Я не хочу, чтобы кто-то из-за меня сегодня передознулся, но, похоже, Джакс даже не думает замедляться.

Мой взгляд снова находит его. В его глазах пылает расплавленный изумруд. Никаких признаков, что он хоть немного сдвинется со своей позиции. Он смотрит, его челюсть напряжена, а эти прекрасные губы сжаты в жестком выражении.

Медленно он поднимает микрофон к губам. Конечно, он будет тянуть, этот ублюдок, чтобы заставить меня трепетать в ожидании следующего приказа.

— Покажи мне свои сиськи, проведи средним пальцем между ними, а потом засоси сосок.

Ну конечно, что-то подобное, чтобы заставить меня чувствовать себя шлюхой перед всеми этими людьми.

Я даю ему то, что он хочет, отстраняясь от прутьев, чтобы наклониться вперед и беззастенчиво трясти перед ним грудью. Наклонившись от талии, будто меня трахают сзади, я хватаюсь за прутья одной рукой, чтобы сделать движения более амплитудными, так что моя грудь подпрыгивает взад и вперед, словно меня кто-то долбит. Другой рукой я провожу между грудей, веду пальцем к губам, высовывая язык как можно дальше, и скольжу по нему средним пальцем.

Мужики сходят с ума, стонут, матерятся, кто-то швыряет бутылки об пол. Я слышу, как стекло разлетается вдребезги, даже сквозь музыку, но никто не осмеливается переступить пустой круг, образовавшийся вокруг клетки.

Как по команде, появляются еще охранники, чтобы держать толпу подальше, словно армия — личная армия Джакса. Они быстро выстраиваются в круг вокруг клетки, стоя ко мне спиной. Голоса вокруг становятся громче, вероятно, в знак протеста против того, что им ограничили обзор, хотя и не полностью.

Но Джакса это, похоже, совершенно не волнует.

Он подходит ближе, наблюдая, как я качаюсь и изгибаюсь, облизывая и посасывая свой палец, пока моя задница бьется о заднюю стенку клетки. Я цепляюсь за его взгляд, пытаясь понять, это ли он хотел увидеть — как я пародийно изображаю "на вертеле" в клетке ночного клуба.

Джакс поднимает микрофон к губам, его глаза медленно скользят по моему телу. Но когда его глубокий голос раздается из громкоговорителей, это не очередной приказ мне, а обращение к Снейку.

— Еще миллион, чтобы я вошел к ней.

Что за херня?

Снейк даже не раздумывает.

— Ада-Роуз, открой клетку, — звучит его команда.

Я тоже не раздумываю, слишком разгоряченная и заведенная, чтобы останавливаться. Мои трусики мокрые насквозь, хотя кожа снаружи этого не показывает, а соски проступают через кружевную верхнюю часть лифчика. Пот и масло на моей груди, спине и животе сливаются в единое целое. Любой, кто удачно устроился под углом, может увидеть, как я покраснела и насколько возбуждена. Особенно те, кто сидит наверху, в темной галерее вместе со Снейком. Да и на первом этаже кто-то наверняка заметил, даже несмотря на то, что охранники Джакса частично перекрыли обзор.

Шипение замков разносится по залу, когда я нажимаю кнопку, чтобы открыть клетку. У меня перехватывает дыхание . Между нами вспыхнет адское пламя, особенно в этом тесном пространстве. Клетка слишком узкая, чтобы я могла сесть на шпагат в ее ширину — обычно я вытягиваю ноги вверх вдоль прутьев. А теперь, с массивным телом Джакса, втиснувшимся внутрь, между нами едва можно оставить пару сантиметров.

Любой на его месте, наверное, оставил бы дверь открытой, чтобы было больше места для движения, но Джакс с грохотом захлопывает ее за собой. Металл звонко отзывается, прежде чем система замков блокирует ее окончательно.

Клянусь, весь мир сейчас сузился до нас двоих в этой клетке. Все остальное просто перестало существовать. Вновь Джакс Вон за решеткой, только теперь он присоединился ко мне в моем собственном плену.

Я выпрямляюсь, принимая ровную позу, и поднимаю взгляд на него. Наши глаза встречаются. В его взгляде горит упрек, огонь мужчины, кричащего внутри себя. Боль это или ярость, я пока не могу понять. Но одно я знаю точно — в его взгляде есть похоть, и ее невозможно не заметить.

— Давай, маленький ангел, — насмешливо произносит он в микрофон. — Покажи, какая соблазнительница скрывается внутри. Оближи свой палец и засунь два в трусики.

Он стоит так близко, что я чувствую его аромат — сандал, сила и мужская энергия, его приказ невозможно игнорировать. Я смотрю ему прямо в глаза, провокационно, и медленно поднимаю одну руку, высовывая язык, готовая обхватить губами средний палец, пока другая рука скользит вниз, исчезая в трусиках.

Толпа мужиков ревет, вероятно, чувствуя себя немного увереннее теперь, когда самый угрожающий мужик в клубе запер себя в клетке, даже несмотря на то, что его охранники все еще патрулируют вокруг.

Он подавляет своей мощью, заполняя крохотное пространство между нами, словно удушающий воздух, но Ада-Роуз гораздо более хладнокровное существо, чем Адалия Росс. Моя единственная защита сейчас — это нападение, поэтому я выпускаю свое альтер-эго на Джакса.

Где Адалия Росс растаяла бы лужицей стыда у его ног, Ада-Роуз возбуждена происходящим и решительно настроена справиться с ситуацией. Это либо так, чтобы не развалиться, либо никак.

Два моих пальца скользят сквозь кудри под трусиками и между губами моей пизды, вызывая у меня тихий стон, пока губы обхватывают палец.

Я такая мокрая для него. Мой набухший клитор пульсирует, жаждая его внимания.

Но взгляд Джакса остается прикованным к моему лицу, к моим глазам. Кажется, он прожигает маску насквозь. Я боюсь, что она вот-вот растает на моем лице, настолько горячо мне под ней.

Я начинаю облизывать кулак вокруг пальца так, как облизала бы его яйца, надеясь отвлечь его внимание. Рискую мельком взглянуть вниз, на его член, и меня накрывает облегчение. Под тканью брюк отчетливо виден контур его стального стояка, который дергается в тот короткий момент, когда я на него смотрю, будто я действительно его коснулась.

Чувство власти возвращается в мои вены. Какая бы больная и извращенная ситуация здесь ни происходила, он все еще хочет меня. Я все еще вызываю в нем эту реакцию.

Я наклоняюсь вперед, глубже засовывая пальцы в свою пизду, сжимаю грудь между руками, делая ее еще более пышной, и высовываю язык так далеко, как могу, проводя по нему пальцем. Это приглашение, и он это видит в моем затуманенном взгляде.

И раз уж он уже решил, что я дерьмо, то, может, стоит пойти до конца.

Рука в трусиках, я трахаю себя двумя, а потом тремя пальцами, мои бедра раздвигаются шире по мере того, как внутри меня нарастает удовольствие. Кожаные подвязки впиваются в кожу, подчеркивая мою наготу. В коже на женском теле есть что-то такое, что пробуждает самые грязные и глубокие инстинкты у мужчин.

Джакс шипит проклятие, когда теряет контроль, и его взгляд наконец падает на мою руку, работающую в моей пизде. Жажда овладевает им, но его похоть — это не только желание увидеть все, что я делаю. Это еще и месть, написанная на нем большими буквами.

Черт. Он может терять битву, но я тоже ее не выигрываю. Я вот-вот кончу на своей же руке, вжимаясь голой задницей в холодные прутья за мной, трахая свою пизду и рот тремя пальцами. И он даже не просил меня делать это.

Но и не останавливает. Конечно, он хочет увидеть, насколько далеко я зайду, насколько низко я упаду.

Я на грани, мои бедра дрожат, а он смотрит на меня сверху вниз, как на самую грязную шлюху. Воздух между нами горячий, густой, доводящий до безумия, пробуждая дикое желание, чтобы этот монструозный член наконец пронзил меня.

Мужики вокруг ревут, подбадривая и требуя еще, даже несмотря на то, что из-за охранников мало кто может разглядеть, что именно происходит. Но интуиция у них работает отлично.

Джакс не двигается ни на дюйм. Единственное, что выдает его чувства, — это очертания бешеного стояка под его брюками.

Снейк тоже молчит, но я уверена, он наблюдает за всем шоу из своей галереи. Похоже, эта Королева ночи превзойдет все ожидания, и я, судя по всему, далеко не та вынужденная героиня, как думала о себе до этого.