— И я никогда тебя об этом не спрашиваю, если только... — Ладно, как это сказать? — Слушай, у меня есть свое расследование, которое я хочу начать, а быть запертой здесь серьезно мешает делу.

Миа оглядывается через плечо, чтобы убедиться, что у нас все еще полная приватность.

— Я слушаю.

Я рассказываю ей о девушке в худи, на которую наткнулась, выходя из метро, а потом мельком увидела снова в клубе.

— У меня было ощущение, что я ее знаю, но я видела ее лицо всего пару секунд, и оно тогда тоже было в тени. И все же казалось, что она была без макияжа. — Я изо всех сил пытаюсь вспомнить другие детали, крепче сжимая кружку. — Если это кто-то, кто обычно носит много макияжа, когда мы встречаемся, возможно, именно поэтому я не смогла ее узнать, кроме этого смутного чувства знакомости.

— Или, может быть, это кто-то, кого ты не видела много лет, — предлагает Миа. — Знаешь, из тех людей, с которыми ты так давно не пересекалась, что уже не помнишь, откуда их знаешь?

Я закусываю нижнюю губу, размышляя.

— Может быть. Но я думала, вдруг она как-то связана с твоим источником. Может, это и была твоя информаторша, — добавляю я осторожно, но Миа качает головой.

— Не думаю, что это возможно. Это не их работа — следить за тобой. Им интересны Джакс Вон и подпольные бои Триады.

Я кусаю внутреннюю сторону щеки. Не могу отрицать, что мне ужасно хочется узнать хоть что-то о ее источнике.

— Все равно не дашь мне даже намека, да?

Она подмигивает.

— Я профессионалка. Но вот что я могу тебе сказать. — Ее лицо снова становится мрачным. — Мой источник — давай назовем его Дакота, имя, подходящее и мужчине, и женщине — однажды видел Джакса на ринге. И, Адди, это был не просто обычный кулачный бой.

— Говори прямо, Миа, — мои глаза скользят за ее плечо, подчеркивая мою мысль. — У нас может быть не так уж много времени.

Я боюсь признать это, но я нервно жду возвращения Джакса. Хочу понять, где мы сейчас находимся, надеясь, что худшее уже позади. Мои эмоции — это сплошные американские горки.

— Он не остановился, Адди. Эти бои... — Миа делает паузу. — Дакота не уверена, выжил ли другой парень в последнем бою.

— Не уверена, что вообще хочу это представлять...

— Похоже, Джакс — или, как его называют на ринге, Спартанец — дерется крайне редко. Но этот конкретный бой, если я правильно рассчитала временную шкалу, состоялся примерно в то время, когда вы познакомились. Когда он еще гонялся за тобой повсюду, чтобы ты подписала контракт и стала его служанкой удовольствий.

— Его шлюхой, — поправляю я. Она открывает рот, наверное, чтобы поспорить со мной, но я поднимаю руку, останавливая ее.

— Итак, Спартанец.

— С этими именами бойцов связана целая история. Они что-то значат. — Ее лицо меняется, как будто она собирается сказать что-то важное и темное. — Похоже, никто из бойцов не выбирал себе имя сам. Их «крестили» этими именами давным-давно. Еще тогда, когда они только начинали участвовать в нелегальных боях, в основном в тюрьме. А те бои... — Она наклоняется так близко, что наши носы почти соприкасаются, и я слушаю, затаив дыхание, жадная до информации, словно хочу схватить ее, прежде чем она успеет выйти из ее уст. — Те бои часто не заканчивались, пока не причиняли необратимого вреда.

— Необратимого вреда? — уточняю я. — Ты имеешь в виду... смерть?

Она поднимает брови.

— Хуже.

— Как может быть что-то хуже, чем...

— Покалечить на всю жизнь, — произносит она.

Слова Снейка из вчерашнего вечера возвращаются, как бумеранг, бьющий меня по лицу.

— Похоже, Джакс и брат Снейка дрались друг с другом на тюремном ринге, — говорю я. — Снейк сказал, что его брат выжил, но не целым. Он был изуродован. Теперь он хочет реванша.

Миа ждет, пока я пытаюсь вспомнить события прошлой ночи.

— Зверь, — добавляю я. — Такое у него было имя бойца. Может, ты спросишь у своего источника — Дакоты — о нем?

Она кивает.

— Спрошу. Но это может занять время.

— У нас может не быть этого времени. Не с тем, что Джаксу придется сделать в ближайшем будущем.

— Что ты имеешь в виду? — хмурится она.

Я рассказываю ей о матчах, в которых Снейк заставил Джакса участвовать.

— Джаксу придется поставить свою жизнь на кон, — заключаю я, потирая руки. — Я не могу этого допустить, Миа. Снейк дал понять, что финальный бой, тот самый с Зверем, будет до смерти. Иначе я никогда не буду в безопасности. Это все моя вина, что он оказался в этой ситуации.

— Ну да, потому что твой бойфренд, конечно, не имеет других вариантов. Он мог бы оставить тебя разбираться самой, — парирует подруга, скривив губы в недовольной гримасе.

— Возможно, он так и сделает, скоро.

— Не похоже. На самом деле он лишил тебя доступа ко всем устройствам, чтобы ты не могла уйти.

— Может, он просто еще решает, как меня наказать, а потом выкинет на улицу.

Миа резко наклоняется ко мне через стол, ее кулак грохает по поверхности.

— И ты говоришь об этом так, будто это нормально? Адди, ты знаешь, что мне никогда не нравилось, как ты относилась к нашей работе. Как ты всегда заставляла это звучать, будто мы проститутки.

Она тяжело вздыхает и качает головой, сдерживаясь, хотя это явно дается ей непросто.

— Прости, но, возможно, это связано с твоим воспитанием, девочка из провинции и все такое. Но ты прошла долгий путь. Ты выплатила долги своей матери, поставила ночную жизнь Нью-Йорка на колени, и ты великолепна на своей высокооплачиваемой работе.

— Работа, которую я, возможно, скоро потеряю, — перебиваю я, но она не сдается.

— Ты не потеряешь ее, и ты это знаешь. Джакс Вон может быть отвратительным ублюдком, но он понимает, что полезно для его бизнеса. А ты для него — золото, — она тычет пальцем в мою грудь через стол. — Ты уже за несколько недель подняла онлайн-кампанию для его новой фармацевтической компании до небес. Поверь, он тебя не отпустит, даже если ты его будешь умолять. Точно так же, как он не отпустит тебя как свою любовницу.

Его шлюху, — хочется мне сказать, чтобы ее поправить, но я прикусываю язык. Миа была права во многих вещах за эти годы, но здесь она ошибается. Она не видела боль и ярость на лице Джакса прошлой ночью.

— Не важно, как я вижу свое прошлое, Миа. Я лгала ему об этом, и именно это причиняет боль.

— Он тоже лгал тебе о своем прошлом. Адди, пожалуйста, ты должна это понять. Ты не можешь винить только себя, когда он тоже хранит секреты, секреты, которые темнее твоих. В конце концов, что ты сделала, а? До "Королевы ночи" ни один мужчина даже не дотрагивался до тебя. Ты никогда не раздевалась в той клетке. Хорошо, он ревнует, что другие мужчины видели, как ты танцуешь в кружевном бикини и кожаных ремнях, я понимаю. Он хочет, чтобы ты принадлежала только ему. Но обращаться с тобой как с шлюхой из-за этого? Да брось! Это больное дерьмо, — заявляет она, снова стуча кулаком по столу. — И он должен с этим разобраться, если хочет тебя удержать.

Я больше не собираюсь с ней спорить. В этом нет смысла, да и, кроме того, нельзя сказать, что я с ней не согласна. Она утверждает, что Джакс должен осознать свои ошибки, раскаяться и измениться, если хочет меня удержать, будто у меня есть какой-то выбор в этом. Но чем больше мы говорим об этом — точнее, чем больше говорит Миа, а я слушаю, сжимая кружку в руках, — тем сильнее я это ощущаю. Мне нужно вернуть себе контроль над своей жизнью.

Не уверена, была ли я когда-либо той сильной женщиной, о которой говорит моя лучшая подруга. Я никогда не была похожа на нее, это точно. Я не взрывная, не дикая. Я девчонка из маленького городка, которая когда-то мечтала стать звездой на большой сцене и выйти замуж за Прекрасного Принца. Я никогда не ставила своей целью стать мастерицей чего-либо, кроме танцев, или покорить мир как крутая феминистка. Но теперь...

— Ты так хорошо держалась, Адди, — говорит Миа. — Ты давала ему отпор, ты находила свою опору в этих отношениях. А теперь это дерьмо случилось и все у тебя отняло. Ты не можешь просто сидеть сложа руки и позволять этому происходить! Ты имеешь право на любовь и уважение, и если бы он был настоящим мужчиной, хорошим мужчиной, он бы это делал.