5. Войцеховский Николай Иванович – «за принадлежность к Добровольческой армии и активную работу во многих добровольческих военных организациях в городах Киеве и Одессе под непосредственным руководством генералов Горского, Шварца, графа Келлера и бывшего херсонского губернатора Ветчинникова, за принадлежность ко многим контрреволюционным и монархическим организациям и дружбу со знаменитым черносотенным деятелем Пуришкевичем, за активное участие в добровольческой контрразведке Прилукова в Москве (следует понимать, что в столице он был агентом армейской контрразведки белых? – O. K.) и за активное участие там же в локкартовском заговоре (! – O. K.)».

6. Гончаренко – за выдачу коммунистов.

7. Гончарова Мария Порфирьевна – организатор Союза русского народа, за вооружение черносотенных погромных дружин, за хранение запасов оружия (пулеметов, винтовок и т. д.), за хранение у себя погромной литературы.

8. Гончаров Пантелей Иванович – ее муж, за то же самое.

9. Громов – за выдачу коммунистов.

10. Турин Никифор Семенович по кличке Филька – за убийство с целью ограбления семьи Дробяк.

11. Загер Андрей Яковлевич – за выдачу полякам коммунистов.

12. Зуйков Александр Васильевич, бывший офицер, – за то же, что и Гончарова.

13. Зуков Василий, руководитель «Союза Михаила Архангела», – за погромные действия.

14. Зуков Григорий Васильевич, его сын, – за то же самое.

15. Калина Павел Иванович – за выдачу и убийство коммуниста Бабенко.

16. Ковалев Антон Павлович (псевдоним Антонов), сотрудник секретно-оперативного отдела ОГЧК, – за присвоение при обыске 4 тыс. рублей.

17. Кучеров Павел, петлюровец, – за истязания красноармейцев.

18. Левицкий Митрофан Николаевич – за принадлежность к Союзу русского народа, хранение и распространение черносотенной погромной литературы, а также за работу на контрразведку Шульгина и выдачу коммунистов.

19. Малахов Илья Афанасьевич – за активную деятельность в Союзе русского народа и погромную агитацию.

20. Радченко Михаил Давыдович, пристав Одессы, – за убийства и избиения политзаключенных.

21. Родзевич Нина Пантелеймоновна, жена известного черносотенца Родзевича, – за то же, что и Гончарова.

22. Садов Федор – за убийство арестованного добровольцами эсера Скибко.

23. Слипченко Александр Михайлович (бывший офицер) – за принадлежность к добровольческой контрразведке и за выдачу добровольческим военным властям 11 коммунистов, подпольно работавших в Одессе, в результате чего те властями были расстреляны (по-видимому, имелись в виду члены Иностранной коллегии, находившегося в Одессе подпольного большевистского органа, в который входили русские и зарубежные коммунисты (известная французская коммунистка Жанна Лябурб, Яков Елин, Исаак Дубинский, Мишель Штиливкер, Александр Винницкий [по некоторым, неподтвержденным данным, дальний родственник Япончика] и другие).

24. Соколовский Михаил Александрович – за то же самое, что и Садов.

25. Фон дер Ховен, барон, – как бывший полицмейстер городов Одессы и Харькова.

26. Эттингер Симон Леопольдович – за выдачу австрийцам чехословацких коммунистов.

Под списком стояли следующие подписи: председателя Онищенко, членов ОГЧК Вениамина, Меламеда, Южного и, наконец, секретаря Михаила[152].

Обращает на себя внимание расстрелянный за принадлежность к Союзу русского народа Будник Янкель Израилевич, что на первый взгляд кажется абсурдом. Скорее всего, Будник в дореволюционное время, имея приличное состояние, мог просто оказывать финансовую помощь черносотенцам, чтобы получить своеобразную «крышу» от погромов, как это делал и другой богатый одесский еврей, расстрелянный ЧК несколько позднее, – Хаим Меерович Гран [153].

В конце мая – первой половине июня секретарь Михаил вместе с двумя председателями ЧК поставит подпись под несколькими списками расстрелянных, опубликованными местными «Известиями». Так, в начале июня были расстреляны ярые фальшивомонетчики Токарь Абрам Борисович, Шлик Генох Хаймович, Шварц Абрам Семенович, а по политическим обвинениям – Михайлов Кузьма – за выдачу белым большевиков, которые были расстреляны, Чайка Сергей Авксентьевич – за организацию погрома в местечке Проскурове, Прасулова Прасковья Степановна – за призыв к свержению советской власти и прославление атамана Григорьева, Толстиков Степан – бывший командир гетманской варты, Гран Хаим Меерович, «как хорошо известный в Одессе черносотенец, член Союза русского народа» (то есть за предательство еврейского народа? Так следует понимать этот приговор?), Поляков Дионисий Иванович – за агитацию против советской власти и черносотенную агитацию, Ефимов Николай – «за тайную продажу самогонки, которой он спаивал народ для темных целей» (интересно, уголовных или политических?) и боец одной из частей комендатуры Хундадзе – за убийство помощника коменданта Одесской ЧК Якова Полотовского. В середине июня в «постскрипционных» списках оказались, в частности, уголовные налетчики Мутарханов Давид и Виноградов Дмитрий, Гавриил Максимович Данилевский и Матвей Афанасьевич Шелест – тоже за вооруженный налет, только с липовым мандатом от имени… Нестора Махно (стоит отметить, что его отношения с большевиками в это время охладились, но вооруженную борьбу с ними он начнет несколько позднее), некий Павлов – «за истязания и избиения крестьян, будучи милиционером» (интересно, уже «рабоче-крестьянской» власти или еще одной из предшествующей), Модин Николай Васильевич, с 16-летнего возраста состоящий в Союзе русского народа, – «за избиения евреев», Карасав – за принадлежность к румынской разведке. Самыми интересными в этом списке были две последние фамилии: Валь Мария Готфридовна – за соучастие в грабеже, «принимая беременность, условно» и Хомчик Осип Андреевич – за то же самое и… тоже условно, принимая в виду несовершеннолетие[154]. Это уже было нечто совершенно новое в карательной политике, любопытно: а как подобный приговор предполагался к исполнению?

Последний расстрельный список, подписанный Михаилом, был опубликован 22 июня на 2 человек, казненных днем раньше: одного из руководителей Союза русского народа Осипа Андреевича Донцова, обвинявшегося «в составлении доклада на имя командующего Одесским военным округом об употреблении евреями христианской крови, изгнании сектантских и магометанских вероучений» (здесь он выступал более радикально, чем свои единомышленники, враждебно относившиеся к иудеям и католикам и более-менее терпимо – к мусульманам) и призыв к погромам, а также Ерофея Климовича Мураховского – за «руководство погромами города Кадыма, что доказано многими свидетельствами» [155].

Однако, прочитав вышеуказанные газетные сообщения, многие одесситы обратили внимание на одну особенность: некоторые сотрудники чрезвычайки подписали расстрельный список не своими фамилиями – настоящими или вымышленными, – а именами, в первую очередь Михаил. По городу поползли слухи, сначала смутные, неопределенные, а затем все более настойчивые: секретарь чрезвычайки Михаил – не кто иной, как сам Мишка Япончик. Слухи подогревались еще и тем, что последнее время – в апреле и мае – имя «короля Молдаванки» не фигурировало в сообщениях о налетах и других акциях одесского преступного мира.

25 мая 1919 года в газете «Известия Одесского совета рабочих депутатов» появился новый «Список расстрелянных Одесской губернской чрезвычайной комиссией», под которым опять имелась подпись секретаря ОГЧК Михаила. А спустя три дня – 28 мая – в той же газете было напечатано следующее объявление: