— То есть, мне можно на выход? — вконец разозлилась Юлиана. — Что ж, нет проблем. И вам не хворать.

Она поднялась с лавки, с грохотом опустила кружку с недопитой медовухой на стол и стремительно вышла за дверь.

— Ну и фиг с ним, — сказала Юлиана, очутившись за порогом его избушки и отряхнув прах с ног. — У него даже имя дурацкое. Хэтпит… Звучит как хотдог.

«Почему все, кто обладает экспертизой хоть в какой-то области, твердят, что у меня гнилое нутро и я не справлюсь? — думала она. — И этот туда же. Дурные наклонности, бла-бла-бла…»

Так она и стала отщепенкой. Рассудив, что в лесу от диких тварей ей деться особо некуда, она отбросила идею построить дом на дереве и двинулась к хибаре неприветливой ведьмы. На половине пути Юлиану догнал Киприан.

— Ты куда это без меня? — спросил он, нисколько не запыхавшись.

— Возвращайся к вашему Хотдогу. Зачем ты мне нужен? — проворчала та.

— Как «зачем»? Буду тебя защищать.

— Ой, не дури. От кого меня защищать? От ведьмы? Да это её от меня защищать придётся, помяни моё слово!

Теперь они ломились сквозь заросли вдвоём.

Юлиана страдала физически и морально. Отверженная, думала она, от-вер-жен-на-я. Киприан заботливо подставлял ей плечо поддержки, протягивал руку помощи и всячески старался уберечь её от коварных ветвей и ям. Так и добрались они до жутковатой хижины.

Близился вечер, небо темнело, багровый шар солнца тонул за лесом. В зловещих лесных сумерках у черепов на шестах белёсо светились глазницы.

Окинув изгородь намётанным глазом, Киприан решил для начала укрепить опоры, выровнять калитку и придать забору более или менее приличный вид.

Юлиана между тем пробралась через бурьян из лопуха да щавеля с лебедой и принялась настойчиво колотить в дверь покосившейся халупы, чем довела ведьму чуть ли не до бешенства.

— Ну что опять? — выскочила она из сеней. — Что вы ко мне суётесь, бедолаги? Аль вам травник не угодил?

— В том-то и дело, — сказал Киприан, появляясь рядом с Юлианой. Его слова и сладкий голос мигом разрядили обстановку. — Хэтпит нас не устраивает. Мы посовещались и решили, что хотим обучаться у вас.

— Обучаться? Ха! — вскинула голову травница. — А я, что ли, соглашалась? Да вы мне и даром не сдались… Хотя…

Тут она оглядела Киприана придирчивым взором, хмыкнула (вроде как одобрительно) и сменила гнев на милость.

— А ещё нам просто идти некуда, — добавил он, чем окончательно растопил чёрствое сердце ведьмы.

— В общем, привечайте гостей, — хмуро сказала Юлиана. — На сторону зла прибыло пополнение.

Она полагала, что уж теперь точно покажет травнику, где раки зимуют. И он ответит за «дурные наклонности», восплачет и заберёт слова обратно. Но слово, как известно, не воробей. И Юлиана травника не простит и будет торжествовать на его могиле. О-хо-хо! Ладно, слишком она вперёд убежала и размечталась непозволительно. Тем более что до могилы дело всё равно не дойдёт, ибо травник, как-никак, возрождается.

Утром, на свежую голову, скрюченная и перекошенная ведьма заглянула в закуток, который вечером выделила двум странникам.

— Вы это… Правда обучаться у меня хотите? На полном серьёзе? — с хрипотцой спросила она, посветив керосиновой лампой во тьму закутка.

Лохматая Юлиана сбросила с себя руки Киприана, которые он распускал во сне, восстала из-под комковатого одеяла и зевнула.

— Ага, — сказала она. — Правда хотим.

— Тогда вставайте, подпишем соглашение.

Уже подойдя к столу, где лежал документ на подпись, Юлиана подняла из архивов памяти весь свой прежний жизненный опыт и ухмыльнулась со знанием дела.

— Внимательно читай мелкий шрифт, — шёпотом напутствовала она Киприана. — Мелким шрифтом вечно пишут всякую гадость.

Но документ, который травница представила им в качестве соглашения, был, конечно, не печатный, а рукописный, и буквы, сплошь мелкие, клеились друг к дружке, сливаясь в какую-то тарабарщину. Вдобавок закорючки: из-за них вчитываться в текст было вдвойне сложно. Поэтому в конце концов Юлиана плюнула на всё и подписала бумагу не глядя, после чего подпись поставил Киприан.

— Итак, — сказала ведьма, стягивая с себя уродливую маску и переходя на нормальные, человеческие интонации. — Теперь мы в одной команде. И мы покажем Хэтпиту, почём фунт лиха. Я давно мечтала ему отомстить.

— Оу-оу, полегче на поворотах! — пробормотала потрясённая Юлиана. Потрясена она была, в основном, из-за внешности.

Травница, которая представилась Евой, оказалась смуглой и чернобровой, с правильным овалом лица и чистейшей юной кожей. Красивая — глаз не отвести. И Киприан при взгляде на неё прямо обомлел, а Юлиана, фигурально выражаясь, чуть в осадок не выпала. Ничего себе превращения!

Зачем же Ева носит эту дурацкую маску и прикидывается старухой?

Юлиана без ложной скромности озвучила свой вопрос, и травница охотно поделилась соображениями:

— Одной в лесу опасно. Мало ли, какая пропащая душа забредёт. А на старуху кто позарится? Страшная, горбатая, склочная. Проклятьями сыплет, как из рога изобилия. Такую лишний раз никто не захочет трогать, — сказала Ева.

— Если вы боитесь маньяков, наводить на них суеверный ужас не лучшая идея, — возразила Юлиана. — Однажды маньяки могут сплотиться и, скажем, поджечь ваш дом.

Ева её саму сейчас чуть не подожгла — взглядом. И Киприан поспешил погасить конфликт на корню.

— Расскажите нам, пожалуйста, чем мы будем заниматься.

— Для начала позавтракаем, — мрачно сказала Ева, и, всё ещё бросая колючие взгляды на болтливую гостью, удалилась разжигать печь.

Испив ключевой воды и съев по горбушке свежеиспечённого хлеба, Юлиана и Киприан ощутили если не удовлетворение, то некий фундамент под ногами. Они шёпотом переговаривались, дарили друг другу улыбки (у тех, кому ненавистно одиночество, от таких улыбок сводит скулы). И Ева решила, что пора вводить их в суть вопроса.

— У вас будут всего две обязанности, — заявила она. — Во-первых, вы должны будете искать в лесу ядовитые травы и коренья для моих зелий. А во-вторых, вам придётся поладить с моими монстрами.

— Монстры? — ахнула Юлиана. — Меня к такому жизнь не готовила.

— Лесные монстры знают все червоточины, все тайные тропы и могут подсказать, где что плохо лежит. С их помощью я два раза находила клад, трижды — утерянные шкатулки с драгоценностями, ещё пять раз — кошелёк с деньгами…

— Так, не продолжайте, я в деле! — возвестила Юлиана, которая любила деньги больше, чем что-либо. Она чуть не ляпнула: «Я в доле», — но вовремя придержала коней.

Как и предрекал Хэтпит, её дурные наклонности стали проявляться вскоре после начала обучения. К тому времени Юлиана вместе с Киприаном вырыла свой третий по счёту ядовитый корень, сорвала десятую ядовитую траву, сверяясь со справочником растений, и свела знакомство с одним харизматичным монстром, который носил длинную коричневую шерсть, отличался исключительно чистыми когтями на лапах и любил сочинять музыку.

Монстр таскал с собой балалайку, но упорно звал её бабайкой, и они с Юлианой чуть не поцапались на почве разногласий: она предпочитала называть вещи и явления своими именами. Иногда в своей тяге к правде она шокировала окружающих, но она же умела быстро заговорить им зубы, незаметно скользнув на смежную тему. Вот и с монстром она в итоге нашла общий язык.

За первым лесным чудовищем подтянулись и остальные.

Юлиана с нездоровым блеском в глазах пожимала лапу клыкастому лису с бессчётным количеством призрачных хвостов, покровительственно гладила по шишковатой голове болотного перевёртыша, от которого распространялся едкий запашок, водила хороводы с рогатыми и древоподобными существами вокруг подрастающих ёлочек и чувствовала себя более чем прекрасно.

Киприан меж тем частенько замечал на себе въедливый, дотошный взгляд Евы, который теплел тотчас, как ей удавалось установить с клёном-оборотнем зрительный контакт. После таких «сеансов» Киприану делалось не по себе, и он спешил укорениться, прорасти глубже в почву, чтобы поскорее забыть всё человеческое и вернуться к истокам безмятежности.