Резко сев в кровати, я огляделась. Комната была небольшой и почти пустой: кровать, шкаф, маленький столик у окна. Ни картин, ни безделушек, только пучки сушеных трав на стенах. На стуле у кровати лежало сложенное платье — явно женское, но не моё.

За окном садилось солнце. Но это же невозможно, я легла спать поздним вечером…

— А, вы, наконец, проснулись.

Я вздрогнула. Рейвен стоял в дверях, привалившись к косяку. Выглядел он… неважно. Словно не спал все то время, что я провела в забытьи.

— Который час? — мой голос звучал хрипло.

— Почти семь вечера.

— Но…

— Вы проспали почти сутки, — он поморщился. — Видимо, магическое истощение оказалось серьезнее, чем я предполагал.

— Магическое истощение? — я нахмурилась. — О чем вы…

— Оденьтесь, — он кивнул на платье. — Нам нужно поговорить.

Прежде чем я успела ответить, он вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Несколько минут я сидела неподвижно, пытаясь собраться с мыслями. Сутки? Я никогда не спала так долго. Даже после самых бурных ночей я всегда просыпалась на рассвете, полная сил и энергии. А сейчас…

Платье оказалось простым, но добротным, хотя и старомодным. Интересно, откуда оно у нашего нелюдимого хозяина? Впрочем, сейчас меня больше беспокоило другое: в зеркале над умывальником отражалась бледная незнакомка с тенями под глазами и потускневшими рыжими волосами. Неужели это я?

Рейвен обнаружился в той же комнате, где я очнулась вчера. Он сидел за столом, заваленным древними фолиантами. Некоторые выглядели так, словно их не открывали несколько столетий.

— Присаживайтесь, — не поднимая глаз от книги, проговорил он. — Полагаю, у вас много вопросов.

Вместо того чтобы сесть в кресло, я присела на край стола, почти касаясь бедром его руки. Рейвен на мгновение замер, его пальцы стиснули страницу книги чуть сильнее необходимого. Затем он откашлялся и, старательно глядя в текст, продолжил:

— Нашел кое-что любопытное, — он придвинул ко мне потрепанный том в кожаном переплете. — Записи одного из менталистов прошлого века. Здесь упоминается случай с ведьмой, которая прокляла целый род за красоту его женщин.

Я наклонилась над книгой. Выцветшие чернила едва проступали на пожелтевших страницах: «…и наложила проклятие на весь род, дабы красота их обернулась погибелью. Лишь союз с тем, чья внешность отвратительна, мог спасти от этой участи. Все попытки снять проклятие иным способом оказались тщетны…»

— Дальше идут сухие отчеты других менталистов, — Рейвен перелистнул несколько страниц. — Каждый пытался помочь, но безуспешно.

Я застыла, вспомнив шкатулку со старыми фотографиями, которую забрала из дома, когда уходила. Почему раньше не обращала внимания? Все женщины в нашем роду были красавицами, а их мужья… В лучшем случае невзрачные, в худшем — откровенно уродливые.

А мама… она умерла так рано, так внезапно. Лекари говорили о странной болезни, истощившей её силы. Отец никогда не рассказывал, что случилось на самом деле — только хмурился и отмахивался от моих вопросов. «Не береди прошлое, Лисса». А потом смотрел на меня с какой-то смесью тревоги и раздражения: «Ты становишься такой же красивой, как она».

Может, потому я и сбежала из дома так рано? Устала от его вечных предостережений, от того, как он морщился каждый раз, когда замечал очередного моего поклонника. «Красота приносит только беду», — говорил он. А я смеялась в ответ и продолжала флиртовать назло ему.

— Забавно, — я попыталась усмехнуться, но вышло нервно. — Значит, мне нужно просто найти самого страшного мужчину в городе и выйти за него замуж?

Рейвен никак не отреагировал на мою шутку, продолжая листать страницы.

— Здесь есть еще записи о том, как проявлялось проклятие у тех, кто пытался избежать этой участи.

Я поймала себя на том, что разглядываю его лицо, наполовину скрытое упавшими на глаза темными волосами. Нет, определенно не подходит. Черты слишком правильные, несмотря на общую мрачность образа.

— И как же оно проявлялось? — спросила я, отводя взгляд. — Что потом?

Рейвен помедлил, словно подбирая слова.

— Потом они погибали. Кто-то от рук обезумевших поклонников, кто-то… — он бросил на меня быстрый взгляд, — от полного магического истощения.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Вспомнила, как слабела после каждой близости в последние недели, как тускнела кожа, как тяжело стало колдовать…

— И сколько у меня времени? — собственный голос показался чужим.

— Судя по записям, от первых признаков до… финала проходило около трех месяцев. В некоторых случаях быстрее — зависело от того, насколько часто женщина позволяла себе близость с мужчинами.

Я нервно рассмеялась.

— Что же, значит, мои любовные похождения сократили мне срок. Две недели после дня рождения… получается, у меня осталось чуть больше двух месяцев, чтобы найти достаточно уродливого мужа?

***

— Здесь есть еще кое-что, — Рейвен перевернул страницу. — «И должна хранить верность супругу своему до конца дней, ибо даже единожды нарушившая клятву не сможет более избежать своей погибели…»

— Что? — я подскочила со стола. — Дайте сюда!

Строчки плясали перед глазами, но смысл был предельно ясен. Не просто выйти замуж за урода — хранить ему верность всю жизнь. А если оступишься… если хоть раз… пути назад уже не будет.

— Какая… — я задохнулась от возмущения, — какая мерзкая, злобная… Она не просто прокляла род, она придумала самую изощренную пытку!

— Для вас настолько невыносима мысль о верности? — в голосе Рейвена прозвучала неприкрытая насмешка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дело не в верности! — я резко развернулась к нему. — Дело в выборе! Заставить красивую женщину не просто связать жизнь с уродом, но и лишить её всякой надежды на… на что-то большее. На настоящую любовь, на страсть… Это же… это…

— Похоже, именно такого эффекта и добивалась создательница проклятия, — он захлопнул книгу. — Судя по записям, некоторые пытались обойти это условие. Все они погибли особенно… быстро.

Я рухнула в кресло, чувствуя, как дрожат колени. Замужество с уродом уже казалось достаточно ужасным наказанием. Но пожизненная верность этому уроду? Никогда больше не испытать удовольствия от близости с красивым мужчиной, не почувствовать трепет новой влюбленности, не…

— Должен быть другой способ, — я подняла глаза на Рейвена. — Вы же что-то придумаете?

Он поднялся и отошел к окну.

— Я не обещаю, что смогу помочь. Но мы можем попробовать.

— И все же, сколько у меня времени? — я попыталась рассуждать логически. — Если прошло две недели с момента активации проклятия… Хм, было четыре любовника. Художник, капитан, маг-артефактор и тот бард с площади… — я начала загибать пальцы.

Рейвен резко развернулся, и я впервые увидела, как его маска холодного равнодушия трескается, обнажая настоящую ярость.

— Вы что, ведете счет, как торговка на рынке? Четыре любовника за две недели?

— А что такого? — я пожала плечами. — В конце концов, это моя жизнь.

— Которую вы, похоже, отчаянно пытаетесь укоротить, — его голос стал ледяным. — Каждая близость высасывает из вас жизненную силу. С такими темпами вам осталось недели три, максимум месяц.

— Всего месяц? — я почувствовала, как к горлу подступает паника. — Но вы же поможете мне? Вы сказали…

— Я передумал, — он снова отвернулся. — Не вижу смысла тратить время на того, кто сам не ценит свою жизнь. Можете искать своего уродливого мужа где-нибудь в другом месте.

— Но… — я запнулась, не веря своим ушам. — Вы не можете просто…

— Могу, — его голос звучал равнодушно. — И делаю это прямо сейчас. Думаю, вам лучше уйти.

Я смотрела на его спину, не веря своим ушам. Он что, действительно выставляет меня? Меня?

— Послушайте, — я встала из кресла, машинально поправляя волосы, — давайте не будем горячиться. В конце концов… — я подошла ближе, позволяя своему голосу стать мягче, бархатистее, — мы же можем найти компромисс…