– Не рада видеть меня, Изабелла? – тихо спросил он, возвращая ее в настоящее.

– Конечно рада, – заверила она его. – Добро пожаловать в Грасмер.

Но даже ей самой эта дежурная фраза не понравилась, как будто эти слова произнес послушный ребенок, повторявший их много раз.

Она отвернулась и не заметила неожиданной озабоченной складки, омрачившей чело Лионела, и его задумчивый взгляд, которым он сопровождал ее, идя вместе с Гилом вслед за ней в дом.

Изабелла рассматривала своего брата тихо и озабоченно. За ужином он мало говорил, давая краткие комментарии по поводу нового опекуна и дел в Рашдене. Казалось, что Гил не может заставить себя сосредоточиться на теме разговора, и еще раз у девушки возникло ощущение, что в мыслях он был где-то далеко. Она молча ждала объяснения странному поведению брата, но, когда ничего не прояснилось, она сама начала об этом разговор.

– Гил, что случилось? – мягко спросила она. – Ты сам не свой. Что случилось, дорогой брат, что тебя так изменило?

К ее ужасу, из горла Гила вырвался прерванный стон.

– Ах, Белла, – прошептал он, отвернувшись, чтобы она не видела муки на его лице. – Как я могу рассказать тебе, если даже сейчас мне больно говорить об этом?

– В чем дело, Гил? – со страхом спросила она. – Болезнь?

– Да, – он устало потер глаза, потом беспечно запустил руку в волосы, потрепав серебристые пряди. – Но не то, о чем ты думаешь. Я устал, это правда. Но боль вот здесь, в моем сердце, Белла. – Он стукнул кулаком в грудь, потом снова у него вырвался вздох, и он попытался овладеть своими эмоциями. Спустя некоторое время он заговорил монотонным голосом. – Как мне начать… я с чего? – Он помолчал. – Была зима, и только что выпал первый снег. Ах, Изабелла, стоило увидеть это! Ветви деревьев были покрыты инеем, искрившимся, как бриллианты, а над Бодерлендом висел низкий, густой, странно-белый туман, характерный для Шотландии, поэтому казалось, что горы ожили, как в чарующей загадочной сказке. Даже герцог Глостер был очарован.

Однажды утром он проснулся и, улыбаясь, приказал мне позвать своих приближенных. «Мы поедем на охоту, – сказал он, – потому что у нас кончались запасы провизии, а варвары-шотландцы отступили дальше на север. Нам надо пополнить запасы, прежде чем двинуться вслед за ними».

– Ах, это был великий день, Изабелла, самый лучший в моей жизни, потому что я как-то отделился от остальных и в лесу встретил девушку. Она была «Снежной королевой» – по крайней мере, я так подумал.

Как я могу объяснить тебе, сестренка, чувство, которое я испытал впервые, едва увидел ее? Казалось, будто мне пронзили стрелой сердце, потому что я влюбился в нее с первой минуты нашей встречи.

– Да, – понимающе пробормотала Изабелла, – у меня точно так же было с Лионелом.

– Ее звали Катриона, – пояснил Гил, как будто не слышал замечания девушки, – и она была шотландкой. Ах, да, мы с самого начала знали, что нам не на что надеяться, – ответил он на немой вопрос в глазах сестры, – но все же мы отважились мечтать, потому что любовь коснулась и ее тоже. Почти две недели, пока герцог оставался на том же месте в подготовке запасов, и, готовясь к новому сражению, мы с Катрионой встречались в лесу и занимались любовью под укрытием заснеженных сосновых ветвей. «Ты должна пойти со мной, – говорил я ей, – хотя жизнь в лагере будет для тебя тяжелой. Тебе небезопасно оставаться в Бодерленде: если твоя семья прознает о любви ко мне, они убьют тебя, думая, что тебя обесчестил враг…» – его голос сорвался, и вдруг девушка поняла, что произошло.

– Ах, Гил, нет! – выдохнула она.

– Да, Белла. Ты не знаешь шотландцев. Это, действительно, дикий народ, и кланы живут по своим законам. Глав семей почитают, как королей! Можешь себе представить? Как будто цивилизация их не коснулась, потому что они постоянно враждуют между собой, так же, как с нами, и очень небрежны в обращении с оружием, Изабелла. У них самые плохие бомбарды! И даже то небольшое количество пороха, которое им удалось достать, они используют неправильно, поэтому часто сами взлетают на воздух! Боже мой! Уму непостижимо, как только среди этих дикарей могло родиться такое сокровище, как Катриона…

После этого он так надолго замолчал, что Изабелла, догадавшаяся о том, как закончилась эта история, тихо напомнила:

– Продолжай, Гил. Закончи, тебе надо высказать все это. Что произошло?

Гил сделал глубокий вздох, как будто ему вдруг стало тяжело дышать, но, наконец, он кивнул и продолжил:

– Я пошел к ней, как мы и договаривались, в тот день, когда нам надо было уезжать, и нашел ее там, в лесу, с кинжалом в сердце…

И хотя Изабелла приготовилась это услышать, все же у нее перехватило дыхание.

– Да, – Гил горько усмехнулся, – эти сукины дети, шотландцы, убили ее. Ах, Белла! – неожиданно воскликнул он. – Она даже мертвая была так красива, как сказочная спящая принцесса, лежащая на обагренном кровью снегу! Я спешился чтобы прикоснуться к ней, все еще надеясь, что Катриона дышит, и не догадывался, что ее народ поджидает там меня. Они набросились на мена из-за деревьев, эти смертоносные трусы. Я выхватил меч, ослепленный яростью и горем… ах, сестричка, меня охватила такая ярость, какой я не желал бы испытать вновь. Мною овладела жажда убивать. Я положил их всех до единого. И даже убил лошадь одного из них. Животное упало на меня, сломав мне ногу. Наконец, боль привела меня в чувство, и мне стало до смерти противно от этого сотворенного мною кровавого побоища, потому что Катриона не желала бы этого… оно устрашило бы ее…

Гил опять погрузился в молчание. Страдания брата острым лезвием ранило душу Изабеллы. Она прикусила губу и сморгнула подступивше к глазам слезы, пытаясь придумать слова утешения. Наконец, она взяла его руку и крепко сжала ее, вспомнив, что однажды сказал ей брат у могилы родителей.

– Мне жаль, брат, очень жаль. Но мне кажется, Катрионе не хотелось бы, чтобы ты так расстраивался из-за нее, Гил, – сказала девушка.

– Знаю. Это я из-за того… из-за того, что ее смерть настолько бессмысленна, и я вспомнил, что однажды в конюшне, несколько лет назад, ты говорила мне, что война нелепа – она уносит жизни мужчин, и заставляет женщин плакать от горя и одиночества. Тогда я не придал этому значения, так как был слишком молод и безумен, чтобы понять мудрость твоих слов… Но, ах, Изабелла, как ты была права! Война больше не привлекает меня, и эта мысль пугает. Какую пользу я принесу Глостеру, если не могу служить ему всем сердцем и душой?

– Гил, ты разговаривал об этом с Глостером? Неужели ты думаешь, что его восхищают сражения? Дорогой брат, как ты ошибаешься, если, действительно, так думаешь. Ричард исполняет свой долг и исполняет его хорошо, но от этого он постоянно страдает, Гил. Стоит только посмотреть ему в глаза, как это становится понятно.

– Ты говоришь об этом с такой уверенностью, Белла.

– Просто я уверена в этом, брат. Прошу тебя, поговори о своих сомнениях с Глостером. Он поймет тебя.

– Да, возможно, я успокоюсь, если узнаю, что так и должно быть. Спасибо, Изабелла. Я знал, что именно ты поможешь мне, так как ты самая одаренная из целителей. Пусть божье благословение всегда будет с тобой.

– Не бойся за меня, Гил, – тотчас же уверила его Изабелла, еще больше укрепившись в мысли, что не следует говорить брату о своих несчастьях. – У меня все в порядке. А теперь поспи, и пусть мир и покой наполнят твои сердце и душу.

Она тихо вышла из зала, подав сигнал Эдрику, Тегну и Беовульфу, чтобы те отвели Гила наверх и уложили его в постель. Утомленный выпитым вином и своим долгим рассказом, он уже закрыл глаза, глубоко и ровно задышал.

– Впервые вижу, что он так отдыхает с тех пор, как все это произошло, – заметил Лионел, присоединившийся к Изабелле. – Я знал, что ему нужно выговориться, но смерть этой шотландки безмерно опечалила его, а еще потрясение от убийств… Боже мой, Изабелла! Понять не могу, как ему удалось всех уложить, ведь их было пятеро, а Гил один против них. Герцог Глостер за это тут же хотел дать ему рыцарское звание, но он и слышать не пожелал об этом. Гил сказал, что это был не подвиг, а поступок сумасшедшего, и Ричард не стал настаивать, сказав, что Гилу нужно время, чтобы отойти от потрясения. Поэтому герцог решил направить его сюда, как мне кажется, в ответ на твои просьбы, и позволил мне поехать вместе с Гилом. Глостер решил, что твоему брату полезно немного отдохнуть от сражений. Ричард понимал, что юноше сейчас поможет природа родных мест, а еще любовь и забота милой сестры.