Понимаю, что стою, и от чего исходит это стояние, оно от двойника, который скашивает действительность и рушит понимание того, что должно быть в реальной жизни. А, может, нужен шаг в прошлое? И не понимаю, фантом знает то, что забыл, или исходит из того, что должен помнить. Но твердо знаю, что иду к прошлому. Оно уже маячит на горизонте, должен достичь знания о том, как дойду до конца пути, и там найду определенность в осознании того, как познаю до конца. Но сейчас отвлекаюсь на то, что не имеет значение, на первый взгляд, пытаюсь уйти, но стою на месте. Не могу просто сделать шаг, который бы значил многое после этого ожидания, которое всё растягивается, становится долгим и неопределенным по времени. Устаю. И тут ещё реальность уходит из глаз.

Этого не хватало, и так мало осознание того, где нахожусь, и что хочу увидеть в действительности. Но что-то выкидывает вновь. Но цепляюсь за это состояние, ибо не дошёл до конца, и не осознал всего пути, который начат или уже закончен. Путаюсь в определении того, что считается важным. Не знаю, как начать следующий шаг, который привёл бы к логичному следованию и последующим шагам, когда принимаю новую ступень развития. Но нет, ожидание всегда присутствует. Будь добр подождать, и постоять на одном месте, дабы ярче осознать то, что держит на этом месте. Не вижу этого, но понимаю, откуда исходит давление. Оно, словно из меня. Реальность, то ли прошлое уходит из глаз. Не вижу ничего. Глаза ослепли. Где происходящее, а где я? Не понимаю того, что должен понять. Мыслю, но мысль обрывается. Летит вниз. Следую за ней. Падаю. Пропадаю. Тьмы нет, как отдельного понятия, понимаемого сейчас в зрение. То есть исчезаю из проявлений сознания, уносясь в пустоту пространства.

И вижу то состояние, в котором сейчас пребываю, понимаю, где нахожусь, но не могу ничего сделать, чтобы избежать этого состояния, которое, словно сомкнутый ключ, лишающий силы ног, не могу идти, а стою на одном месте, пребываю в таком состоянии достаточно долго, и не могу разуметь. Также понять, как достигнуть того, что проявляется или готово к тому, чтобы начал прощупывать дорогу для познания иной сути, за которую уже зацепился, и начинаю являть её по-иному, где она видится и значится, как что-то определенное. Это уже зримое понимание, которое хочу увидеть в конкретном объекте и прорисовать действительность, которую можно понять по-своему, но никак по тому, что хотят вложить, и то описание и понимание того, что есть внутри. А внутреннее осознание намного выше того понимания, которое пытаюсь описать. Следую мысленно, куда дойду, и, что самое главное, выведет ли мысль из разума и даст ли путь.

Да, уже обозначенный и понятный путь, который станет решающим в том, что хочется увидеть и познать, а не рисовать действительное событие, которое таковым является. Если увидеть в текущий момент его, умозрительно наблюдая, то сотрется грань осознания, и тогда станет не понятно, куда идти, а что именно станет тем понятием или осознанием, что начал искать, смотря за следом, ведущим в суть, рисуемую сейчас. Понять то, что хочу нарисовать сейчас и осознать полностью роль внушаемых действий, которые от меня зависят, в малой доли, меняющейся от взгляда на описываемые явления. Они считаются таковыми из-за их внесения в голову и понятие того, что описано. Оно понято, потом может в дальнейшем жить и предлагать различные поводы для дальнейшей жизни.

Внутреннее понимание дает повод для детального отображения того, что есть в действительности, а не их отображения, которое меняется в процессе мысли и следования за тем, что понимается сейчас, а не мыслится, как детальность проработки. Надо осознать то, что видится и понять его, как часть личного комплекса, который не мыслится в отрыве от того, что называют душой, либо полного отождествления с тем исходящим из головы, и какие факты оно примет в процессе рассуждений, не ясно. Изменится кардинально и следить за тем взглядом, который казался отражением, наиболее полным и явственным, станет чем-то не понятным и недосказанным, из-за того, что надо видеть то, что меняет, а не бытует мысленно, как побыло и исчезло, а именно стало такой частью жизни.

А жизнь определяется тогда, когда познается, а не её отображение, как посмотреть вглубь явлений, и ничего не увидеть, ибо взгляд несет туман, а иного взора нет, потому выбор в терпении, либо дальнейших жизни с таким особенным и потухшим взглядом, что может и быть, а может и исчезнуть. Тогда и не сможешь точно описывать то, что видится перед глазами, как структура, которая следует из описаний, как явная и в то же время имеющая связь между описываемыми мыслями, а не общую идею, либо суть. Они должны пониматься, как значимость в осознании, а не описание или раздумывание, надо именно видеть связь и симбиоз тех понятий, которые несут полное тождество между тем, что описывается, и тем, что будет таковым в понимании быта, либо предметов, как должное. Чтобы всё имело связь между тем, что изложено, и тем, что начинает мыслиться сутью.

А категории понимания зависят от того, будет ли осознание больше по глубине, нежели по длине сочинения, ибо ученый, да любой человек должен являть суть познания в глубине взгляда, а не в неё протяженности, если она мешает поймать выдержку и краткое осознание смысла, который виден. Рассуждающий человек в это время должен уподобиться стреле, выпущенной из лука знания, которое достигает мишень, но и думать, как цель, которую он поражает, ибо как мы поймем достижимое, если не знаем, как оно живет и существует в данный момент. Должны знать о том, куда целимся, то есть об объекте изучения, ибо прицельная стрельба всегда лучше, чем тогда, когда нет четкого понимания, куда полетит стрела. А изучать не объективно сложно и невозможно достичь цели, как не пытайся компенсировать это кучностью стрел и масштабностью поражения, все равно, будут промахи, чем при должном подходе к изучению объекта. Всегда надо исходить из того, как видится мишень, и, как её достичь, уже выбирает тот, кто стреляет, или познает знание, к которому стремится. И никакая преграда не остановит ум.

Но сейчас нахожусь за пределами ума, то есть в разуме, и не могу понять ту часть, которая может пробить стену непонимания, как смог увидеть в двойнике явления то событие, к которому двигался. И потому нашёл ошибочную память, которая на первый взгляд, казалась, реальной, а не очередной тенью или копией изначальных версий времени, которая распадается на три потока. Сейчас хочу достигнуть прошлого, так как это нужно для дословного понимания того, которое ушло и никуда больше не цепляется, видится, находясь в очередном воспоминании о прошедшем, а не направлено во время и не видится, как текучесть, а минувшее понимается здесь и сейчас. Понимаю, как достичь, надо найти реальную память, которая суть явлений и даст пройти еще раз по кромке исчезнувшего льда, который рухнул вниз и ушёл.

Начинаю следовать по тонкому льду, который окаймляет весь разум, и не его, а всё, что видится и познается, как явление сути, либо ощущение близости к осуществимым событиям, которые могут принять прежний вид, и дать шаг назад. А уж по нему проследую туда, где хочу очутиться в данный момент, как разумность понимания, которое распадается на множество лучей, которые в своё время были спектром, а не отражающимся падением в калейдоскопе радуги. Иду дальше и вижу логичность завершенности всего, что увижу в дальнейшем, и что обретет то исходное звучание, которое не было раньше слышно, а посылало вибрации, превращенные в эхо, как минувшая тень, видящая настоящее. И в этом понимании следую за истиной и правдой, которая манит и настороженно зовет вновь пройти и увидеть суть того, что проходит и должно нести отражение, а не истинное понимание, как акт творчества, либо созидания внутри, которое переполняет сосуд, и выходит.

Да, этих мыслей о том, что будет или является, слишком много, они выходят из сосуда разума, и заполняют его пространство, делая невозможным здесь пребывание. Понимаю, что надо выходить из комнаты, иначе её затопит, а меня унесет на дно из-за сути, которая полнится в голове, не удерживает, а отдает окружающему свои фибры и знания. Они уже не вмещаются внутри. Начинаю двигаться, копошиться муравьем, дабы не утонуть в нахлынувших мыслях, дающих разность понятий, которые множатся и заполняют всё отражениями от зеркал, которые видят себя, либо другие зеркала в глади. Она отражается подобием в последующих, как эффект домино. Можно запутаться в постоянном следовании их отбликов, но такова текущая природа явлений, которые переполняют текучесть, и разливаются по простору, заполняя, забирая пустоту, как значимую часть первостепенности начала, что было до мира, и чем теперь она заполнена.