Дверь обрела реальность и протяженность в пространстве. Открываю её решительностью. Начинаю искать истину, нащупывая точными словами – стрелами:

– И не может быть такого, чтобы человек ни к чему не стремился, и просто лежал без дела, не помышляя о движении нейронов, рисующих дивный мир, сокрытый внутри мозга. Может, он не до конца понимает свои интересы, которые могут послужить интересным стартом и знанием того, куда обратиться или начать поиск, если масштаб ограничивается пресной жизнью, никуда не направленной, а рукотворная тюрьма, которая убивает волю и тягу к новым знаниям. Либо убежать, ломая решетки, либо они по безвольности уничтожат, превращая в раба комфорта, который так не хочется терять. Это привязанность к месту или состояние мозга, который уже не в состоянии что-то сочинять и как-то сиять новыми идеями, завлекающими в новый увлекательный путь, длиною в жизнь. Потому следует обратиться в себя, что завлекает и радует знанием. Что хотелось бы узнать и познать.

Дверь немного движется. Радуюсь и малому успеху. Убыстряю шаг своей мысли:

– А как избавиться от тюрьмы комфорта? Очень просто, надо выйти из его зоны досягаемости, и начать думать самостоятельно, не используя костыли словарей, которые убивает смысл и память, а начать думать собственным мозгом, иначе, зачем он вообще? Быть, это сама по себе, абсурдная причина. Собирать пыль? Но для этого есть полки, на которых могли быть книги, которые являются ступенями в познании души. Она ждёт обращенных следов, которые начнут судорожно искать и понимать намного больше, чем есть в описываемых явлениях или случайностях, что на первый взгляд не имеют четкого закона, по которому совпали. Также не рок виноват, а это гармоничный закон мироздания, в котором всё тесно связано.

Истина приближается ко мне. Буквально заглядывает в глаза, и щупает то, что находится внутри, ожидая случая, который покажет, сколько ещё осталось ждать до окончания поиска. Но отметаю преждевременные радости, начиная думать мысль, которая ускорит нашу встречу в реальной жизни:

– События, накладываясь друг на друга, дают разность понятий, которые отражают суть явлений, отражаемые ими. Вполне возможно, что событие упадет на другое, которое предшествует, и они начнут падать, задевая последующие, подтверждая эффект домино, виденный зримо на практике. Что будет в этом случае? Всё упадет вниз или останется на прежнем месте? Если предположить наибольшую зависимость, то, как поведут себя в опыте, который наблюдаем? Возможно, последует обрушение всей конструкции, ибо они могут сталкиваться друг с другом, рождая цепную реакцию, и, к примеру, взрыв энергии породит звезду, или разрушение вселенной. Всё зависит от того, какой путь преследует мозг, рисующий данный сценарий, который возможен в глазах смотрящего на явления, движимые в умственном понимании. И у мозга есть глаза, но они называются внутренним зрением. Надо только научиться смотреть на волну из событий.

Иду к цели. Продолжаю вить свою мысль, в которой продолжаю прошлое течение:

– А внутреннее зрение исходит из желания всё обрисовать таким образом, что совпадало с идеальной картиной мира, поэтому зримые нити сюжета разумны и постигаемы. И сценарий движется из понимания того, куда повернет перст лицедея, и знание, которое он заложит в происходящую реальность, зависящую от смотрящего на него. А, если несколько сценаристов, то не будет ли такого, что одно событие подчиняемо двум указаниям, и как оно не путается, пытаясь нащупать компромисс и знание, которое находится посередине сути, устроившей обоих. Может статься, будет и не согласие между собой, но всегда есть знание о том, что ничего не будет двигаться без согласованного движения, которое не может разорваться на части, и жить отдельной жизнью, как две части цельного события. И не может ли мир распасться напополам?

Вижу движение двери. Не останавливаю разбег ускоряющихся измышлений:

– И что будет, если половинка мира рухнет в пропасть, а другая половина останется висеть на орбите, не желая падать, но, тем не менее, вмещая оставшихся людей, которые смогли выжить после такой серьезной и масштабной по своему размаху катастрофы, что невозможно представить, а обрисовать мысленно. Потому отлично, что умозрительно постигается этот случай, который мог дать результат, который не понятно, как исправлять. Ладно, мысли, они очень пластичны и изменяемы посредством умственного движения, которое показывает их пластилин и вдумчивость понятий, что могут являться в мир, но никак не в отрыве от головы, где создаются. Потому всё созданное и понятое должно рассматриваться без отрыва от автора, который породил её, как настоящее продолжение души.

Движусь к смыслу. Начинаю думать следующую мысль:

– То, что создано, и приносится в этот мир, то значится, как узнаваемое и зримое понятие, которое тогда является в реальность, когда четко обозначено и понято в голове творящего автора, сам знающий, когда будет готово и до конца осмыслено. Для чего выпускать тот смысл, который не понят написавшим человеком, который не видит и трети желанного в написании. Недозрелость творений является краеугольной проблемой этого говорящего мира, создавайте, потом дорабатывайте, но не наоборот, что порождает ошибки в созданном творении, но не осмысленном внутри, ибо всякая идея должна обрести целостность уме, её порождившем. Нежелание доделать и внятно описать, довести до идеального состояния, мешает творениям обретать изначальную форму, в которую планировалось излить его, а не наспех делать некрасивый бидон, который мог бы быть амфорой, но не захотел автор.

Дверь раскрывается ещё больше. Не останавливаюсь на достигнутом познании, а дальше иду, упрямо стирая размышлений, но, не забывая их проговорить в реальности, дабы яснее увидеть и уловить сказанное до этого:

– То, что человек хотел сказать, и, что в финале, получилось, отражает готовность и проработанность идеи, которая слишком быстро обрела форму, не созрев до конца в голове. Незрелые и неспелые яблоки познания утрачивают силу слов и значений, если из них делать блюдо, смысл которого ещё не понят при создании или поиске рецептов, заклинания или тайного знания. Всегда должна быть проработка, которая не должна примешиваться с неготовностью изливания то, что кажется красивым на бумаге, а не в голове. Буквы, обретающие потерянный смысл, который не до конца понят автором, рождают непонимание и у читателя, готовый был посвятить часть жизни для понимания смысла. И вряд ли поймет смысл, который не удосужился расшифровать творец. Мы не срываем недозрелый плод.

Открываю истину. Продолжаю уже сказанное и обозначенное словами:

– То, что готово и ментально, и мысленно для срывания и дальнейшего познания, то должно быть описано и внесено в реестр памяти, а затем умозрительно прорабатываться, дабы избежать потерянного смысла или заложенных тайн, которые хотел по-иному раскрыть. Но не в силах этого сделать, если разум является отвлеченным пером, которое ещё и затупилось, и боится заточки, мол, потеряет некую остроту изначальную. Опасения по этому поводу напрасны, острый ум в силах найти дорогу к истине, виденной впереди, а путь будет долгим, если есть время и желание дойти, не сворачивая в не те места, которые отвлекают на пути познания. Следовать своим путем, а не проторенным кем-то, ибо вдохновение это вещь, отличное от других, если есть своя Муза, или способ её найти. А то из мировых, есть душа мира, которую не хватит на всех, если вот так поделить.

Вижу правду. Не перестаю следовать за ней срединным путем, что идёт из разума путем, что отличим от иных методов познания. Начинаю думать:

– Невозможно отличить мир, что видится, от того проработанного в голове, ибо между ними есть четкая взаимосвязь, которая прослеживается во внешнем виде и куче других факторов, объединяющих и соединяющих постижимое в одну истину. Она станет общей для познания этого мира. Он исходит из внутренней готовности и желания человека изменить то, что видится несовершенным или не до конца проработанным, потому надо менять и искать некую суть, которая емче отразит и покажет несоответствия. Как выбран путь, так начинается поиск, непрестанный и не успокаивающийся, когда не будет достигнута правда, являющаяся маяком в нашем поиске. Следовать, преодолевая любые преграды, разрушая третьи стены, которые являются осуждением выбора. Кто-то иной думает, что может решать лучше, чем ты, потому советует. Но советы очень не по смыслу и не по размеру из-за разности жизней, которые отличаются многим, вплоть до зрения на события мира. Увы, тут советчики не всегда могут тебе помощь или спасти. Скорее, наоборот.