— Если простым языком, мы помогли вам «записать» в мозг знание языка и ещё кое-какие нужные базисы. Правда, чтобы научиться бегло говорить на русском, вам придётся много практиковаться, но не волнуйтесь, через несколько месяцев прилежного упорства, останется только лёгкий акцент, который с годами пропадёт. Так как себя чувствуете? Есть жалобы? — он подошел чуть ближе и, активировав инструментрон, что-то набрал, проведя вдоль неё.

— Кроме того, что меня усыпили и я не знаю где я? Вроде все в порядке, — ответила Лилиан осторожно поднимаясь во весь рост.

— Дезориентация - нормальное явление после двух суток медикаментозного сна и диагностики. Ваши биотические способности так же стабильны - хороший знак. Вопрос установки импланта будет решаться чуть позже, после оформления документов и измерения вашего потенциала. К сожалению, мы не располагаем возможностью сделать всё прямо сейчас. Я настаивал, что бы вы полежали у нас ещё пару дней, но органы опеки желали как можно быстрее забрать вас. Они были более чем убедительны. Здесь я был вынужден им уступить. Раз вы очнулись и чувствуете себя нормально, я извещу их и вас заберут в течении пары часов, — подняв на неё глаза он добавил, — у вас есть какие-либо ещё вопросы? Просьбы?

— Да, хотелось бы нормально одеться, не буду же я разгуливать в пижамке, да и... Поесть бы очень хотелось, — в голос Лилиан вернулась уверенность и раздражение, сказанная врачом тирада путала, поняла девушка далеко не всё, но достаточно чтобы насторожиться.

— А, да, разумеется, прошу прощения, — спохватившись он быстро набрал что-то на инструментроне, — товарищи, привезшие вас, были конкретны - вам будут переданы наборы подходящей одежды, некоторая канцелярия для обучения и ещё кое какие вещи. И последнее, — он снова перевёл взгляд на Лилиан, — меня настоятельно просили вам передать: не пытайтесь делать ничего необычного со своим инструментом. Чтобы это не значило.

— Спасибо, — неожиданно для себя прошептала Лилиан.

— Пожалуйста. И да, я же не сказал, куда вас привезли. Добро пожаловать в Союз Советских Социалистических Республик, молодой товарищ, — врач кивнул и, подарив прощальную улыбку, покинул комнату, закрыв дверь и оставляя девушку в одиночестве.

Время потянулось, Лилиан лежала, переваривая информацию. Эмоции успокоились и теперь мысли как стаи мышей беспорядочно бегали в голове наталкиваясь друг на друга и как будто борясь за внимание.

Она, несомненно, снова одна, теперь уже совсем, если не считать того агента, что внимательно теперь будет за ней следить, чтобы не ляпнула чего лишнего. И если раньше у неё были знакомые, парочку которых она даже с натягом могла назвать друзьями, то теперь нет. Она снова одна, в незнакомой ей стране, с незнакомыми возможностями и непонятным будущим.

Девушка почти не отреагировала, когда появилась медсестра, принёсшая её новые вещи и обед. Отвлеклась она от мыслей только когда её позвали в третий раз. Дежурно извинившись, она поблагодарила её, и, как только работница покинула палату, снова погрузилась в раздумья.

Однако долго это не протянулось: до носа добрались соблазнительные запахи еды, и живот тут же отреагировал бурным напоминанием, что он, вообще-то, пуст.

На столике её дожидался исходящий паром обед из какого-то на первый взгляд овощного супа. На второе снова овощи, но с дополнением, от вида которого у Лилиан начался водопад из слюней. Рядом с овощами лежал среднего размера кусочек мяса, из которого чуть заметно выходила кровь. Еле сдержавшись она перевела взгляд на стоявший рядом красный напиток, пару кусочков хлеба и четыре таблетки в блистере с запиской, в которой очень убедительно просилось употребить их до еды для улучшения состояния после длительного голода. А главное, в стороне стояла большая упаковка феличенек с запиской в которой было написано, — кажется ты это чуть не обронила. Э.

Тяжело вздохнув и отведя взгляд от манящего мясца и феличенек, девушка исполнила рекомендацию, приступив к обеду. Суп ей показался безвкусным, овощи тоже, а вот мясо зашло на ура вызывая почти ни с чем не сравнимое удовольствие. Даже ягодный напиток не смог перебить послевкусие и расслабленность после сытного обеда.

Потянувшись и сладко зевнув, Лилиан с трудом подавила желание вздремнуть и приступила к осмотру одежды. Ходить в пижаме, и тем более представать в таком виде, она не хотела от слова совсем.

После обеда мысли замедлились, а распаковка обновок подняла настроение. Теперь она щеголяла перед зеркалом в новеньком джинсовом костюме с изображением бросающейся в бой кошки, лёгкой белой футболки и ей же в цвет вполне модными кроссовкам от неизвестной ей марки «Скороход».

Покрутившись перед зеркалом Лилиан дернула ушками и улыбнулась впервые за долгое время от радости, что всё получилось, как она хотела. Она выбралась из трущоб. Она свободна от Джимми и Эндрю, хоть последний и был куда более приятным работодателем и чего уж там говорить, спасителем. Она получила робкую надежду, что теперь всё будет хорошо.

— Берегись СССР, Лилиан выходит в свет! — девушка вскинула вверх руку с вытянутым пальцем, даже не пытаясь прочитать сообщение поступившее на инструментрон.

СССР. Приют для трудных подростков при центральном отделе НКВД СССР. Полгода спустя.

Тишину кабинета нарушало равномерное, как стук метронома, тиканье старинных напольных часов. Остальное убранство было выполнено во вполне современном, привычном и практичном виде. Часы же передавались по наследству от директора к директору, подаренные, когда-то бывшим выпускником приюта.

В свою очередь атмосферу было сложно назвать такой же спокойной. Сидящий за столом пожилой человек в строгом костюме сквозь свои очки половинки сверлил взглядом сидящую напротив девушку фелисида.

В противовес ему она сидела с хмурым видом, стараясь не ловить взгляд директора, хотя её хвост прекрасно выдавал её эмоции, которым она раздражённо махала туда-сюда. Наконец, тяжело выдохнув, хозяин кабинета устало потёр глаза, сняв очки.

— Ты, видимо, задумала меня свести в могилу, Лилиан, — нарушил он молчание, водружая очки на место, — неужели ты не понимаешь, что я и мои коллеги хотим помочь вам всем и тебе в том числе?

Аристарх Фёдорович был строгим и честным человеком, этих же качеств он требовал от остальных сотрудников и преподавателей приюта. В этом же ключе воспитывались и подопечные дети, переданные в его сиротский приют. Это были сложные дети: одних забрали у родителей-алкоголиков, другие были пойманы милицией при облаве на мелкие ОПГ. Вариантов было достаточно много, но всех объединяло одно - жуткий характер, воспитанный улицей или жестокими родителями и так или иначе преступное прошлое.

В большинстве случаев всё работало как часы. Из приюта в подавляющем большинстве выходили далеко не герои, олимпийцы и космонавты, готовые строить колонии за пределами системы Сол и двигать науку вперёд, но эти выпускники становились простыми, честными людьми, пусть и с тёмным прошлым, получившими второй шанс на нормальную и спокойную жизнь. Редкие случаи возвращения выпускников в ОПГ тоже случались, но их было достаточно мало и, как правило, они быстро растворялись в системах Терминуса, пополняя многочисленные пиратские банды. Но единицы действительно радовали своих учителей, заставляя гордиться ими, словно собственными детьми, вселяя надежду и оптимизм в тяжёлую работу.

Однако Лилиан стала для приюта настоящим проклятьем как двадцатимегатонная бомба. За полгода девушка умудрилась так или иначе повздорить и перессориться почти со всеми, а с некоторыми и вовсе передраться с использованием как когтей, так и клыков. В исключениях была лишь пара сирот и персонал. В последнем случае она просто игнорировала большинство значительную часть времени и огрызалась, если ей что-то не нравилось. Но это было на удивление редко.

Доверие же девушки из персонала смогла завоевать только повариха, у которой получилось найти путь к ней через живот, и, как бы это ни было странно, приютского кота, который позволял ей спокойно с собой общаться и даже брать на руки, чего до этого была удостоена только повариха, которая регулярно его подкармливала.