Оказывается, речь о его признании в любви.

– Я не имел в виду...

– И я хочу, чтобы ты знал: что наша история не обязательно должна быть трагедией. У нее не обязательно должен быть плохой конец. Ей вообще не обязательно заканчиваться.

Эли ровно скользил по льду. Он не хотел, чтобы надежда, его надежда, придала словам Руты смысл, который она в них не вкладывала.

– Ей вообще не обязательно заканчиваться, – медленно повторил он. – Когда мы разговаривали в последний раз, я подумал, что мы и не начнем вовсе.

– Мне жаль, что я заставила тебя так думать. Наверное, – она покачала головой, продолжая катиться рядом с ним с безупречной осанкой и грацией. – Наверное, наша проблема – это секс.

– Секс?

– Да.

Он фыркнул от смеха.

– Если и есть одна вещь, которая никогда не была проблемой между нами, так это секс.

– Это не то, что я имела в виду. Секс отличный, и я хочу еще, – она прикусила губу. – Но это затмевает другие вещи, которые я хочу делать с тобой. Говорить. Слушать. Просто быть рядом. Это так ново для меня: жаждать чьего-то присутствия. Хотеть поделиться с тобой. Ужинать с тобой – желательно, чтобы ты готовил для меня.

Надежда взбудоражила кровь, и та зашумела в ушах.

– Значит, в моем лице ты получаешь дешевую кухонную прислугу, – пробормотал он, чтобы заглушить шум. Рута давала ему очень мало. Он признался в любви, а она, что наслаждается его обществом. Однако Эли готов был взять и это. Видимо, он был полной размазней.

– Я и сама умею вкусно готовить...

Резко оттолкнувшись коньком ото льда, Эли преградил ей путь. Рута ухватилась за него, чтобы не упасть. Они стояли так близко, он мог сосчитать ее ресницы, видеть, как она сжимает губы, чтобы они не дрожали.

– Рута, чего ты хочешь?

– Я пытаюсь сформулировать, но у меня плохо получается.

– Правда?

Ее бледные щеки вспыхнули.

– Говори, что хочешь сказать, – приказал он. – У тебя есть две минуты.

Она потратила тридцать секунд, просто оглядывая каток, ища… Черт его знает, что она искала, но Эли снова ощутил страх, что увидел слишком много в слишком малом. Но, в конце концов, Рута глубоко вздохнула, и когда заговорила, ее голос звучал твердо и уверенно:

– Я думала, что никогда не буду счастлива. Но с тобой, Эли ... Раньше я никогда не чувствовала такого, поэтому мне потребовалось время, чтобы облечь это в слова.

Сердце у Эли билось где-то в горле.

– Какие слова?

– С тобой я чувствую себя в безопасности, – ответила она.

Он заставил себя молчать.

– Я чувствую твое одобрение, – продолжила Рута.

И снова он молчал.

– И если во мне чего-то недостает, ты…

Этого он не мог вынести.

– Рута, в тебе всего достаточно.

Она отвела взгляд и вытерла щеку тыльной стороной ладони.

– Есть еще одно чувство. Оно росло между нами, и я не знала, как это назвать. Даже, когда я доверяла тебе. Даже, когда мои мысли всегда были заняты тобой, я все еще не находила подходящее слово.

– Какое слово?

– Любовь.

Мир остановился, кувыркнулся и вернулся в исходное состояние, но он был ярче, резче, слаще.

Идеальнее.

– Если ты все еще хочешь, чтобы я любила тебя, то я смогу, потому что уже люблю. – Две слезинки скатились по ее скулам. – А если уже не хочешь, то все равно я буду тебя любить. Но если ты дашь мне еще один шанс...

Эли хотелось рассмеяться. Ему хотелось закружить ее. Хотелось попросить выйти за него замуж прямо сейчас, пока не передумала.

Рута пожевала губу.

– Ты мне отказываешь?

– Боже, ты такая… – он покачал головой, затем обхватил ее ладони своими и наклонился ближе, вдыхая ее аромат. – Я люблю тебя. Ты – мой первый и единственный шанс.

Глаза у нее ярко заблестели.

– Да?

– Да.

Его до самых костей пронзила радость. В груди стало жарко. Словно Рута вытащила оттуда нож, которым сама же и пронзила. У нее все еще была сила уничтожить его и, вероятно, всегда будет. Но Эли надеялся, что Рута будет милосердна.

– Значит ли это, что мы собираемся встречаться? – серьезно спросила она, с трудом выговаривая последнее слово.

Эли не удержался и прижал большой палец к ее полной нижней губе.

– Это значит...

«Что ты моя, – кричала первобытная часть его натуры. – Что я забираю тебя себе, и буду беречь и приумножать, как сокровище».

– …что я собираюсь быть полностью откровенным. Я не всегда был таким с тобой, и это было ошибкой. Хорошо?

Она кивнула.

– Это значит, что я не собираюсь даже думать о том, что у нашей истории может быть плохой конец. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Она снова кивнула.

– И я буду видеть тебя каждый день. Научусь готовить больше блюд, буду упаковывать тебе ланч и вкладывать туда милые записочки. Я буду спрашивать, где ты хочешь переночевать: у себя или у меня, и при этом всегда предполагать, что мы проведем ночь вместе. Я буду думать о тебе, все чертово время, и поливать твои растения, когда тебя нет в городе, и держать тебя за руку на людях. Я собираюсь поцеловать тебя на публике и организовать для тебя вечеринку-сюрприз. Буду отправлять сотню сообщений в день с глупыми картинками, которые, по-моему, тебе стоит увидеть. Я чертовски прилипчивый, Рута. Ты сможешь это сделать? Ты сможешь жить со мной как со своим парнем?

Это слово казалось таким же недостаточным, как и то, что они будут просто встречаться.

«Пока, – сказал он себе. – На какое-то время».

– Я очень плохо отвечаю на эсэмэски, и не люблю вечеринки с сюрпризами. Но остальное... – она улыбнулась. – Да, я согласна.

Эли наклонился к ее уху.

– И я собираюсь сделать с тобой ужасно неприличные вещи.

У нее перехватило дыхание.

– У тебя неуемное либидо.

– Как и у тебя.

– Верно.

Эли отстранился. Рута запечатлела нежный поцелуй на его большом пальце, хотя ее глаза были серьезными, когда она предупредила:

– Со мной не будет легко.

Эли знал это, и был вполне доволен. Больше всего на свете он хотел изучить в мельчайших деталях сложную, непостоянную девушку своей мечты.

Он наклонился для поцелуя, перед этим сказал:

– Могу представить судьбу и похуже.

ЭПИЛОГ

РУТА

год спустя

Я уткнулась в подушку и стиснула зубы, но голос все равно прозвучал пронзительно и отчаянно:

– Ненавижу это.

– Правда? – Эли все еще не двигался внутри меня, но провел тыльной стороной ладони по позвоночнику, успокаивая мою дрожь. Это не сработало, потому что другой рукой он прижимал мои запястья к матрасу. – А мне нравится.

Еще бы! Он кончил. Дважды. И там, где пожелал – то есть в моем влагалище. А я до сих пор нет. Прошло уже несколько часов, и я была дрожащим, неудовлетворенным беспорядком. Когда Эли становился таким – напористым и властным, овладевающим, и я просто не могла. . .

Я застонала в подушку.

– Тебе правда не нравится? – прошептал он мне на ухо.

– Да, – соврала я.

– Бедная моя девочка, – он прищелкнул языком. Я была готова убить его, как только он меня отпустит. Как только позволит кончить. – Почему это?

«Потому что».

– Это слишком? – он потерся носом о мою шею, и из-за этого движения член скользнул еще глубже. Так приятно, что я была готова заплакать. Я и на самом деле находилась на грани. – «Брокколи», детка?

– Нет! Просто...

– Просто?

Я прижалась задницей к его паху. Эли приглушенно проворчал и схватил меня за бедро, удерживая на месте.

«Мудак!»

– Почему ты прижимаешься ко мне, милая? – он поцеловал меня в плечо. – Мы оба знаем, что ты все равно не можешь кончить в такой позе.

– Тогда почему бы тебе просто не позволить мне перевернуться?

– Потому что в такой позе могу кончить я. А я хочу сделать это вместе с тобой… попозже.

– Пожалуйста, – захныкала я умоляюще и в тоже время разочаровано. – Мне нужно...