Тиш впилась пальцами в мое бедро. Я накрыла ее руку своей. Ко мне редко обращаются за утешением, и еще реже я его представляю, но сделать исключение для лучшей подруге не составило труда.

– Значит, Флоренс нужно выплатить кредит, и тогда «Харкнесс» исчезнут с нашего горизонта? – спросила я.

Это казалось достаточно простым, и не нужно искать другую работу.

– Только в радужном мире с единорогами, в котором ты живешь, Рута. У Флоренс просто нет таких денег.

Хватка Тиш усилилась.

– Что это означает на практике? Они получат контроль над компанией?

– Возможно. Это будет зависеть от условий кредитного договора.

Я покачала головой.

– Флоренс никогда этого не позволит.

– У нее, возможно, не будет выбора, – голос у Ниоты вдруг стал мягче, и именно это меня напугало. – В зависимости от условий соглашения, «Харкнесс» может иметь право назначить нового технического директора и серьезно вмешиваться в деятельность компании.

Вопрос о том, кто такой технический директор, не приблизил бы меня к тому, чтобы Ниота подписалась на меня в Instagram, поэтому я просто сказала:

– Ладно. В чем суть?

– Может, «Харкнесс» и не станет проблемой, а может, станет причиной, по которой вам нужно искать новую работу. Прямо сейчас это невозможно сказать.

– Блядь, – тихо пробормотала Тиш.

«Флоренс, – подумала я. Во рту пересохло. – Где сейчас Флоренс? Как она?»

– Спасибо, Ниота, – сказала я. – Это было очень полезно.

– Позвоните мне после сегодняшнего собрания. Тогда у нас будет больше информации и идей, что делать. – С ее стороны было мило сказать «у нас». – Но на всякий случай вам не помешает привести в порядок свои резюме. Остин – отличное место для технологических стартапов. Поищите в Интернете, поспрашивайте своих друзей-ботанов. У вас, ведь, есть еще какие-нибудь друзья, кроме друг друга?

– У меня есть Брюс.

– Брюс – кот, Тиш.

– И? К чему ты клонишь?

Они начали препираться, а я задумалась, какова вероятность, что мы с Тиш вместе найдем работу в другой компании? Работу, которая будет хорошо оплачиваться и обеспечит нам научную свободу. Флоренс даже позволила...

Ужасающая мысль пронзила меня.

– А как же наши личные проекты? Патенты на технологии сотрудников?

– Хм? – Ниота склонила голову набок. – Патенты на что?

– В моем случае, бионанокомпозитное покрытие, которое...

– Ага, придержи это для выступления на научной конференции, а мне можно и попроще.

– Благодаря этому, продукты дольше остаются свежими.

– Ага, – она понимающе кивнула, и взгляд у нее потеплел.

Что ей известно? Тиш никогда бы ничего не рассказала, но Ниота наблюдательна и вполне могла догадаться. В конце концов, я много лет проводила каждую свободную минуту в их доме, чтобы не возвращаться в свой.

– У тебя есть соглашение, гарантирующее право собственности на эту технологию?

– Да. Но если «Клайн» перейдет в другие руки...

– Если соглашение заключено на бумаге, а не устно, все в порядке.

Я вспомнила электронное письмо от Флоренс: длинные слова, мелкий шрифт, электронные подписи, и меня накрыло облегчение.

«Спасибо тебе, Флоренс».

– Постарайтесь не слишком переживать из-за этого, хорошо? Идите на собрание. Кстати, вы на него уже опаздываете. Узнайте все, что сможете, потом расскажите мне. И ради всего святого, Тиш, обнови свое чертово резюме. Ты не занималась уходом за домашними животными со студенческих времен.

– Хватит совать нос на мою страничку на LinkedIn (прим. американская социальная сеть для поиска и установления деловых контактов), – пробормотала Тиш, но Ниота уже отключилась. Она откинулась на спинку стула и снова ругнулась: – Вашу мать!

Я кивнула.

– Точно.

– Мы с тобой не созданы для всей этой нестабильности с работой. Эмоционально не созданы, я имею в виду.

– Точно.

– Конечно, с нами все будет в порядке. Мы в сфере технологий. Просто...

Я снова кивнула. Мы были счастливы в «Клайн». Вместе с Флоренс.

Кстати о ней.

– Вчера вечером Флоренс прислала мне сообщение. Спрашивала, не хочу ли зайти к ней.

Тиш обернулась.

– Она сказала зачем?

Я покачала головой, чувствуя себя смущенной и виноватой одновременно.

«Вот такой ты фиговый друг, Рута».

– Я ответила, что у меня планы.

– Какие? Ах, да! Твой ежеквартальный секс-марафон «Ночные потрахушки Руты». О боже, я совсем забыла! Расскажи об этом парне.

– Каком парне?

– Серьезно? Ты присылаешь фотографию водительских прав какого-то чувака, а потом спрашиваешь, какого парня? Не прокатит.

– Но попытаться стоило.

Я встала, пытаясь не вспоминать глубоко посаженные голубые глаза и профиль, словно высеченный на древнегреческой вазе, и каштановые кудри, слишком растрепанные с одной стороны. Я завороженно смотрела на этот профиль. А парень смотрел прямо перед собой, когда вез меня домой. Он, словно бы, твердо решил не смотреть в мою сторону.

– Ты что-нибудь слышала о нем? Предположим, что свершилось немыслимое и ты... — она ахнула, схватившись за грудь, – дала ему свой номер.

– Я еще не проверяла телефон.

Он лежал на самом дне рюкзака, спрятанный под дополнительной толстовкой, бутылкой с водой и стопкой книг, которые нужно вернуть в библиотеку через два дня. Там он и останется, пока я не перестану спрашивать себя каждые десять минут, пришло ли от него сообщение.

– Надо было пойти к Флоренс, - сказала я, чувствуя угрызения совести.

– Не-а. Если бы я выбирала, что тебе делать прошлым вечером: потрахаться или быть в курсе всей этой чертовщины, я бы выбрала для тебя оргазм. Такая вот я щедрая душа. – Тиш понизила голос, пока мы шли бок о бок по ультрасовременным коридорам «Клайн», которые кишели сотрудниками, направляющимися на первый этаж. Они все улыбались Тиш и кивали мне: вежливо, но гораздо более мрачно.

«Клайн» начинался, как небольшой технологический стартап, но быстро разросся до нескольких сотен сотрудников, и я давно перестала отслеживать новичков. Кроме того, уединенный характер моего проекта сделал меня в некотором роде «неизвестной величиной»: высокая, серьезная, отстраненная девушка, которая всегда тусуется с другой высокой девушкой, забавной и восхитительной, которую все любят. В «Клайн» уровни нашей с Тиш популярности были такими же разными, как и в школе. К счастью, я научилась не обращать на это внимания.

– К сожалению, оргазмов не было, – пробормотала я.

– Правда? А по виду и не скажешь, что он так плох в сексе.

– Секса тоже не было.

Она нахмурилась.

– Разве ты не для этого с ним встретилась?

– По первоначальному плану, да.

– И?

– Появился Винсент.

– О, черт! Как он… Нет, даже знать не хочу. Тогда в следующий раз?

«Поскольку ты никогда не повторяешься…» – сказал он мне вчера с таким сожалением, что меня бросило в жар. Теперь я сама чувствовала толику сожаления.

– Не знаю, – честно прошептала я, когда мы с Тиш уселись на диван в конце зала для собраний. – Я думаю, что...

– Ни одной долбаной минуты покоя, – произнес мелодичный голос, и сиденье слева от меня прогнулось под тяжестью веса.

Джей был нашим любимым лаборантом. Точнее, любимчиком Тиш. Благодаря тому, что я всегда рядом, меня включили в эти отношения.

Такова история моей общественной жизни.

– Клянусь богом, – продолжал он, – если они нас уволят, я лишусь всего: визы, жилплощади, моей девушки. Мне придется вернуться в Португалию...

– Люблю твой оптимизм, малыш. – Тиш, сидевшая по другую сторону от меня, с усмешкой наклонилась вперед. – Между прочим, мы разобрались во всем. Можем рассказать, что такое уступка кредита.

Бровь у Джея изогнулась. Пирсинг, пронизывающий ее, сверкнул.

– Ты не знала раньше?

Тиш отпрянула назад, исчезая у меня за спиной.

– Не переживай, – я успокаивающе похлопала ее по ноге. – По крайней мере, мы никогда не притворялись тем, кем не являемся.