Я отшатнулась.

– Значит, вот что происходит? Ты хочешь, чтобы я прошла через то же, что и ты?

– Нет. Я… – он расстроенно провел рукой по волосам. – Я позабочусь о тебе. Я здесь, чтобы помочь тебе.

У меня голова шла кругом сильнее, чем после двойного тулупа. Все происходило слишком быстро, и я не успевала. Превалирующим был страх, что у меня отнимут мою работу.

– Начнем с того, что я оказалась в этой ситуации из-за «Харкнесс», – указала я.

Лицо у Эли ожесточилось.

– Из-за Флоренс ты оказалась в этой ситуации. Возможно, «Харкнесс» ее приблизил, но я говорю с тобой не от имени компании, а от себя лично. Ты – ученый, которым я никогда не смог бы стать, и я бесконечно уважаю тебя за это, но такого рода сделки – моя специальность. Позволь заключить одну сделку для тебя. Позволь мне позаботиться о тебе.

Я лихорадочно прикидывала возможные варианты. Это был Эли. Я могла доверять ему, верно? Но я и Флоренс доверяла.

– Откуда... откуда мне знать, что ты говоришь это не только потому, что «Харкнесс» тоже хочет владеть моей технологией?

Казалось, он был на грани раздражения, но в его глазах промелькнуло сострадание.

– Я знаю, что ты чувствуешь. Тебе интересно, как, черт возьми, ты оказалась в этой ситуации. Почему ты доверилась человеку, который мог так поступить с тобой. Ты пересматриваешь каждое свое действие за последние несколько лет и задаешься вопросом, не сделала там чего-то плохого. Ты злишься, потому что Флоренс была твоим другом, и ты полагалась на нее. Поверь, я понимаю. Я был на твоем месте, черт возьми.

Он посмотрел на меня так, словно мы были на краю обрыва, и просил меня взять его за руку.

– Рута, мне нужно, чтобы ты признала, что я – не она.

– Эли... – у меня перехватило горло.

Я была сбита с толку. Ошеломлена. И Эли, вероятно, это понял, потому что заговорил со мной еще нежнее:

–Ты сама сказала, что мы с тобой не просто трахаемся. – Его улыбка была обнадеживающей. Подбадривающей. – Я здесь ради тебя. Ты можешь доверять мне.

Но могла ли я? Должна ли я доверять кому-либо? Было ли когда-нибудь в моей жизни время, когда доверие не заканчивалось разочарованием? И почему Эли должен стать исключением?

– Почему ты ... почему ты вообще делаешь это для меня?

Он, наконец, отпустил мою руку, и на долю секунды я подумала, что ему, наконец, надоело. Что он закончил со мной. Но это длилось всего мгновение, а затем Эли обхватил руками мое лицо и, не сводя с меня глаз, спросил:

– А ты как думаешь?

Я моргнула, не в силах осознать ответ, который был прямо передо мной.

Эли терпеливо наблюдал за мной, ожидая ответа. Любого ответа. Когда ничего не последовало, как будто что-то исчезло из его глаз.

Он наклонился, прижимаясь своим лбом к моему. Его близость была раем.

– Хочешь историю?

Я мгновенно кивнула. Мне нужно было что-нибудь, что угодно, что помогло бы понять.

– Харк и Минами расстались более десяти лет назад, но он так и не смог ее забыть. Я просто не мог понять, почему он не двигался дальше, особенно после того, как она вышла замуж за Сали. Я был уверен, что со мной такого точно не случится, а потом встретил тебя. И ты разделила мою жизнь на «до» и «после».

Он выглядел искренне счастливым.

– Ты стала мне необходима. Никого и никогда я не желал так, как тебя. Потому что я люблю тебя. Я не думал, что способен на такую любовь. Но ты доказала обратное. И я не жалею об этом. Я бы ничего не изменил. Даже если ты никогда не скажешь мне эти три слова. Даже если ты никогда больше не вспомнишь обо мне. Даже если ты была права, говоря, что не способна любить.

Он отпустил меня. Я словно снова стояла на краю обрыва, но теперь рука Эли не держала меня, и я падала, уже сломанная или скоро стану таковой.

– Разве это не самая трагическая история из всех, что ты слышала?

Я не могла подобрать слов, но это не имело значения. Эли покинул конференц-зал, кивнув мне на прощание. И это прощание чувствовалось окончательным.

Я долго-долго стояла неподвижно, пытаясь убедить свое тело вспомнить, как дышать.

ГЛАВА 37. ДРУЗЬЯ, КОТОРЫХ МЫ ПРИОБРЕЛИ

Эли

Он сидел на веранде позади дома в одном из кресел-качалок, которые Майя купила прошлым летом на дворовой распродаже и сама отреставрировала – так она расслаблялась перед поступлением в магистратуру. Солнце катилось к закату, окрашивая небо в синие, золотые и оранжевые цвета.

– Не слишком ли жарко сидеть на улице? – спросила Минами, появляясь на веранде.

Он отсалютовал ей бутылкой и улыбнулся.

– Зато пиво вкусное и прохладное.

– Я завидую.

– Возьми себе бутылочку.

– Не могу.

– Можешь. Оно в холодильнике.

– Нет, Эли, не могу.

Он не сразу понял, но когда до него дошло, то глаза чуть не вылезли из орбит.

– Неужели?!

– Ага.

– Ты действительно...

– Ага, ага.

– Значит, когда ты недавно заболела, на самом деле это не был вирус?

– Меня, правда, тошнило, просто не по той причине.

Эли не думал, что после сегодняшнего дня еще способен искренне радоваться, но у него сам по себе вырвался счастливый смех. Он встал и заключил Минами в медвежьи объятия.

– Вау!

– Мы так счастливы, – сказала она, уткнувшись в его футболку.

– Держу пари, – он изумленно покачал головой. – Вы будете фантастическими родителями. И несносными.

– А ты будешь двоюродным дядюшкой, который постоянно балует ее и подрывает наш авторитет.

«Ее?»

Вряд ли Минами уже знала пол ребенка, но идея в целом ему понравилась.

– Я бы не согласился на меньшее, – он отстранился и посмотрел на ее сияющее лицо.

– Мы должны отпраздновать. Холодного пива?

– Отвали.

Она плюхнулась на его кресло и простонала от удовольствия, когда погрузилась в мягкие подушки.

– Кажется, у Майи где-то есть рутбир (прим. напиток из корнеплодов, сахара и натуральных специй, процесс схож с приготовлением пива).

– А ванильное мороженое есть?

– Может быть.

– Я бы отдала своего первенца за содовую с мороженым.

– Оставь первенца себе, – отмахнулся Эли.

Через пять минут он вернулся с коктейлем, который не делал уже лет двадцать. Минами приняла стакан с улыбкой, и когда Эли пододвинул поближе второе кресло, спросила:

– Угадай, как сильно взбешен Харк?

– Из-за ребенка?

– Об этом он еще не знает.

– Планируешь отложить рассказ до тех пор, пока у тебя не начнутся схватки в туалете «Харкнесс»?

– Только если он войдет туда, когда у меня отойдут воды. Угадай, как он зол из-за сделки, которую мы заключили с Флоренс?

Эли выдохнул.

– Полагаю, он точит кухонные ножи.

– Угадал.

Эли сделал глоток свежего пива. Какое-то время на работе будет напряженно.

– К сожалению, он этого не показывает, – продолжила Минами. – Я бы хотела, чтобы он разозлился на меня. Или обозвал. Сказал, что я предатель, что отняла у него единственную мотивацию в жизни, что я заслуживаю того, что Флоренс отняла у меня. Ну, ты знаешь, насколько он драматичен, когда злится?

– Да, знаю, – сухо ответил Эли.

– Но он просто брюзжит. Ледяная вежливость. Как тогда, когда я сказала ему, что мы с Сали собираемся пожениться. Я готовилась к взрыву, а получила всего лишь тостер за четыреста долларов.

Эли приподнял бровь.

– Он инкрустирован бриллиантами?

– Нет. Похож на тостер за двадцать пять баксов, который был у меня в аспирантуре.

Он фыркнул.

– Не волнуйся, на этот раз это не твоих рук дело. Я поставил Руту выше «Клайн». Это на меня он злится.

– Однако мой голос был решающим. Я встала на твою сторону, когда Харк поставил этот вопрос на голосование.

Минами шумно всосала коктейль через соломинку.

– Кстати, откуда ты знал, что я это сделаю?

Эли не знал. Просто он не мог сдаться без борьбы, когда речь шла о Руте, о том, что она лишится технологии, которая значила для нее так много.