— А это важно? — процедила она сквозь стиснутые зубы.

— Солист группы.

— Придурок. — Она вырвала локоть из моей хватки и зашагала к палатке.

Я еще раз взглянул на парня и побежал за ней.

— Серьезно? Этот ублюдок, похожий на Джо Джонаса — твой бывший? Он даже гитару настроить не может. Так тебе все-таки нравятся музыканты?

Такое приятно узнать в любой момент.

— Заткнись и выбери торт, — рявкнула она, когда мы вошли в огромный шатер и оказались перед рядами столов с выставленными тортами. В проходе между ними стояло не меньше двадцати человек.

— Зои! — пожилая женщина заключила Зои в объятия. — Слышала ты вернулась в город!

— Это только… — Зои замолчала, потому что понятия не имела, как долго мы здесь пробудем.

Я, наверное, заскучаю здесь через неделю или две, но надеюсь продержаться подольше, чтобы сочинить достаточно песен без вмешательства Харви.

— Мы просто рады, что ты здесь! — женщина отстранилась и окинула меня любопытной улыбкой.

Зои напряглась.

— Миссис Кендрик, это Никсон Винтерс.

— Никсон, — миссис Кендрик протянула руку, и я пожал ее. — Я так рада, что наша малышка Зои привезла тебя погостить. Мы беспокоились, что она, как и все трудоголики, останется одна. Но посмотрите на вас? Такие милашки.

Я улыбнулся, когда Зои покраснела как минимум на пять оттенков.

— Нет, миссис Кендрик, мы не…

Обхватив Зои за талию, я притянул ее к себе. Как и предполагал, она подошла идеально: аккурат под мышку.

Проклятье!

— Мы не уверены, насколько сможем остаться, но я наслаждаюсь каждой минутой.

Наслаждаюсь всесторонне.

Миссис Кендрик одарила нас тем восторженным взглядом, который я обычно презирал.

Я улыбнулся еще шире.

— Что ж, вы великолепная пара. А теперь берите ручку и делайте ставки в аукционе.

— А где торт миссис Уиткомб?

Миссис Кендрик огляделась с таким видом, словно Зои спросила о кодах запуска ракет.

— Шестой столик, но он уже перевалил за двадцать, а может и больше, — она поджала губы.

— Поняла.

Мы пошли по первому проходу, а миссис Кендрик принялась приветствовать следующую группу.

— Не могу поверить, — Зои оттолкнула меня. — Теперь люди будут думать, что мы вместе.

— Мне уже давно наплевать на то, что люди думают обо мне, Шеннон. Тебе тоже стоит так попробовать.

Бросив на меня сердитый взгляд, она наклонилась над столом в середине ряда, чтобы написать что-то на листке.

Черт побери, ее задница действительно была шедевром, а эти джинсы так восхитительно облегали изгибы, что я чуть не впился зубами в кулак.

— Расскажи мне о своем бывшем придурке.

И о том, где он к тебе прикасался.

— Почему тебя это так волнует? — она положила листок в коробку из-под обуви.

— Потому что ты солгала.

— Что, прости?

Я наклонился, так что наши лбы почти соприкоснулись.

— Ты. Солгала.

— Не помню, чтобы мы когда-либо обсуждали людей, с которыми спали, — она приподняла бровь, но не стала наносить удар ниже пояса, упоминая мой список.

Я бы все равно не мог вспомнить количества женщин, с которыми переспал. У меня слегка скрутило живот. Впервые это так меня... обеспокоило.

— Ты говорила, что не интересуешься музыкантами.

— Я сказала, что не интересуюсь рок-звездами, а Питер Уиткомб, может, и неплохо перебирает пальцами струны, но он точно не рок-звезда.

Уиткомб? Зои спрашивала о ком-то с такой же фамилией.

— Если верить журналу Rolling Stone, у меня волшебные руки, — я пошевелил пальцами и наградил Зои своим лучший тлеющим взглядом.

Это подействовало. Лед растаял. Она пыталась не улыбнуться, но не сдержалась и, наконец, покачала головой.

— Это, наверное, самое банальное, что ты когда-либо говорил. А теперь выбирай торт и делай ставку Это аукцион, чей торт продастся по самой высокой цене, тот и победит. Все деньги пойдут на благотворительность.

Группа начала играть, и басы звучали чертовски громко. Ради Зои, я надеялся, что бывший обращался с ней лучше, чем с бедной гитарой. Потом послышалось мяуканье придушенной кошка: вероятно, он начал петь. Во втором куплете песня изменилась, но не в лучшую сторону. Я никогда особо не задумывался о звукопроницаемости натяжных шатров, но заплатил бы за то, чтобы оказаться сейчас в бетонном бункере.

Когда солист сфальшивил на высокой ноте, Зои поморщилась и продолжила рассматривать торты.

— Может, этот? — я указал на шоколадный в третьем ряду.

— Нет. Это торт миссис Армстронг, и мистер Армстронг всегда делает на него ставку, видишь? Ровно пятьдесят пять долларов. Именно столько лет они женаты.

— Откуда ты знаешь? — я изучил мягкое выражение ее лица, и боль снова вспыхнула у меня в груди.

— Маленький городок, — она пожала плечами, словно это все объясняло.

Пятьдесят пять лет, а он все еще покупает ее торты. Каково это – любить так сильно? Прожить пятьдесят пять лет с одним человеком и ни разу не заскучать? Настолько довериться кому-то?

Мы обогнули ряд и направились к четвертому, затем к пятому.

— Расскажи о своем бывшем, — повторил я, пока делал ставку на торт, который еще никто не купил. Когда поднял голову, Зои наблюдала за мной, как будто пыталась разгадать. — Ну же.

— Нечего рассказывать. — Мы подошли к шестому столику. — Встречались пару лет, потом он решил, что Лора Флетчер выглядит лучше в своей юбке черлидерши, чем я в джинсах, — она остановилась перед красивым, шоколадным, многослойным, профессионально выглядящим тортом. — Жаль, он не рассказал мне об этом до выпускного, иначе бы я не застукала их в кузове его грузовика. Но это уже неважно. Что было, то прошло.

Я напрягся.

— Он изменил тебе на выпускном? Кто, черт возьми, так делает?

— Ш-ш-ш! — она широко раскрыла глаза и покосилась на пару позади.

— Не шикай на меня. Я тебе не придурок Дэн.

— Питер, — поправила она меня. — И я не разговаривала с ним с тех пор, как мы закончили школу. Уверена, он повзрослел. Черт, торт миссис Уиткомб уже стоит двести пятьдесят. Она снова выиграет, как и каждый год, — опустив плечи, она ушла.

Просто спишу это на еще одну особенность маленького городка, которую не понимал. Хотя…

Уиткомб – это та же фамилия, что и у ее бывшего, верно?

— Если хочешь торт, я куплю. — Я проследовала за Зоей к девятому столу, где она уставилась на еще один многоярусный торт. Этот был золотисто-ванильный, украшенный сливочной помадкой и клубникой. На табличке рядом с тортом было написано: «Э. Шеннон».

Элис Шеннон. Мама Зои.

Ладно, в тортах я ничего не смыслил, но в соперничестве, черт возьми, мне нет равных.

— Скажи, сколько поставить, — я указал на листок.

— Нельзя, — пробормотала она. — Мама меня убьет. Она всегда говорит, что, если последняя ставка будет от Шеннон, она не будет разговаривать с нами до Рождества.

— Жестко.

— Такова уж мама, — она медленно выдохнула и прошептала: — Может, в следующем году.

Кто-то окликнул ее по имени, и Зои снова оказалась в объятиях, на этот раз ее ровесниц. Слава богу, у нее были друзья, а то я уже начал беспокоиться. За последние несколько дней я получил по меньшей мере дюжину звонков от Куинн и Джонаса, но Зои общалась только с семьей и Беном.

Даже таким малышкам, как она, нужны друзья.

Зои представила меня подругам. По мимолетному блеску в их глазах я понял, что они меня узнали. Однако они ни слова не сказали, чем мне понравились. А когда, проигнорировав меня, они уделили все внимание Зои, понравились еще больше.

— Иди, — подбодрил я ее, когда девушки предложили вместе сходить за сидром. — Я тебя догоню.

Зои поморщилась.

— Точно?

— На этом семейном фестивале нет ни грамма алкоголя. Ты можешь довериться мне хотя бы на пять минут. Проведи время с друзьями, а я пока сделаю пару ставок. Я в настроении для шоколадного торта.