– Не помню, когда в последний раз у тебя дома было так чисто. – Куинн плюхнулась на диван и сняла кроссовки.

– В день покупки этой квартиры, – ответил Джонас, опускаясь в массивное кресло.

– У меня домработница была, между прочим, – защищался я.

– Эта женщина – святая! – Куинн рассмеялась. – У нее даже времени не было нормально очистить это место. Ты же постоянно вечеринки закатывал. На ее месте я бы давно убежала с криками.

– Я слышал, Бен заплатил ей по двойному тарифу за это, – Итан обвел рукой квартиру и занял место рядом с Куинн.

– Бен, – дружно простонали мы.

Наш бизнес-менеджер делал именно то, за что ему платили: заключал контракты, занимался нашим расписанием и продвижением, и руководил персоналом. Он был крутым парнем, и благодаря ему мы так быстро поднялись.Но в тоже время из-за его постоянных требований новых песен, новых гастролей мы все были на грани выгорания.

Джонас и Куинн согласились сбавить обороты после выхода следующего альбома. Альбома, работу над которым я все время откладывал. Я тупо не мог написать ничего приличного, и использовал это как одно из миллиарда оправданий, чтобы взяться за бутылку. Я никогда не писал песен трезвым, и, честно говоря, не был уверен, что смогу. К тому же выпивка помогала с бессонницей. Короче, я убивал двух зайцев одним ударом.

– Пойду в душ. Как долго вы планируете присматривать за мной?

– Мы не присматриваем за тобой, – Куинн скрестила руки на груди. – И мы будем здесь столько, сколько ты захочешь.

Черт. Только не это!

– Отлично. Значит, вы улетаете вечером?

Они втроем потупились.

Я тяжело вздохнул.

– Серьезно. Возвращайтесь домой, к своим семьям.

– Так и сделаем, как только убедимся, что с тобой все в порядке, – заверил Джонас. – Иди в душ, а мы закажем ужин. Что хочешь? Тайскую? Бургеры?

Срочные новости! Я никогда не буду в порядке.

– Выбираете сами, но не сильно расслабляйтесь. Сегодня вы возвращаетесь домой.

Оставив их обсуждать, чем ужинать, я пошел на второй этаж, но притормозил у фотографии в рамке. Мы втроем обнимались и улыбались в камеру после первого выступления в баре. Нам было кому-то восемнадцать, кому-то девятнадцать. Такие молодые. Теперь, восемь лет спустя Джонас все еще был задумчивым поэтом, Куинн – блондинкой с острым язычком и виртуозной барабанщицей. А я? Все тем же облажавшимся говнюком. Может, даже больше.

Забавная штука деньги. Они усиливают твою сущность, но не исправляют. Они затягивают трещины на поверхности, и подливают смазки в твой внутренний механизм саморазрушения. Мне уже поздно исправляться, а в реабилитационный центр я обратился только для того, чтобы не тащить за собой группу.

Войдя в спальню, я замер. Из-под кровати выглядывала круглая, аппетитная попка. Не первый раз фанатка пробиралась в мою спальню, но, с тех пор как переехал в этот пентхаус, такого еще не случалось.

– Сучий потрох, да эта штуковина огромная! – выругалась девушка, раскачивая задницей взад-вперед, очевидно, пытаясь что-то вытащить. – Больше не значит лучше.

Хм?

– Тут я с тобой не соглашусь. – Бросив сумку, я достал телефон, чтобы вызвать охрану.

В обычных обстоятельствах я бы согласился на небольшой трах, но терапевт в реабилитационном центре прочитал целую лекцию, что нельзя заменять алкоголь сексом. Так что маленькой мисс с аппетитной попкой придется уйти.

Послышался стук, приглушенное ругательство, пока девушка, извиваясь, выбралась из-под кровати. Она была миниатюрной, и ножки просто убийственные.

Фанатка встала на колени, вытягивая смехотворно огромную бутылку. Она откинула с лица завесу из каштановых волос, открывая огромные зеленые глаза и пухлые губы.

Теперь уже я ругнулся.

– Привет, – сказала девушка, вскакивая на ноги.

– Ты, черт подери, издеваешься? – рыкнул я на красотку, она же – заноза в заднице, она же – ассистентка Бена.

Последние несколько лет я фантазировал об этой малышке с рыжими волосами. Но она всегда была в моей кровати, а не под ней.

Мой грех номер четыре: я всегда хотел того, чего не мог иметь, и Шеннон входила список «Не про твою честь» по огромному количеству причин.

– Что? Я все нашла и убрала до твоего возвращения! Ну, кроме этой. – Она прижала кулачки к своим восхитительно пышным бедрам. – Все бутылки. Каждую банку. Откуда мне было знать, что у тебя под кроватью схрон с шампанским? Что ты собирался делать с этой штукой? – она указала на бутылку, которая была почти с нее ростом.

– Выпить через огромную соломинку. А теперь ответь, какого черта ты делаешь в моей спальне? – спросил я, а потом и сам догадался. – Значит, это тебя Бен послал со всем разобраться.

– Добро пожаловать домой, – язвительно пропела она. – Я тоже рада тебя видеть.

– Здесь все в порядке? – в комнату заглянул парень, размером со шкаф, и поздоровался, кивнув: – Мистер Винтерс.

Сколько еще людей в моем гребаном доме?

– Все замечательно, Тревор. Не мог бы ты, пожалуйста, помочь мне с этим? – Шеннон указала на бутылку.

– Разумеется.

– Между прочим, эта бутылка стоит семьдесят тысяч долларов!

– Хочешь, чтобы мы вернули ее в магазин и получили обратно деньги? – сарказм так и сочился из этих милых розовых губ.

У меня подскочило давление. Боже, эта девушка одновременно возбуждала и раздражала до чертиков. Так было всегда. Изгибы ее тела манили, а язык раздражал, как звон будильника в понедельник утром.

Я чуть было не сказал, чтобы она выпила долбанное шампанское сама, чтобы хоть немного расслабиться, но потом представил, как пузырьки будут щекотать горло. От одной мысли у меня потекли слюнки. Я почти чувствовал вкус сладкого забвения на языке.

Пусть выкидывает! В любом случае, я за не платил за бутылку, это был подарок.

– Избавься от нее.

– Спасибо. – Ее плечи слегка опустились от облегчения.

– Я распоряжусь, чтобы это выбросили, мисс Шеннон, – пообещал Тревор, унося бутылку.

– Не слишком ли это официально? Мисс Шеннон?

Она нахмурилась.

– Он назвал тебя мистером Винтерсом.

Я был недостаточно пьян для этого разговора.

– Ага, фамилия у меня такая, но говорить «мисс» перед именем… Я думал, так делают только в школе. Однако раз ты так любишь формальности, то, пожалуйста. Итак, мисс Шеннон, Бен тоже придет, или ты его представитель?

Она покачала головой.

– Если уж я застряла здесь, то, по крайней мере, скажи, что ты знаешь, что Шеннон – не мое имя. – Она наклонила голову и скрестила руки под грудью. Я не мог сказать, хорошие у нее сиськи или нет, поскольку она всегда ходила застегнутой до самого горла, как библиотекарь. Хотя это не имело значение – я не спал с сотрудницами.

Минуточку. В смысле Шеннон – не ее имя? Я называл ее так последние четыре года.

– Не имя? – я прищурился.

– Нет! – она возмущенно покачала головой, как будто это я рылся в ее спальне. – И да, Бен послал меня убедиться, что вся... контрабанда вывезена до твоего возвращения. Он сам уже на пути сюда.

– Похоже, ты чуть не провалила задание, но в последнюю минуту выкрутилась и не застряла… здесь, – я фыркнул. – В любом случае я иду в душ. Можешь остаться и понаблюдать или… – я стянул с себя футболку.

Она округлила глаза, скользнула взглядом по моему торсу, а затем сама выскользнула из комнаты.

Бен приехал, пока я принимал душ и теперь стоял в моей гостиной, просматривая что-то на телефоне, морща смуглый лоб. Мисс Шеннон, стоящая рядом, даже на каблуках, едва доходила ему до плеча. Бен точно не великан, а она точно пигалица.

– Итак, если мы отменим Сан-Франциско, – начал он.

– Мы не отменяем Сан-Франциско, – встрял я, и тут начался хаос.

– Нам придется отменить все выступления этой осенью.

– Ты еще не готов.

– Мы не заставляем тебя проходить через это.

Я засунул два пальца в рот и свистнул. Это возымело желаемый эффект – все замолчали.