Очки моему мужчине за то, что он руководствовался личностью, а не внешностью.

— Второе. — он поцеловал меня в глаз. — У тебя идеальное чувство юмора… идеальное для меня. Оно немного искаженное и сильно искаженное, но ты заставляешь меня смеяться, когда другие не могут.

Я почти растаяла. Почти. Нужно услышать остальное.

— Продолжай, или я сделаю тебе больно. — неужели у него от волнения перехватило дыхание, как и у меня самой?

Коул усмехнулся.

— Третье. — он поцеловал меня во второй глаз, очень-очень нежно. — Ты умная. Я хочу увидеть твой мозг обнаженным.

Ха!

— Четвертое. Ты чертовски сексуальна.

— Очевидно. — и ладно, да, за это он тоже получил очки. Может быть, потому что я так редко чувствовала себя сексуальной. А может быть, потому что я так отчаянно хотела еще одного поцелуя. Более крепкого. В губы. С языком и зубами. И блуждающими руками. Или, может быть, потому, что я хотела, чтобы он хотел всю меня.

— Пятое. — он поцеловал меня в щеку, и я застонала. Я хотела больше. — Ты невероятно добрая. — он поцеловал меня в другую щеку. — Шестое. Ты любишь всем сердцем, не сдерживаясь.

— Ну же. Поцелуй меня по-настоящему. — он хотел, чтобы я умоляла? Потому что я бы так и сделала… после того, как заставила бы его тоже немного умолять.

— Седьмое. — Коул прижался губами к одной стороне моей челюсти, пропуская губы, черт бы его побрал. — Ты хороший боец, я мог бы стоять в стороне и смотреть, как ты делаешь всю тяжелую работу, и не почувствовал себя слабаком. Я бы почувствовал себя гением.

— Я поверю в это, когда увижу.

— Восьмое. — он поцелуями проложил себе путь к другой стороне моей челюсти. — То, как ты иногда смотришь на меня… словно я самый сладкий десерт в пекарне, и ты отчаянно хочешь откусить кусочек.

Да, да. Большой, лакомый кусочек.

— Однажды, — сказала я, и хриплость моего голоса удивила меня. Я обняла его за шею. — Этот мой взгляд напугал тебя. — и не зря. Я была заряжена зомби-токсином и буквально хотела его съесть. Ну, не я, а мой зомби-близнец. З.А.

— Девятое, — продолжил он и прикусил меня за ухо. — Ты как самый совершенный в мире наркотик. На сто процентов чистый, гарантированно вызывающий зависимость после первого же вкуса. Я не могу представить свою жизнь без тебя… и не хочу.

Мою кожу покалывало, а кровь раскалилась до бела.

— Коул, — сказала я, снова застонав. Запустила руки в его волосы, наклонила его голову, пытаясь взять верх. — Пожалуйста. Перестань говорить и начни действовать.

— Десятое, — сказал он и наконец-то… к счастью… прижался своими губами к моим. Только это был короткий поцелуй, слишком короткий. — Ты умрешь за меня, так же, как я умру за тебя.

— Да, да, я сделаю это. — я ждала с трудом.

Но он не поцеловал меня. Его лицо нависло прямо над моим, когда он…обдумывал свой следующий шаг?

Я была рада ему помочь в этом.

— Снимай рубашку, — приказала я, уже потянув за материал. — Сейчас.

Он улыбнулся мне.

— Такая нетерпеливая?

— Одичавшая. И не смей жаловаться. Ты сам виноват.

— Жаловаться? Я лучше отпраздную. — он вырвал свою рубашку из моих рук. — Сними свое пальто.

Я только удивилась, что оно еще не сгорело на мне. Я была такой горячей.

Пока он стягивал хлопок через голову, я стянула с себя пальто и свитер, оставив майку, джинсы и ботинки… пока что. Мой взгляд, ведомый силой, превосходящей меня, прошелся по нему… ему нужна звезда за это, Боже… прежде чем остановиться на его груди. Он вытатуировал мое имя жирными черными буквами, которые тянулись от одного соска до другого.

Я вдохнула его запах… ммм, мыло и клубника… провела по рисунку дрожащими пальцами.

Он издал тихий стон.

— Прежде чем мы начнем, Али-Гатор, я должен предупредить тебя.

— Прежде чем мы начнем?

Он нежно сжал мои волосы и притянул меня к себе. Мужская сила против женской мягкости. Его взгляд был свирепым, непоколебимым.

— Мы не пойдем сегодня до конца.

Жар в моей крови мгновенно остыл.

— Но почему? — после моей встречи со смертью он был готов. Более чем готов.

И я тоже. Как и сейчас. Я смирилась с тем, что секс — это то, что я никогда не смогу вернуть назад, что он изменит ход наших отношений… и меня. Хотя я не была большой поклонницей перемен, это был Коул. Мой Коул. Я бы смирилась.

— После того, как твоя бабушка прервала нас той ночью, — сказал он, — я задумался. — на его черты лица опустилась жесткая маска, заставившая меня заподозрить, что он не только думал. Скорее всего, выслушал лекцию своего отца. — Мне восемнадцать. Тебе шестнадцать.

— Почти семнадцать.

— Я совершеннолетний. А ты нет.

— Коул…

— Дай мне закончить. — его тон теперь был таким же жестким, как и черты лица, непримиримым. — Я думаю, мы должны подождать.

Я подняла на него глаза. При росте пять футов (170 см) я была высокой. При росте в шесть футов (190 см) он был выше. Шире меня, тяжелее, и всякий раз, когда я оказывалась рядом с ним, я чувствовала себя полностью поглощенной им. Обычно мне это нравилось. Сегодня — не очень.

— Два года — это…

— Один год и три месяца.

— …долго, — закончила я.

— Не тогда, когда у нас есть целая жизнь вместе.

Я открыла рот, чтобы возразить. И, наконец-то, его губы встретились с моими.

Это был чистый ад. Я поцеловала его изо всех сил. Мы обсудим ожидание в год и три месяца позже… возможно, после того, как я сниму напряжение. Сейчас же я просто собиралась наслаждаться им… и всем, что он мне даст.

Когда мои ногти начали царапать его спину, а его руки легли на мой зад, притягивая меня еще ближе, в животе зажглась тысяча маленьких огоньков, распространяясь по всему телу. И я считала это адом? Даже близко нет.

Должно быть, пламя охватило и его, потому что он поднял меня, потираясь об меня. Я обвила ногами его талию, практически слив наши тела воедино. Он подошел к кровати и уложил меня на нее так, что половина меня свесилась с края. Все это время мы продолжали целоваться. Горячо. Быстро.

— Мы можем заниматься другими вещами, — прохрипел он. — Как раньше.

— Да. Как раньше. — то, что он заставлял меня чувствовать…

Он положил руки мне на виски и поднял голову. Задыхаясь, он сказал:

— Но, может быть, на этот раз мы зайдем немного дальше.

Я облизала свои опухшие от поцелуев губы и произнесла дрожащим голосом:

— Почему ты все еще говоришь?

Его ухмылка была медленной и лукавой, когда он начал играть с застежкой моего лифчика через майку.

За дверью спальни раздался звон стекла.

Коул замер и нахмурился.

— Что…

Многочисленные шаги застучали по деревянному полу.

Хлоп.

Хлоп.

Потрясенные, мы вместе поднялись на ноги. Я знала этот звук. Выстрел, заглушенный глушителем. Но… но…

— Здесь кто-то есть, — сказал Коул и бросился к тумбочке, чтобы взять в руки одно из оружий, лежавших на ней.

Кто мог напасть на Холландов? И почему? Это бессмысленно… бессмысленно…

Коул бросил на меня пронзительный взгляд.

Точно. Руку вверх. Я тряхнула головой, чтобы прогнать глупости, и вытащила из сапог два кинжала. Без них я никуда не ходила. Но кинжалы предназначались для схваток с зомби. Мы же слышали выстрели. Поэтому, я не буду иметь дело с зомби.

Я бросила кинжалы и выхватила пистолет, который спрятала в пальто.

— Коул! Беги! — крикнул его отец… как раз в тот момент, когда окно спальни разбилось вдребезги.

У Коула не было шанса убежать.

Разбилось еще больше стекол. Что-то швырнуло его через всю комнату, как реактивную гранату. Он врезался в стену, сполз на пол, оставляя за собой густой ярко-красный след крови.

Глава 3

Без вывалившихся внутренностей никакой победы

Что, черт возьми, происходит?

Ахнув, я упала на колени.

— Коул? — прошептала я, ползя к нему. Пистолет звякнул об пол, напомнив мне тиканье часов.