Робот взял ветку в руки и Даран заулыбался до ушей.

- Материться, - объяснил он свое веселье коллегам, - Давай, давай, не выделывайся.

- «Я тебе это припомню» - пообещал Помощник и увёл робота из помещения склада.

- И какой смысл? - развела руками София, - эти кусты растут по всей южной части территории филиала.

- Вот именно, Софа. На территории филиала. Почему мы не видим дракона? Потому что здесь его нет. Он в городе за пределами охранных систем университета, но не слишком далеко. Это раз. Его верный пёс все эти дни пудрил нам мозги, отвлекая всех от южного склона, где собирал ветки Барвуса. Причём делал это регулярно. Это два. Барвус, как мы узнали благодаря тебе, Софа, это яд для драконов. И пёс носит эти ветки, скорее всего, для своего хозяина. Это три.

- Ты хочешь сказать он травит самого себя? - догадался Громов, - Но зачем?

- Это я и хочу узнать. Помощник будет искать запах Барвуса за пределами нашей территории и найдёт логово Раддара.

София напряглась.

- Постой. Ты хочешь сказать, что эта колымага будет расхаживать по улицам Сочи? Ты в своём уме?!

- Он будет работать ночью. И в виртуальном слое земли переломанный робот — это так, заурядность. Люди понапридумывади гораздо более диких вещей, сами знаете. Да и гуманоидным роботом нынче вряд ли кого-то сильно удивишь. И, к тому же, Помощнику, вроде как, тысяч лет. Я думаю, он способен работать незаметно. Все пройдёт гладко, - уверил их Даран.

***

«Меня спалили» – первое, что произнес Помощник, когда Даран подходил к группе людей.

Двое полицейских и компания разношерстной молодежи окружала застывшего робота. Прошло пару дней и Даран уже расслабился думая, что Помощник так и будет незаметным для местного населения, но...

- Это тестовая модель нашего доставщика, - устало объяснял Громов, - Подобных роботов полно в техно-парке Сириуса и это не вызывает проблем.

- Но никто из них сам по городу не шляется, - резонно заметил сержант, - Согласно закону об использовании гуманоидных роботов ваш университет должен быть оштрафован.

- Что? - возмутился Руслан, - Значит, когда на прошлой неделе роботизированное такси колесило целые сутки по Адлеру, уделывая местных шумахеров, то его хозяину ничего не было, а вот за это металлом санкции сразу?

Громов увидел Дарана и гневно выпучил глаза, всем своим видом показывая, что тот настоящая сволочь. Даран извиняясь развёл руки в сторону, мол "пардоньте".

- «Ну что, вызнал что?» - мысленно обратился к Помощнику смотритель.

- «Да. Открой локальных канал связи и я скину данные».

Когда отчёт был сброшен смотрителю, тот сразу отобразил информацию на трёхмерной карте города. Большой красной точкой было отмечено популярное в прошлом веке туристическое место. Ресторан на горе Ахун. Он был выкуплен университетом в то же время что и санаторий имени Орджоникидзе, но так и не использовался.

- «Не тяни, - посоветовал Помощник, - передача информации не долго останется незамеченной. Сочи набит шпионскими системами и через час координаты будут у анджеллов и храмовников».

Даран это прекрасно понимал. Он решил действовать и скрылся, как только Громов снова отвлёк полицейских на себя. Через пол часа Даран вышел из такси возле забора, за которым и располагались руины знаменитого в советское время ресторана. Оказавшись за ним, Даран сразу встал в боевую стойку и, держа посох перед собой, приготовился к схватке.

Вдруг послышался сдержанный лай. Можно даже сказать скромное тявканье, чисто для привлечения внимания. Даран не спешил поворачиваться всем телом в сторону звука, а так и остался стоять боком, опасаясь, что это может быть отвлекающим маневром.

Из тьмы леса высунулась морда, едва различимая в свете молодой луны. Пёс пошёл в сторону, тихо погавкивая и оборачиваясь, словно приглашая смотрителя за собой. Даран двинулся следом шагая так, чтобы всегда оставаться в равновесном состоянии.

Они прошли внутрь заброшенного ресторана через парадный вход, украшенный колоннами в духе частой в Сочи архитектуры сталинского ампира. Выйдя с другой стороны, Даран оказался на большой полукруглой площадке под открытым небом. Когда-то, лет сто назад, тут стояли столы, за которыми предавались отдыху советские люди. А сейчас один из углов между стеной площадки и зданием был превращен в убежище для проклятого дракона. Под собранным из подручных материалов навесом было сложенное из камней кострище и нехитрый набор кухонной утвари: тарелка, ложка и нож.

Раддар сидел на полу опершись спиной о холодную каменную стену, и усталым болезненным взглядом смотрел на всполохи огня. Слева от него, на расстоянии вытянутой руки, покоилась импульсная секира. По полу были раскинуты обломки сухих веток Барвуса, а возле костра стоял котелок, где прямо сейчас заваривались свежие.

- Ар Норк… Смотритель… Ты будешь тем, кто услышит от меня последние слова. Я никому не хочу навредить. Только яд не даёт мне обезуметь в конец, но он же меня и убивает, - зашипел Раддар и отвечая на безмолвный вопрос в глазах гостя продолжил, - Я хотел стать одним из храмовников и быстро вышел на контакт с Рраунгом. Он был моим куратором. Храмовникам нужна была Реликвия, спрятанная в университете. Ты же знаешь... Все знают о ней и в то же время никто не понимает зачем она и для чего. Смешно… Ходят слухи, что только храмовники посвящены в эту тайну. Но... Со временем меня начали просить делать всякое, - он поморщился, - отвратительное и бесчестное. Я понял, что честь для меня дороже любой власти, статуса и тайн. Захотел выйти из игры, да не выпустили. Решили убрать через Проклятье Берсерка. Этот ген есть у каждого дракона. Его можно активировать, но вот обратно - невозможно. А в сочетании с определёнными веществами скорость метаморфозы может сократится до недель. Я слишком быстро превращался и мне пришлось покинуть отряд, охранявший Реликвию. По закону меня должны были усыпить. Это позорная смерть для дракона. Раунг, бесчестная тварь, даже додумался прийти «попрощаться» со мной и тогда, по его взгляду, я все понял. Понял, что это дело его грязных рук. Он решил лишить меня права уйти из жизни с честью, и я попытался убить его, но было слишком много невиновных и тех, кто по незнанию, защищали эту мразь. Я бежал и скрылся там, где руки храмовников пока еще коротки – на Земле. Вот и все, - устало проговорил он, - Теперь ты знаешь все.

- Почему ты говоришь это мне? Мог бы рассказать другим.

Дракон засмеялся и тут же болезненно скривился.

- Трудно что-то доказать, когда ты уже виноват для всего мира. Мне повезло, что хоть кто-то пришел ко мне перед смертью. И повезло вдвойне, что это ты – смотритель университета.

- Почему?

- Потому что вы владельцы Посоха! - чуть ли не вы крикнул он, - Вы под защитой истинного Бога и ответственны перед ним.

- Это все байки, - махнул он рукой.

- Считай как хочешь, смотритель, - ухмыльнулся в ответ Раддар.

Даран испытывал сострадание к судьбе этого дракона, отдавшего жизнь службе университету и Ак-Кадему, преданному и вынужденному тихо и болезненно умирать недостойной смертью. В голове смотрителя всплыли строчки из древнего ритуала Великих Драконов Севера. Ритуал Последнего Боя в ходе которого старые и больные воины могли покинуть этот мир, проведя последние мгновения жизни с битве. Он понял, что он должен сделать и произнёс первые слова из ритуального текста:

- Раддар Арганар Са Раттан. Посмотри в мои глаза. Я вызываю тебя на бой до смерти. Возьми оружие в последний раз. Издай боевой клич в последний раз. Предайся внутренней ярости в последний раз. Освободи свою сущность. Дай волю своему духу.

Слова его звучали звонко, словно сталь, нарушая ночную глушь. И не было в них излишнего пафоса, не было неловкости, не было страха. Они были ровно такими, какими и должны были быть в этот момент. Дракон поднял глаза. Он смотрел на землянина без изумления, словно бы и ждал этого от смотрителя, потому что тот был способен на это. Но Раддар, все-таки, попытался то ли предупредить, то ли отговорить Дарана: