— Я велел ей каждый день делать три вещи, которые мама терпеть не может, пока меня не было. Что это было? — спрашивает он ее.

Кортни напряженно думает.

— Убрать тарелки…

— Это одна из них, — кивает он.

— Почистить зубы.

— Угу.

— Убирать игрушки.

Джуниор смотрит на меня и улыбается.

— Правильно. Это сводит маму с ума.

Мое сердце трепещет, когда он опускает ее на пол.

— Иди выбери книгу, ложись в постель, а я почитаю тебе перед сном, хорошо?

— Хорошо, папочка!

— Доктор Сьюз! — кричит он ей вслед. — Только не Фрейда, пожалуйста.

Я хихикаю.

— Не знаю, Джуниор, думаю, что Сьюз, возможно, немного выходит за рамки твоего понимания прочитанного.

— Элиза Морган, ты называешь меня большим тупым качком?

— Что ж, в таком случае… — Он притягивает меня ближе к себе. — Я лучше возьму свою победную мотыгу.

Он нежно целует меня, и моя грудь трепещет, как всегда.

— Так ты называешь мать своих детей? — Я спрашиваю.

— Если пинетки подойдут, — улыбается он, наклоняясь, чтобы снова поцеловать меня.

Я бросаю взгляд в сторону комнаты Кортни.

— Она была прекрасна, пока тебя не было.

— Хорошо, — говорит он. — У тебя было достаточно поводов для беспокойства. Угрозы постельного режима, обеды на День благодарения… — В его глазах появляется серьезное выражение. — Я хотел быть здесь.

— Теперь ты здесь.

— И я останусь здесь, пока он не родится.

— Джуниор, у тебя игра на следующей неделе.

Он хватает меня за руку.

— Они будут играть без меня.

Я делаю вдох, чтобы возразить.

— Джуниор…

— Я не пропущу рождение своего сына из-за футбольного матча, — говорит он твердым и вызывающим голосом. — Роды через две недели. Я уже согласовал это с тренером. Я остаюсь.

Я поджимаю губы, благодарная и гордая.

— Хорошо.

Джуниор целует меня в щеку и встает.

— Я собираюсь уложить ее спать, а потом встретимся в спальне.

— О, да? — Я спрашиваю. — Что там будет происходить?

— Сначала… — он наклоняется надо мной, — ты ляжешь на кровать, а потом… — Его губы касаются моих. — Я собираюсь растереть твои огромные ступни.

Я разражаюсь смехом.

— Похоже на оргазм.

— Тебе помочь встать?

— Думаю, я справлюсь.

Он отворачивается, оставляя меня еще глубже зарываться в диванные подушки.

Еще одна мышца у меня на спине подергивается, и я меняю положение, чтобы снять спазм до того, как он начнется.

— Ладно, приятель, — говорю я своему животу. — В любой день…

Я надеюсь на боль, на одно быстрое сокращение, которое подскажет мне, что пора, но все, что я получаю, — это бульканье.

— Черт. — Я тяжело вздыхаю и приподнимаюсь.

Голос Джуниора доносится до меня из коридора, мягко переплетаясь с ритмичными, резкими словами детской прозы. Кортни хихикает вместе с ним, ее усталый голос становится все тише с каждой перевернутой страницей.

Я прислоняюсь к стене сразу за дверным проемом, слушаю и улыбаюсь, пытаясь представить, каким будет наш сын. Если он вырастет похожим на своего отца, то можно с уверенностью предположить, что он будет очень непростым…

И еще глаза. Кортни — моя точная копия, за исключением глаз. Они как у Джуниора, вплоть до легких серых крапинок по коричневым краям. Последние две недели разлуки с ним были для меня серьезным испытанием, но иногда, в нужный момент, я смотрела на свою дочь и видела, что Джуниор смотрит на меня в ответ. Я снова влюблялась в него.

Джуниор входит в холл, стараясь двигаться как можно тише, и закрывает за собой дверь. Он поднимает на меня взгляд и улыбается, но быстро становится озабоченным.

— Ты в порядке? — он шепчет.

— Да, — киваю я. — А что?

— Ты плачешь.

Я дотрагиваюсь до своих щек и чувствую, как теплая влага стекает по моему лицу.

— О… — Я отшучиваюсь. — Да, такое случается…

Джуниор вытирает их большими пальцами и приподнимает мое лицо, чтобы поцеловать. На его губах чувствуется желание, а на языке — настойчивое прикосновение, от которого по всему моему телу пробегает дрожь. Я притягиваю его ближе, отвлекаясь от режима «мамочки», чтобы удовлетворить свои собственные женские потребности.

— Я скучал по своей жене… — шепчет Джуниор между поцелуями.

Я улыбаюсь.

— Она скучала по тебе…

Он целует меня сильнее, прижимая спиной к стене, и мое желание берет верх. Его прикосновения действуют на меня так же, как и всегда, разжигая огонь там, где его раньше не было, и я чувствую, как он твердеет в джинсах.

Я вздрагиваю от сильного давления изнутри.

— О!..

Джуниор отстраняется, вынужденный из-за того, что жизнь занимает пространство между нами.

— Это… — он моргает. — Он что, только что пнул меня?

Я ощупываю свой живот.

— Он определенно это сделал.

— Это было почти больно.

— Как думаешь, что я чувствовала изнутри? — Я смеюсь.

Он поднимает руки и разговаривает с моим животом.

— Ладно, приятель. Я понял. Руки прочь от мамочки…

— В конце концов, ему нужно поспать… Может быть, несколько страниц доктора Фрейда приведут его в чувство.

— На меня это всегда действует, — шутит он.

У меня по ребрам пробегает еще одна волна дрожи.

— Он снова толкается.

Джуниор дотрагивается до меня, и его глаза расширяются от восхищения, когда он прослеживает движение внутри.

— Ого… — говорит он. — Он собирается забить так много голов этим ударом.

Я пожимаю плечами.

— Да, может он не будет играть в футбол.

Он бросает на меня тяжелый взгляд.

— Даже не смей шутить на эту тему.

Я смеюсь над ним.

— Возьми свои слова обратно.

Я направляюсь в спальню.

— Нет.

Джуниор заходит за мной и закрывает за нами дверь.

— Элли, я просто хочу сказать, что у этого парня есть достойное наследие.

— Давай не будем так сильно давить на него, — говорю я. — Он еще даже не родился.

— Сын Джуниора Моргана, внук Кэри Пирса. Люди будут этого ожидать. Это у него в крови.

Я откидываюсь на подушки и кладу ноги на кровать.

— Я считаю, что мы позволим ему делать все, что он хочет.

— Я согласен, но… — Он колеблется, мягко улыбаясь при этой мысли. — Признай это. Это было бы круто. Крутой футболист в третьем поколении профессиональных футболистов…

Я киваю.

— Возможно. Но знаешь, что было бы еще круче?

— Что?

— Если бы он пошел в свою мать. — Я показываю на себя большими пальцами и ухмыляюсь. — А? Ага? Парень с Бродвея!

— Я не попадусь в эту ловушку. — Он садится на край кровати и стаскивает носки с моих ног.

— Это не ловушка. Это факт. Творческие дети лучше учатся и обладают социальными навыками.

— Эй, с моими социальными навыками все было в порядке.

— Частый секс не считается социальным навыком.

— Считается. — Он проводит ногтем по сгибу моей стопы, отчего у меня щекочет лодыжку. Я пинаю его, и он смеется. — У нас был такой же спор, когда родилась Кортни…

— Да, и этот раз я тоже выиграла.

— Ты не выиграла, — говорит он, нежно массируя мои пальцы ног.

— Да, это так.

— Что ж, думаю, нам просто придется снова согласиться с тем, что Коннор может выбирать сам.

Я делаю паузу.

— Коннор?

Он кивает.

— Да.

Я откидываюсь назад, наслаждаясь именем.

— Мне нравится.

— И мне.

— Хороший выбор.

— Спасибо.

— Самое время, — шучу я. — Я была уверена, что в больнице ему присвоят номер.

— Вот что ты получаешь за то, что разрешаешь мне дать ему имя, — смеется он.

— В следующий раз я просто выберу сама.

Он приподнимает бровь.

— В следующий раз?

Я съеживаюсь.

— Я только что сказала «в следующий раз»?

— Да. Я думал, мы уже закончили заводить детей.

— Лучше бы так и было. — Я смотрю на свой гигантский живот. — Как только этот парень выйдет, мы зашьем влагалище.

Джуниор наклоняет голову.