Он кивает и хватает пустую чашку. Я оглядываюсь через плечо на двор и вздрагиваю от тупой боли, пронзающей спину.

Этого подката на вчерашней тренировке никогда не должно было случиться. Этого бы не случилось, если бы Элиза Пирс не стояла на боковой линии. Один взгляд на нее, и следующее, что я помню, я упал, а тренер кричал на меня.

Я осматриваю двор, пока жду напиток, и мой взгляд останавливается на ней, Элизе Пирс, как будто сама судьба снова поставила ее передо мной. Она сидит одна на скамейке с книгой в мягкой обложке в одной руке и ручкой в другой, делая пометки в блокноте, который лежит на ее скрещенных ногах. Ее губы шевелятся, как будто она читает вслух самой себе, а глаза бегают взад и вперед по странице.

Маленькая, любимая дочка Кэри Пирса. Неприкасаемая Элиза. Его голос эхом звучит у меня в голове; эту фразу-предупреждение папы просто обожают бросать ничего не подозревающим девушкам на выпускном, чтобы напугать их до смерти.

Держись подальше от моей дочери.

Но я не боюсь. Черт возьми, больше всего на свете мне любопытно.

Одноразовый стакан рядом с ней падает на землю, и она наклоняется, чтобы поднять его, обнажая нежный изгиб своей груди на одно-единственное чудесное мгновение, прежде чем выбросить пустую чашку в мусорное ведро у своей скамейки.

— Эй, — я киваю бариста и указываю на Элизу. — Ты помнишь, что она заказала?

Он следит за мои жестом и смотрит во двор.

— Черный кофе.

— Серьезно?

— Ага, — подтверждает он.

— Она?

— Мне это тоже показалось странным.

— Дай еще один, — говорю я, протягивая ему свою карту. Он отходит, чтобы наполнить еще одну чашку обжигающе горячим кофе, и обе подает мне. — Спасибо.

Я иду по траве к ней, и с каждым шагом ее голос становится все громче и громче. Она читает вслух сама себе, повторяя одну и ту же фразу снова и снова, иногда с закрытыми глазами, чтобы повторить ее по памяти.

Я прочищаю горло, чтобы привлечь ее внимание.

— Похоже, тебе не помешает дополнительная порция, Элиза Пирс.

Она поворачивается, и на ее лице мгновенно отражается узнавание. Ее глаза мечутся между моими и чашкой кофе перед ней. Они мягкие и голубые, как измененные цифровым способом фотографии океана рядом с райским тропическим островом. Она берет у меня стакан и подносит к носу, чтобы понюхать содержимое.

— Это черный кофе, — объясняю я.

Элиза медленно кивает и делает быстрый глоток.

— Как ты узнал?

Я выпрямляюсь.

— Волшебник никогда не раскрывает…

— Ты спросил у бариста? — язвит она.

— Я спросил у бариста, — киваю я.

— Что ж, спасибо, просто Джуниор Морган. — Она просовывает чашку между своих скрещенных ног, прижимая ее к внутренней стороне бедра. Я заставляю себя поднять глаза, чтобы она не заметила, как я пытаюсь заглянуть ей под юбку.

— Не возражаешь, если я присяду? — Я спрашиваю.

Это занимает мгновение, но она кивает, тянется за своей сумкой и ставит ее на траву под скамейкой. Я сажусь рядом с ней и делаю быстрый глоток своего кофе, прохладного и расслабляющего. Мой нос улавливает ее духи; что-то слабое, но с цветочным ароматом.

— Итак, почему ты сидишь здесь разговариваешь сама с собой? — Спрашиваю я ее.

Элиза взмахивает рукой, открывая обложку своей книги.

— Пытаюсь выбрать монолог.

— Большая книга комедийных и драматических монологов, — читаю я название и быстро смотрю на нее. — Ты играешь?

— Иногда. Это для класса.

— Какого класса?

— Театр 375.

— 375? Ладно, значит, когда ты говоришь, что иногда играешь, на самом деле ты имеешь в виду…

— Это моя жизнь, — улыбается она.

— Попалась, — смеюсь я. — Ты помешана на театре. Это круто.

— О, слава небесам, — говорит она с сарказмом. — У меня есть одобрение квотербека. Моя студенческая жизнь завершена.

— Нет, правда. Я думаю, это круто.

— Я сильно сомневаюсь в этом. — Она искоса смотрит на меня. — Как насчет того, чтобы ты уже перешел прямо к делу? Мне нужно кое-что выучить.

Я моргаю.

— К какому делу?

— Ты знаешь. — Она просовывает руку между ног и хватает кофейную чашку, размахивая ею передо мной, как очевидным знаком.

— Ну, я обижен, Элиза, — говорю я, прикладывая ладонь к груди. — Я просто был вежлив.

— У нас есть кофе и комплименты, — смеется она. — Все, что осталось, — это презервативы.

Я вытягиваюсь по стойке смирно, полностью ошеломленный яростью ее слов. Она и глазом не моргает, одергивая меня еще до того, как я поднимаю руку.

— Ну… раз уж ты заговорила об этом…

— Нет, — говорит она, делая глоток кофе и снова открывая книгу. — Этого не произойдет.

— Стоило попробовать. — Я откидываюсь на спинку скамейки и делаю глубокий вдох, чтобы зарядиться энергией. — Итак, кто был тот парень?

— Какой парень?

— Парень в твоем окне прошлым вечером, — говорю я. — Он твой?

Она неохотно улыбается.

— Нет.

— Итак… твой отец не разрешает тебе ходить на свидания? Почему?

— Нет, я могу ходить на свидания. Я взрослая, — говорит она, прикусывая губу. — Он не хочет, чтобы я встречалась с футболистами.

— Почему нет?

На ее щеках появляется румянец нетерпения.

— Потому что он знает, какие вы.

Я наклоняю голову.

— Какие мы?

Она делает быстрый вдох и кладет закладку на место, прежде чем отложить ее.

— Ну, если ты хоть немного похож на его описание — вы все грязные мошенники и лживые негодяи.

Я снова изображаю обиду.

— Что ж, я должен сказать, это довольно оскорбительно, Элиза.

— Оскорбительно… — соглашается она, наклоняясь, — но точно.

Я понимаю, что она говорит обо мне.

— Кто сказал?

— Твоя репутация, Джуниор Морган.

— С кем ты разговаривала?

Она щелкает пальцами, перечисляя.

— Мэдди Брайант, Стефани Гомес, Лиза Лоуренс, Таня Марс, Ребекка …

— Ладно, не продолжай. — Я прогоняю из головы мелькающие лица. — Ты доказала свою правоту… и выполнила домашнее задание.

Элиза тихо хихикает, делая победный глоток из своего кофе, прежде чем вернуть его на место.

— Ты очень быстро заводишь друзей, — замечаю я.

— Прямо как ты разбиваешь сердца.

Я сжимаю челюсть. Я разбился и сгорел еще до того, как сел. С таким же успехом можно прочесть «Аве Мария». Я наклоняюсь ближе и смягчаю свой голос.

— Ладно, я разбил несколько сердец, но с такими глазами, готов предположить, что и ты тоже.

— О, боже, — смеется она, поворачиваясь ко мне. — Ты не впервые это говоришь.

— Да, — киваю я, признавая это.

— Эта фраза когда-нибудь срабатывает?

— Я дам тебе знать.

Она наклоняется, чтобы взять свою сумку, и бросает в нее свою книгу.

— Спасибо за кофе.

Я наблюдаю, как она встает, даже не скрывая того факта, что пялюсь на ее задницу.

— Мы должны как-нибудь повторить это.

— Не-а, — говорит она, разворачиваясь и глядя на меня сверху вниз.

— Почему нет?

— Потому что мне это неинтересно.

— Сейчас ты холодна как камень, Элиза Пирс. — Я приподнимаю бровь. — Но позже ты вспомнишь об этом моменте и тебе станет жарко.

Она достает из сумки солнцезащитные очки и надевает их на нос.

— Сомневаюсь.

— А я нет.

— Пока, Джуниор.

— Пока, Элли.

Она вздрагивает при звуке прозвища, но не останавливает свой длинный шаг по траве в сторону Тэлон Холла. Ее бедра неестественно покачиваются, как будто она делает вид достойным моего внимания, но, возможно, мне просто показалось.

Она выбрасывает стакан в мусорное ведро и сильно дергает входную дверь, даже не оглянувшись на меня, когда исчезает внутри.

Черт. Я опаздываю на геометрию.

Оно того стоило.

Глава 4

Элиза

Я делаю шаг в Тэлон Холл, и Грант встает передо мной.

— Что он сказал?

Я задыхаюсь.

— Боже, Грант, ты как чертово всплывающее окно.