Гуамоко был счастлив. Причём, причиной для счастья было не столько гастрономическое удовольствие, сколько духовное удовлетворение. Тотальное истребление защитников крепости — это, на данный момент, было вершиной тёмных деяний Урфина. Свершившееся кровавое злодеяние говорило о том, что наследник Гингемы окончательно встал на сторону Зла. Ну а полное разрушение посёлка, плюс шикарнейшее пиршество лишь дополнили благостную для кровожадного филина картину.

Естественно, ни на какую сторону никакого Зла Потрясатель Вселенной не вставал. Более того, он вообще хотел обойтись полюбовно, ну или, на худой конец, малой кровью. Однако, жители Тумаба очень сильно насрали ему в душу своими грязными оскорблениями, а надо сказать, что наш милый столяр имел очень больное самолюбие, а также отличался крайней злопамятностью и мстительностью. Вот его и задело, что какие-то полулюди-полугномы, которые рукавом жопу вытирали и вкуснее ослиного навоза ничего не ели, вздумали над ним насмехаться. А ведь он в жизни, как никак, а кое-чего добился, и выслушивать оскорбления от каких-то чмошников для него было очень обидно. Вот и осерчал Потрясатель Вселенной… Да и преподать урок было не лишним, чтобы остальным неповадно было противиться воле Огненного Бога, и уж тем более оскорблять его.

Тот факт, что дуболомы просрали Магдара, лишь слегка огорчил Древодела. А вообще, Урфин и в этот нашёл свой плюс. Появился ещё один повод щёлкнуть по носу свою фронду, ибо этот неприятный эпизод очень хорошо показывал, что стояло Папаше-Урфину оставить своих деревянных балбесов одних, как они сразу же обгадились. Таким образом, ПВ был даже рад, что Магдар остался жив. Теперь Урфин намерен был показать этим напыщенным дуракам, как надо воевать по-взрослому. И показать он собрался на примере штурма Марранюрта.

Ну а пока Деревянная Армия починяла «трёхсотых» и готовилась к маршу.

Потрясатель Вселенной и Карфакс оседлали ближние к Марранюрту вершины и вели наблюдение за противником. Урфин специально увёл гордую птицу подальше от уничтоженного посёлка. Однако, Карфакс за то немногое время, что они провели в расположении армии, очень внимательно за всем наблюдал. И ещё более внимательно орлан слушал разговоры птиц. Карфакс ничего не сказал Урфину, однако, смотрел на ПВ совсем другими глазами и много размышлял.

Деревянная Армия была на полпути от уничтоженного посёлка до Марранюрта, когда к Древоделу прибыл ворон.

— Повелитель, я Крыло-11. Послание Мельника — Древоделу.

Крылатый посланник доставил записку от мастера Аргута, который хотел показать всей НАУД, что он не далеко не тыловая крыса, а равный со всеми боец.

Урфин задумался. Аргут был слишком ценен, и рисковать его жизнью совершенно не хотелось. Однако и ссориться со столь нужным для дела человеком ПВ тоже не хотел, да и по-человечески прекрасно понимал мастера. Конечно же, его диверсия против артиллерии противника стоила выигранного сражения, и возможно даже не одного, однако, это всё было далеко — в стране Мигунов. Конечно все наудовцы относились с уважением к Аргуту, но он сам из-за сидения в тылу чувствовал некую свою ущербность, и именно поэтому хотел показать коллективу, что способен на гораздо больше. Принимая внутреннее состояния инженер-лейтенанта, Урфин дал добро на проведение операции.

* * *

Огромная чёрная туча поглотила Луну и мир накрыло непроницаемой ночной мглой. Тёплый как парное молоко ночной воздух колыхнул еле слышный шелест хлопающих крыльев. Это за ленту реки ушла сова Мидея (Шелест-1) и две её подручные. Через пять минут из-за реки раздалось:

— У-у, у-у, у-у-у.

— Шелест-1 передаёт, что всё в порядке. Ваш выход, мичман, — произнёс филин Освальд, сидевший на плече мичмана Дубины.

— Навались, братва, — деревянный флотоводец махнул рукой.

Вёсла ударили по воде, и «Дуболом» направился к противоположному берегу реки. Боевая ладья буксировала за собой баркас «Лютый». Именно в этом баркасе и находилась диверсионно-штурмовая группа инженер-лейтенанта Аргута. Не доходя 30 метров до берега «Дуболом» развернулся бортом и встал на якорь. Далее к намеченной цели, коей была верфь города Ивы, направился баркас «Лютый». Подойдя к причалу, из баркаса высадились семь чёрных дуболомов и четверо пластунов. Естественно, пластуны были в черной форме, и их роль в операции была главной. Возглавлял пластунов инженер-лейтенант Аргут, и вместе с ним был опытнейший капрал Бод, а также двое бывших каторжан. Вооружены пластуны были только ножами и короткими мечами.

Группой дуболомов руководил лично сержант Арум, вооружённый тесаком Людоеда. Вместе с сержантом силовое прикрытие ДШГ осуществляли ещё два его бойца, сжимавшие в руках топоры на длинных рукоятках. Остальные четверо дуболомов несли на себе груз зажигательной жидкости.

Пока Арум со своими топористами внимательно сканировали местность, пластуны и их деревянные помощники рассредоточились по верфи. Когда диверсанты залили жидкостью все намеченные цели, то подняли вверх руки. Увидев сигнал, сидящая на крыше недостроенного пакгауза сова Мидея вышла в эфир:

— У-у.

Получив звуковой сигнал, деревянные морпехи двинули к баркасу. Однако, достигнув судна, дуболомы не стали осуществлять погрузку, так как взойти на борт они должны были только после пластунов.

Четыре огнива высекли искры, и кромешную тьму вспороли языки пламени. Пока люди и дуболомы грузились на борт баркаса, пламя разгоралось с яростью степного пожара. В это самое время из-за тучи вышла некому уже не нужная Луна — света теперь и без неё хватало.

Деревянные корабельные пехотинцы, подгоняемые сержантом Арумом, навалились на вёсла. Баркас, набирая хорошую скорость, проследовал мимо «Дуболома» и направился к своему берегу. Хлопая крыльями, вслед за баркасом потянулись и совы. А вот боевая ладья осталась на месте. Теперь настала очередь «Дуболома» дать свой первый бой.

Верфь с корпусами строящихся мастерских, а также пакгауз, очень неплохо разгорались. Вскоре раздались крики, и на пожар кинулись люди. И гражданские и морпехи хватали багры, вёдра, лопаты. Одни кинулись к ящикам с песком, а другие ломанулись к воде.

Мичман Дубина, кровожадно улыбаясь, наблюдал за суетой кожаных ублюдков. А вот когда на пожар сбежалось несколько сотен человек, командир корабля взмахнул абордажной саблей и рявкнул:

— По сухопутным крысам — шквальный огонь.

На корме и на носу боевой ладьи загудели луки, и стрелы вспороли воздух. Лучники капрала Бефара били по тем, кто пытался тушить пожар с помощью песка, а также по багристам. Морпехи Урфина били без промаха, и их стрелы пробивали людей насквозь.

Одновременно с лучниками с борта ударили пращники. Деревянные матросы выстроились вдоль левого борта в две шеренги. Первая шеренга делала залп и приседала, перезаряжая пращи, и тогда в дело вступила вторая линия. Естественно, после залпа второй линии, тут же вставала первая шеренга и открывала огонь. Лучники стреляли не залпами, а по готовности, при этом били они с завидной скоростью и меткостью. Таким образом, «Дуболом» действительно открыл шквальный огонь.