Дуболомы взревели от восторга и начали яростно колотить в грудь кулачищами, одобряя тем самым действия своих коллег. Что любопытно, капралы выражали свои эмоции точно также.

— Сэр, к чему весь этот балаган? — еле слышно произнёс лейтенант Спарт, обращаясь к ТМД.

— Вы хотите сказать, коллега, что лейтенант Гетайрон страдает, пень его мать, ерундой?

— Так точно, сэр.

— Я абсолютно с вами согласен, коллега. Лейтенант Гетайрон, пень его мать, действительно страдает ерундой. Но! Есть одно большое «НО». Обратите внимание, какое удовольствие доставляет происходящее его подчинённым. А это значит, что действия Гетайрона, всё-таки имеют, пень его мать, свой смысл. И даже не один. Во-первых — подобное представление поднимает боевой дух наших солдат, во-вторых — эта клоунада демонстрирует противнику наше полное над ним превосходство, а значит понижает его моральное состояние до уровня, близкого к панике.

— И всё-таки, я бы воевал совсем по-другому, — не сдавался лейтенант Спарт.

— Я думаю, коллега, что вскоре вам предоставится такая, пень её мать, возможность.

Лейтенант Гетайрон всё-таки уловил содержание диалога двух офицеров и нехорошо при этом посмотрел на Спарта. Злобно усмехнувшись и окинув вражескую крепость цепким взглядом, командир БТГ взревел:

— Лучникам и копьеносцам — на исходные позиции! Все командиры подразделений и эскадрилий, ко мне!

Поставив задачу каждому командиру, комбат хотел было отправить их по местам, однако, внезапно подал голос командир 13-го взвода капрал Литос:

— Сэр…

— В чём дело, капрал?

— Сэр, ярость закипает, сэр… , — в голосе капрала звучали свирепые нотки, лицо перекосило злобой, а глаза налились кровью.

— Так точно, сэр! Закипает, сэр! — в один голос поддержали коллегу капралы Карон, Матиф и Рёк.

Глядя на наливающиеся злобой рожи капралов, лейтенант на несколько секунд задумался. Естественно, сам он не страдал подобной психической аномалией, но прекрасно был о ней осведомлён, прежде всего благодаря Лану Пироту.

— Я понял вас, джентльмены! Вы скоро получите долгожданную возможность выпустить пар. Но! Только после соответствующего приказа! Только после приказа! Всем всё понятно?

— Так точно, сэр! — со злым весельем дружно грянули капралы.

Что же касается лейтенанта Гетайрона, то похоже, что он закусил удила и решил показать, что такое война по-настоящему. И он показал…

Ястребы зависли высоко в небе и отслеживали любые перемещения внутри Гудара. Во́роны сновали туда-сюда, передавая сообщения.

А тем временем, на самих стенах вспыхнули сотни чадящих факелов. Также густой дым валил в районе ворот, а также за стенами. Во́роны сообщали о том, что прыгуны варят какую-то смесь из масла, жира, смолы и ещё хренпоймичего. Всевозможная тара с этой смесью находилась на стенах, и именно в эту смесь марраны макали факелы и поджигали, и именно её собирались лить на осаждающих.

12-й Копьеносный взвод начал имитировать атаки. Дуболомы с пиками мчались к стенам крепости, однако вплотную к ним не подбегали, так как прыгуны плескали со стен горючую смесь и бросали факелы. Вот этих самых плескальщиков и выцеливали лучники Ведеса и поражали их своими меткими стрелами. Однако, всех плескальщиков перебить было нереально, и вскоре перед стенами крепости то там, то тут чадили очаги гудящего на ветру пламени.

Марраны, видя, что противник не заморачиваться изготовлением лестниц, пришли к абсолютно правильному выводу, что дуболомы будут прорываться в посёлок через ворота. Именно поэтому перед воротами расположились самые большие котлы, в которых варили горючую смесь. И именно на воротной башне было больше всего всевозможной тары со смесью и бойцов с большими черпаками.

Именно на этой башне и сконцентрировал огонь 18-й Гренадёрский взвод.

— Сэр, я бы в данной ситуации приказал гренадёрам подойти на убойное расстояние, а не бить с максимальной дистанции, — вновь проворчал лейтенант Спарт, обращаясь к ТМД.

— А вот здесь, коллега, я с вами полностью согласен.

Неизвестно, услышал ли лейтенант Гетайрон последние комментарии в свой адрес, или сам пришёл к такому же выводу, однако гренадёров он действительно выдвинул ближе к воротной башне, а также приказал обоим сапёрным взводам собирать пригодные для метания камни и носить их к бойцам капрала Рёка. Подойдя на сотню шагов (дуболомовских) к цели, 18-й взвод обрушил на неё такой шквал камней, что через несколько минут были сметены все деревянные надстройки воротной башни, а также её защитники. Эти 10 ходячих камнемётов швыряли большие, тяжёлые камни с такой силой, что разрушили половину зубцов, а каменная крошка разлеталась словно шрапнель, разгоняя находившихся за воротами прыгунов.

А далее началось самое интересное — гренадёры начали вести навесной огонь по котлам с горючей жидкостью. Происходило это следующим образом… Летающий над посёлком ворон резко снижался, давая тем самым целеуказание гренадёрам. Затем, ворон взлетал вверх и корректировал огонь. Если надо было взять левее, то ворон делал круг влево, если правее — то вправо, если был недолёт — ворон отлетал дальше, если перелёт — подлетал ближе. Если залп был удачен, то ворон трижды махал крыльями, и трижды громко каркал. И вот тогда гренадёры начинали вести яростный, ураганный огонь, опрокидывая казаны, калеча и разгоняя варщиков. В общем, подобная корректировка позволяла накрывать цели буквально с нескольких залпов, что поднимало эффективность применения ходячих камнемётов на уровень практически современной артиллерии.

Марраны, конечно же пытались пулять в во́рона камнями. Однако, сам понимаешь, что праща - это, мягко выражаясь, очень плохое ПВО. Да, что там плохое — полное говнище (как говорит Крокодрон). Были бы у прыгунов луки или арбалеты (лучше конечно луки), тогда да, они бы наверняка смогли сбить несколько пернатых корректировщиков. Но…

Тем временем, лейтенант Гетайрон стянул все подразделения к воротной башне, которую теперь взяли на прицел лучники-разведчики капрала Ведеса.

В результате обстрелов очагов варки горючей жидкости за стенами посёлка вспыхнули пожары. Небо над Гударом затянуло густым, чёрным дымом. В боевых действиях наступила тактическая пауза.

Больше часа выгорала разлившаяся смесь. Когда сила бушевавшего пламени начала спадать, комбат спустил с цепи капралов, позволив им наконец-то разжечь а дуболомах пламя ярости. А когда смесь наконец-то выгорела — лейтенант Гетайрон отправил 13-й Сапёрный взвод ломать ворота. Пока сапёры остервенело рубили в щепы дубовые створки, коряги-лучники сметали всех, кто пытался занять позиции на башне и прилегающих к ней стенах. Гренадёры, благодаря корректировке во́ронов, навесным огнём накрывали тех, кто пытался укрепить ворота.

Несколько минут ушло у опьянённых яростью сапёров, чтобы сломать ворота. И вот тогда волна зелёных дуболомов хлынула в Гудар. Началась жуткая бойня. Озверевшие от боевой ярости солдаты и капралы не щадили никого. Сапёры ожесточённо рубили несчастных прыгунов топорами и лопатами. Копьеносцы стаскивали крюками со стен и крыш домов тех, кто пытался на высоте спастись от неминуемой смерти и с рёвом запарывали их, как свиней пиками. Гренадёры ловили марранов огромными своими лапищами и разбивали их об стены домов, либо с диким весельем рвали их на куски. Парочка ремонтников тоже не стала исключением — она рубила несчастных своими плотницкими топорами. Коряги хоть и не были подвержены влиянию боевой ярости, однако общий настрой поддержали — они также, как и гренадёры, предпочитали хватать прыгунов за конечности и разбивать их об стены, либо об землю. Командир 3-го Зелёного батальона лейтенант Гетайрон тоже не остался в стороне от своих подчинённых — его двуручный меч уже развалил напополам не менее полудюжины прыгунов. Даже лейтенант Спарт и то не выдержал и зарубил парочку несчастных.