— Кота отдали быстро! — беру я быка за рога и грозно направляю «оружие» в гада, что держит Снейпа.

Пока тот пребывает в растерянности, Ник подскакивает к нему вплотную и выхватывает вопящего кошака.

— Мля, — подаёт голос третий пацан. — Да это не нож, это же…

Чёрт! Попадос!

— Валим! — взвизгиваю я и, швырнув девайсом в пацанов, разворачиваюсь и припускаю в сторону оживлённой улицы.

Ник тоже не отстаёт.

Малолетние отморозки явно чешут за нами, но вряд ли в своём состоянии способны догнать.

На всякий случай прямо на ходу я запускаю в них сначала коробкой кошачьего корма, а после и докторской колбасой с сосисками. Судя по смачным трёхэтажным выражениям, даже попадаю в кого-то.

В итоге мы отрываемся от погони и выскакиваем на ярко освещённый тротуар.

Ну и прогулочка, мать вашу!

До машины идём молча, точнее, под завывания Снейпа. И только оказавшись в тёплом нутре автомобиля, Ник отпускает кота и выдаёт многозначительно:

— Ну ты, блин, даешь!

До ветеринарной клиники едем ещё около получаса. Слава богу, наш скиталец успокаивается и перестаёт орать. То ли от усталости, то ли от стресса, пофиг, лишь бы не от кулона в животе: если Снейп откинет лапы после всего, что нам довелось пережить, я его самолично придушу… посмертно.

Нас встречает парнишка-доктор, на вид такой же студент, как и мы с Ником. Ха, назначили в Новый год дежурить самого молодого холостого и несемейного? Блин, только бы он разбирался в своем деле и не угробил нам кота.

— Нужно подписать согласие, — поясняет он нам. — На эндоскопическое исследование под наркозом. Если инородный предмет все еще в желудке, мы его сразу же и достанем.

Мы — это он и девчонка-помощница вроде медсестры.

— А если не в желудке? — с ужасом произношу я.

— Будем действовать по ситуации.

Вот чёрт, догонялки по городу явно поубавили шансов на лёгкое извлечение, за это время могло ведь уже и дальше провалиться. Кусая от переживаний губы, подписываю все бумаги, после чего протестующего Снейпа уносят в процедурный кабинет. А мы со Старицким остаёмся в коридоре одни.

Мой телефон пестрит пропущенными вызовами и неотвеченными сообщениями, что ж, вот и настало время обозначиться, где я есть. Ник отходит чуть в сторону и тоже набирает кого-то: не у меня одной все планы сегодня коту под хвост. Время — пятнадцать минут десятого, до Нового года меньше трёх часов! А ещё везти Снейпа домой не меньше часа. Это катастрофа. А точнее — КОТастрофа. Господи, хоть бы кулон быстренько достали, тогда я успею прибыть на место к бою курантов. А дальше вся ночь впереди для куража. Оторвусь по полной.

Всё то время, что я разговариваю по телефону, объясняя друзьям, что же со мной приключилось, мой взгляд буквально прожигает закрытую дверь, за которой сейчас «мучают» Снейпа. Только бы получилось! Лидка наверняка скоро позвонит поздравить, и мне совесть не позволит врать, что все хорошо.

Врач выходит к нам минут через двадцать. Улыбается во все тридцать два, и это обнадёживает.

— Как я и предполагал, инородное тело оказалось в желудке. Мы его извлекли, теперь всё хорошо, только после наркоза за котиком нужно тщательно наблюдать не менее трёх часов.

— Сколько?!

— При плановых манипуляциях мы оставляем пациентов в стационарных условиях, но сейчас клиника уже закрывается. Вам, к слову, очень повезло, что вы успели попасть к нам в последний момент.

— И что толку от такого наблюдения? — спрашиваю я. — Мы же не врачи.

— Я дам вам памятку. Там список рекомендаций, а также варианты отклонения от нормы, — отвечает доктор. — Свой номер телефона тоже напишу, если что, сразу звоните. Но учтите, животное должно быть в поле видимости каждую минуту. Все три часа.

— Эм… — растерянно тяну я. — Но у меня по плану клуб!

— У меня так-то тоже, — добавляет Старицкий.

Доктор лишь разводит руками:

— Дело ваше. Но если коту станет хуже, то помочь вы ему не сможете.

*

Снейпа нам отдают в полудохлом состоянии. Одна радость — на обратной дороге никто не будет орать на весь автомобиль. Кулон тоже возвращают, и он даже работает. Я сразу цепляю его на место, будто так и было. Естественно, решаем везти бедолагу в его родные стены, там есть лоток, корм и прочие кошачьи штучки.

Что буду делать дальше, сама не знаю. Старицкий, наверное, укатит, какой ему резон оставаться? «Не его зона ответственности», как он сам сказал ранее. Да и к лучшему, иначе снова начнём собачиться.

До квартиры, правда, Ник всё же провожает: мои руки заняты Снейпом, а открывать двери ногой как-то не комильфо.

По рекомендациям доктора я сразу же укладываю кота на тёплую лежанку, лоток и воду тоже притаскиваю в гостиную и ставлю рядом. Наполнитель, естественно, приходится сменить, на что Ник тут же реагирует едко:

— О, свершилось чудо, Света вспомнила о своих обязанностях после того, как чуть не угробила котика.

Вскипаю тут же:

— Это ты его чуть не угробил, дебила кусок!

— Я его так-то повёз в клинику на другой конец города и сам чуть не загнулся от аллергии!

— Ага, — подхожу я к Старицкому и прожигаю убийственным взглядом. — Только не довёз, а выпустил посреди чужого района, чтобы его бомжи съели!

— Так я же его и ловил! Смотри на эти раны. — Ник суёт мне под нос руку с глубокими царапинами и содранной кожей. — Что-то у тебя не было желания лазить по деревьям.

— Зато я от обдолбанных малолеток отбивалась, пока кто-то зассал!

— Я зассал?! Да я бы им навалял, если бы одна придурочная извращенка не вклинилась!

— Сам ты извращенец, раз купил всё это! — ору в бешенстве прямо ему в лицо. — Придурок!

— Истеричка!

— Кретин!

— Чокнутая!

— Дегене…

Договорить не успеваю, Ник в долю секунды преодолевает расстояние между нами и впивается в мой рот жестким поцелуем. Опять?!

Пытаюсь отстраниться, но он крепко обхватывает мою голову руками, пресекая любую попытку сбежать. Остаётся лишь яростно колотить руками по его плечам, спине и даже по голове: всё без толку.

Ух, пусть только отпустит, уж я ему устрою! Так отомщу, что мало не покажется! Да я его просто на клочки порву! Только бы ослабил хватку.

А Ник всё продолжает целовать с таким безумным натиском, словно берёт штурмом неприступную крепость, а я… я отвечаю. Отвечаю на жаркие ласки, исключительно для, того чтобы ослабить его бдительность. Да-да, именно за этим! А вовсе не потому, что мой живот скручивает узлом от нахлынувшего вдруг желания.

Зарываюсь пальцами в его волосы и прижимаюсь всем телом тоже только для этого.

И позволяю его рукам блуждать по моей спине, а потом всё ниже и ниже, тоже исключительно за этим. Ведь за этим же?!

И футболку с него стягиваю для убедительности. И не сопротивляюсь, когда его губы вытворяют что-то невообразимое. Пускай. Ещё немного, и я ему покажу, где раки зимуют! Нет, не сейчас, вот в следующий момент…

Ох, нет, чуть позже, когда перестанет ласкать шею… и грудь… и…

Куда мы падаем, сплетённые в объятиях? Кажется, это диван.

Вот сейчас я его точно убью!

Ммм… Ах! Чёрт! Ладно, успеется.

***

Открываю глаза, когда в окно уже светит яркое солнце. Солнце?! Интересно, который час? На моём животе покоится рука Ника, а сам он размеренно сопит мне в затылок.

Боже, что мы вытворяли ночью! Будто оба с цепи сорвались. Лавина страсти напрочь смела и разум, и гордость, и, кажется, нашу непримиримую ненависть друг к другу.

Это была просто пучина безумия. Мы пропустили и куранты, и речь президента, и салюты за окном. Отлеплялись друг от друга лишь изредка и ненадолго, только для того, чтобы сделать глоток воды, да проверить Снейпа.

Кстати, о Снейпе: где он?! Лежанка пуста!

Подскакиваю как ошпаренная и, наскоро натянув платье, принимаюсь заполошно осматривать каждый закуток гостиной. Не обнаружив искомый объект, продолжаю поиски на кухне и в спальне — всё без толку. А потом… Потом я замечаю в прихожей открытую входную дверь! Да что б его! Выглядываю на лестничную клетку — никого.