— Знаете, я даже не возьму с вас большой платы. Довольно любопытный случай, знаете ли, — он снова блеснул зубами, думая про себя развеять накатившую на него скуку чудесным представлением. — А. И пока можете попробовать пиявок. Пиявки ко всему хороши. И хорошо бы шерстяные рейтузы и пояс поносить. Из овечьей шерсти. Главное — обязательно немытой.

Алексей снова перехватил поудобнее свёрток. По левую руку возвышалось здание ресторации. Алексей вздохнул. Ему бы хотелось зайти и может перекинуться парой слов со знакомыми офицерами, обедавшими там, но треть подходила к концу, а жалованья ещё не было. А теперь ему ещё предстояло уговорить брата дать осмотреть себя стороннему доктору. Уверенности в том, что тот согласится, у Алексея не было. Да и как говорил доктор, ему не нравилось. Он, несомненно, хорошо разбирался в своём деле, но… Это «но» не давало покоя. Алексей опёрся на трость, постоял, давая отдых ноге, а потом продолжил подъём. Вот уже показалось и крыльцо солдатского госпиталя. Сейчас войти, пройти по коридору направо, и вот он Павел. Лестница. Алексей плотнее сжал набалдашник трости. Подумалось, что на костылях возможно было бы сподручнее, но выглядеть больным не хотелось. Каждая ступенька далась с трудом вывихнутой ноге. Оставалось надеяться, что он всё же сможет не обидеть брата и уговорить его принять лечение.

Алексей распахнул дверь в палату. Комната была просторной, белой и холодной. Алексей встал на пороге. Доска под ногой громко скрипнула.

Павел заметил его. Высунулся из-под одеяла и с интересом смотрел то на Алексея, то на свёрток. Свёрток выглядел так, что навевал приятные мысли о подношении.

Алексей затоптался у порога:

— Брат, могу я зайти?

— Зхди, — кровать заскрипела, и Павел окончательно выполз из одеяла и сел.

Алексей поспешил последовать приглашению и вошёл. Подошёл к железной кровати, которую, казалось, отлили на века, но пододвинуть табурет и сесть так и не решился. Проверять границы терпения Павла не хотелось, а что ему вряд ли рады, он и не сомневался. Алексей выставил свёрток перед собой, прикрываясь им как щитом, и осторожно начал:

— Здесь довольно прохладные ночи. Да и не только ночи.

Свёрток манил. Интриговал. Павел не удержался и дотронулся до него здоровой рукой. Алексей заметил. Положил его на край кровати рядом с Павлом. Неуклюже застыл рядом, перенеся вес на здоровую ногу. Табуретку взять хотелось, но в том, что его желают видеть сидящим рядом, Алексей не был уверен. Так что приходилось терпеть неудобство. Павел потащил край ткани. Одной рукой не выходило. Он прижал лубками и потащил ещё усерднее.

Алексей поспешил на помощь. Наклонился и одним движением развернул свёрток. Из кипы тёплого белья на узкую койку выкатилась банка. Павел насторожился. Банка остановила вращение, и стало видно, что в ней в прозрачной воде плавают жирные, блестящие, с множеством опоясывающих колец, извивающиеся… Павел сам не заметил, как оказался на полу.

Алексей нахмурил брови и заглянул через кровать:

— Брат?.. Здесь немного тёплой одежды. И медицинские пиявки. Доктор сказал, это самые подходящие твоим заболеваниям.

Павел кинул косой взгляд на Алексея и продолжил неотрывно гипнотизировать банку с пиявками. Банка, к счастью, мирно лежала на одеяле, а не упала и не разбилась при его спешном покидании койки. И даже не просочилась. Павел осторожно взял банку и поставил её на прикроватную тумбу. Сел на кровать и уставился на то, как пиявки неспешно делали круги. Когда в банке неожиданно что-то начало усиленно извиваться, от внезапности стало страшно.

Алексей смотрел удивлённо. Пиявок ему за всю жизнь ставили много и такая реакция была любопытной.

— Им нужно менять воду раз в три дня. И вместо плотной крышки закрыть тканью.

Он с интересом следил за тем, как особо крупная пиявка пыталась присосаться к стеклу. Щёлкнул по нему пальцем. Пиявки в банке явно усилили активность. Павел постарался переключить внимание на что-нибудь другое. Посмотрел на оказавшиеся разбросанными по кровати носки, штаны, пояс. Сложил носки друг к другу. Алексей неловко переступил ногой:

— Ты бо… — осёкся, — ты не любишь пиявок?

Павел неопределённо пожал плечами и встряхнул подштанники. Оценивающе посмотрел на них на весу. Казалось, они были по размеру. Во всяком случае, малы ему они точно не будут.

— Может быть, тебе требуется что-то ещё?

Но Павел смотрел на пояс, погружённый в мысли как его надеть одной рукой, и не услышал вопроса. Поясницу прогреть действительно хотелось. Пахнет оно, несомненно, неприятно, но мысль о возможном облегчении была слишком соблазнительной. Да и теплее значительно станет. Алексей заметил, как тот застыл с поясом на коленях. Держал его одной рукой. Алексей протянул к поясу руку и вопросительно заглянул в лицо Павла. Тот вышел из раздумья:

— М?

— Могу я помочь с поясом?

Выбор у Павла был не велик, так что он развёл немного руки в сторону, показывая, что готов принять помощь. Алексей отвёл в стороны полы грубого больничного халата. Летом в нём должно было быть жарко, а для зимы он был слишком тонок. Да. В солдатском отделении совсем другие условия. Он завёл пояс за спину и изо всех сил стянул вокруг корпуса. А сил у него было не мало. Затянул как можно плотнее и туже. Рубашка вся смеялась и неудобными складками давила на тело. Павел почувствовал, как воздух стремительно выходит из лёгких. «Нежнее, пожалуйста».

— Эт не дмский крсет.

На последних остатках воздуха:

— Не ндо мня дшить.

Алексей перестал стягивать.

— Что? — посмотрел на него непонимающе. — О… — покраснел от того, насколько он неловкий. — Доктор говорил, что для лечения необходимо, чтобы шерсть плотно прилегала к телу. Я сделал тебе больно?

— Не нстлько плтно. Я ж длжен кк-то дшть.

Алексей поторопился расслабить пояс.

«Спасибо, что не удавил». Павел снова закутался в халат и залез под одеяло. С поясом стало ощутимо теплее.

Алексей неприкаянно стоял, не зная, куда себя деть, но пояс снова навёл на мысли о том, что поговорить о возможном визите доктора необходимо. Из того, что тот ему рассказал, Алексей понял только, что его брат в очередной раз чудом выжил, но страх, что ещё не все болезни позади, только усилился. Он начал прощупывать почву:

— Брат, что ты думаешь насчёт того, чтобы тебя осмотрел один приезжий доктор?

— Зчм?

— Он хорошо лечит переломы. Твоя челюсть… — Алексей кивнул подбородком на неё. Осознание собственной вины снова тяжело накатило.

Павел опустил голову и задумался. Лечение челюсти было нужно и очень. Последствия таких переломов он хорошо представлял. И перспективы от жить без куска челюсти с обезображенным лицом и всеми сопутствующими последствиями до не жить вообще не прельщали. Он приоткрыл и закрыл рот, проверяя, как работает челюсть. Её ломило. Осторожно дотронулся до ранок на месте зубов языком. Но наверняка знакомый Алексею доктор брал дорого. Он мог заломить такой конский ценник, что Павел не сможет расплатиться до конца службы. Ещё потрогал ранку. Посмотрел на нервно топчущегося перед ним Алексея, у которого всё было написано на лице.

— Я бы… пгврил с этм врчом.

Радость Алексея была очевидна. Светился он как солнце в час зенита.

— Тогда через два часа он придёт осмотреть тебя, хорошо?

Павел медленно согласно кивнул, насколько позволили лубки. Быстро он… Ну ладно, хорошо. Возможно, плата будет не столь пугающей. Ещё бы додумался предупредить заведующего, что придёт посторонний доктор. Вылезать самому из-под одеяла совершенно не хотелось.

Алексей протараторил, что он разберётся со всеми могущими возникнуть вопросами и бодро ускакал, припадая на левую ногу, со всеми договариваться. Павел проследил за этим энтузиазмом из-под одеяла. Ну что ж, ему торопиться было некуда. Он и здесь спокойно подождёт.

Доктор действительно пришёл в скором времени. Павел не знал, точно ли прошло два часа, может больше, но склонялся к тому, что, по-видимому, всё было уже обговорено. Доктор был удивительно молод. Он долго мыл руки, натирал их большим куском мыла, тёр щёткой, споласкивал и начинал снова. Повернулся к больному.