Подполз к краю клетки, приподнялся на локтях, и уселся, уперевшись спиной в холодную сталь. Сзади длинная вереница мёртвых всадников, на таких же, как и они, конях. Спереди, из-за широкой спины спин возничего, который, судя по всему, был из числа нежити и сильно вонял, разглядел своего пленителя, его сыночка, и их верноподданных магов.

"Лучше бы я ушёл, когда он давал мне шанс" — подумал я, вспоминая, как Магистр предлагал мне выбор после битвы на Зелёной дороге. — "Хотя, врал он тогда. Как пить дать, врал. Вся его болтовня — ложь, а выбор — всего лишь иллюзия".

Я запрокинул голову, и посмотрел вверх. Тёмно-синее небо на мгновение рассекла серебристая полоса, которая исчезла так же быстро, как и появилась. Помню, как Скалолаз, когда мы были в горах, говорил мне, что в таких случаях нужно загадывать желание. Я улыбнулся, закрыл глаза, и прошептал:

— Хочу быть свободным.

— Этого не обещаю, а вот выпить дать могу, — раздался голос Вершка, которого я, из-за его вони и неопрятного вида, принял за мертвеца, управляющего моей передвижной тюрьмой.

Глава 20. Хорошо забытое прошлое

Выпил пойла. Сразу, полбутылки, залпом. А, чего бы и не выпить, если уже утром тебе выпустят кровь. Может, хоть так смогу напакостить своему бывшему хозяину. Хотя, думаю так, что, если бы это пошло бы во вред Магистру, никто бы не позволил мне сделать это.

Стало чуть легче и теплее. Пустую бутылку поставил рядом с собой, но телега подскочила на кочке, и она тут же упала на бок, и начала кататься по железному полу.

— Почти приехали, говоришь, — повторил я слова Вершка, который несколькими минутами ранее уточнил мне наше местоположение.

— Ну, да, — расстроенно выдохнул он.

— Чё думаешь? — спросил я его, глядя на то, как бутылка покатилась, ударилась о стальной прут, но не разбилась, а со звоном отскочила назад.

— А, что тут думать, — не меняя интонации, ответил Зиган. — По-ходу конец тебе.

— Может, попробуем? — предложил я. — Ведь и не из такого дерьма выбирались.

— Не-е-е, — протянул маг. — Такого у нас ещё не было, и боюсь, что уже не будет.

— Ну, а всё-таки, чего нам уже терять? — поганое, вложенное в каждого человека при рождении, желание жить заставляло меня унижаться и просить Вершка о помощи.

— Дружище, — как мне показалось невпопад, ляпнул Зиган.

— Чего? — переспросил я.

— Ты забыл добавить "дружище". "Чего нам уже терять, дружище?" — вот так должна была звучать твоя фраза. — Пояснил он мне.

— Подъёб засчитан, — вспомнив наш разговор на месте гибели Епископа Ахая. — Но, сейчас он не к месту.

— К месту. Ещё как к месту, — в голосе Вершка послышались нотки злости. — Значит, когда у тебя всё хорошо, когда тебя командующим назначили, и родовые имения с Землями пообещали, так я тебе не друг. А когда ты в дерьме тонешь, так обо мне вспомнил, да?

— Ты, пропитая рожа, — рыкнул я на него. — Вспомни, с чего всё началось. Кто мне на моё место указал, когда мы из Год-Форса вышли, а? Или что, избирательно сейчас ситуации вспоминать будешь?

— Иди ты к бесам, — фыркнул Зиган. — Сам вот-вот сдохнешь, и меня за собой утянуть хочешь. А я не хочу подыхать, понимаешь? Не хочу. Да, мне тебя жалко, но помирать с тобой "за компанию" я не готов.

— Скотина ты, а не друг, — обречённо произнёс я, и отшвырнул от себя надоедливую бутылку, которая уже в десятый раз подкатилась к моей ноге. Стеклянный сосуд закрутился волчком, ударился о толстый прут, и со звоном разлетелся на части.

— Ну, уж какой есть, — сказал на это Вершок, и ненадолго замолчал. — Знаешь, когда я переберусь на юг, в свои имения, и возьмусь за виноделие, то, самое дешёвое, самоё поганое из своих вин назову в твою честь. В местных кабаках и тавернах, мужики будут вусмерть ужираться "Крысоловом" проклиная поутру твоё имя.

— Ах, ты ж сука продажная! — воскликнул я, вскакивая на ноги. — Вот, значит, на что ты меня променял, да?

Он молча сидел на козлах, даже не думая оборачиваться в мою сторону. Я же, просунув руку в стянутую цепями клетку, пытался дотянуться до него. Мне не хватало всего пары дюймов, и хруст стекла под ногами подал мне идею. Поднял с пола часть разбитой бутылки, ухватил её за горлышко, и примерился — достану.

— Эй ты, скотина, — обратился я к Зигану. — Посмотри мне в глаза.

Он обернулся, а я, как можно сильнее прижавшись к прутьям клетки, ударил стеклом в лицо. Острая, полукруглая часть разбитой бутылки, вонзилась Вершку в правую щёку и скулу. Вспорола их до костей, и обломилась. Рука чуть дёрнулась вперёд, и я рассёк Зигану кончик носа и верхнюю губу.

— Ай, сука! — взревел он, дёрнулся в сторону, и зажал ладонями кровоточащие раны.

Крик Вершка привлёк внимание Магистра и его свиты. Они развернули коней, и подъехали к нам. Лошади, запряжённые в телегу, остановились. Магистр посмотрел на меня, на осколок бутылки в моей руке, а затем на визжащего, залитого кровью Вершка.

— Алаш, — обратился Магистр к одному из своих магов. — Помоги этому идиоту.

— Какому из двоих? — найдя время для шуток, усмехнулся Беглый Визирь.

— Новоиспечённому красавчику с перекроенной мордой, — немного улыбнувшись, ответил Магистр. — Даст, забери у Кайса стекло, и займи место Зигана. Едем!

Стекло, что было у меня в руку, и то, что оставалось на полу, затрещало и начало рассыпаться в прах. Какой-то тряпкой, Окаянный вытер в лавки возничего кровь, уселся на неё, и хлестнул лошадей поводьями.

— Я сожгу эту падаль! — кричал Вершок, стоя на обочине. Он вырывался из рук Беглого Визиря, который уже остановил кровь, а теперь пытался ровно слепить рассечённые куски плоти. — Выпущу кишки, скормлю их ему, а потом сожгу!

— Смотри, сам не сгори в утробе бесов! — заорал я в ответ.

— Зря ты так, — спокойно, словно ничего не произошло, сказал мне Даст. — Он один пытался уговорить Магистра отпустить тебя.

— И, что, получилось? — сыиронизировал я.

— Как видишь, — ответил маг.

— Я-то вижу. Я всё вижу. И ты тоже смотри внимательнее…

— А то что? — осёк меня Окаянный. — Вытащишь из задницы бутылку, и ударишь меня по голове?

— Не из задницы, и не бутылку, но я дотянусь до тебя. Я до всех вас дотянусь…

На меня обрушилась дикая тяжесть, словно каменная глыба упала с небес. Ноги подкосились, и я, не в силах больше стоять, упал на пол. Веки предательски сомкнулись, и я начал проваливаться в сон. Но, перед тем как окончательно уснуть, я услышал слова Окаянного:

— Спи, потомок древнего рода. Спи, пока на это есть время…

* * *

Проснулся от того, что меня швыряло в клетке из стороны в сторону. Телега подпрыгивала на ухабах, а вместе с ней и я. Лоб уже разбит в кровь, сильно болит плечо и левое колено. Даст изо всех сил хлещет лошадей поводьями, пытаясь заставить их бежать быстрее.

— Но! Но, бесовские выродки! — сопровождал он удары выкриками.

Я еле ухватился за решётку, при этом содрав костяшки пальцев, и взглянул назад, желая понять, что же заставило Окаянного так гнать. Отряда мертвой кавалерии, что сопровождала нас, уже не было, а вместо них за нами неслись всадники в красных мундирах. Их было настолько много, что их вереница казалась нескончаемой. Посмотрел вперёд. В паре сотен ярдов, за небольшим каменным мостиком, перегнувшимся дугой через мелководную речушку, спокойно восседают верхом Магистр и его свита.

"Приехали" — обречённо подумал я.

Мы стремительно приближались к границе Магистрата. Там, на своей земле, его хозяин сможет остановить погоню, и именно поэтому он так спокоен.

"А ведь это мой шанс!" — озарило меня догадкой на спасение.

Я бросился к другому краю телеги, и с ходу ударил плечом в решётку. Тут же развернулся, и впечатался в противоположную. Не сказать, что таким способом я смог перевернуть, или даже существенно наклонить телегу, но, пару раз она заметно вильнула по дороге.