— Костян месяц назад права получил, выцыганил у родителей хорошую тачку. Стал в институт на ней ездить, перед девчонками красоваться. И после вчерашнего экзамена к нему в машину куча девчонок набилась, парочка даже на коленях друг у друга сидели. Хотели в клуб вместе поехать, отпраздновать окончание сессии. Костян начал со стоянки выруливать, как-то неудачно крутанулся — и хрясь в автомобиль проректора по учебной работе!

— Это которая Виталина Сергеевна? — уточнил отец, закрывая шкафчик. — Зверь, а не женщина?

— Точно! — закивал Фред. — И она была в машине. Не повезло Костяну, в общем. Крику было! А она у нас в следующем году должна ещё один курс вести. Не уверен, что Костян теперь его сдаст…

— Фред! — перебил брата Джорджа, понимая, что иначе никак — Фред сейчас ещё в лицах начнёт пересказывать, как проректор ругалась с их однокурсником, а вылезшие из машины девчонки застыли, словно бандерлоги перед Каа. — Можно тебя? Дело есть. Срочное.

Брат замолчал, удивлённо покосился на Джорджа и поинтересовался:

— Дело? Какое дело?

— Ты вроде бы только что Федю и Олю проводил, — встревоженно протянула мама. Она, по-видимому, сразу почувствовала, да и увидела по его лицу, что случилось нечто из ряда вон выходящее. — Чего бледный такой? Они что-то тебе сказали?

— Нет, не они. — Джордж на мгновение запнулся, но затем решил говорить при родителях. Всё равно они в курсе сложившейся ситуации. — Светка звонила.

— Агафонова? — Фред тут же встрепенулся и посерьёзнел. Понимал, что Света может звонить только по одной причине. — Что-то с Юлей?

— Да. Она решила уехать в другой город. У неё поезд… примерно через час.

— Что-о-о?! — почти взревел Фред и тут же оторвался от подоконника, подбежав к Джорджу. — Так чего мы стоим тогда? На вокзал, скорее! А куда поезд-то? И почему она вообще решила уехать?

— Погоди, после объясню, — вздохнул Джордж, понимая, что самый неприятный разговор ещё впереди. И обратился к отцу: — Пап…

— Да, я вас отвезу, — кивнул Лев Игоревич, вытирая руки полотенцем. — Так будет быстрее.

Отлично! Джордж надеялся, что отец поможет, иначе пришлось бы потерять несколько минут, вызывая такси. Да и мало ли, какие накладки могут быть с такси. Надёжнее самим, но они с Фредом ещё не умели водить машину, хотя очень хотели научиться. Пока не было времени ходить на курсы по вождению.

А ситуацию брату объяснить можно и в дороге. Неловко, конечно, при отце… но выхода нет.

В машине поначалу повисло тягостное молчание. Отец в принципе не собирался вмешиваться — он, как и мама близнецов, считал, что взрослые в дела детей возраста Фреда и Джорджа могут вмешиваться лишь в крайнем случае. Джордж собирался с мыслями, думая, как лучше начать, чтобы Фред не психанул и не полез драться.

А Фред хмурился и явно пытался проанализировать то, что чуть ранее сказал Джордж. И в конце концов выдохнул, вопросительно посмотрев на брата:

— А почему Светка позвонила именно тебе? А?

Это был, с одной стороны, максимально глупый вопрос. Вообще не важный сейчас. Но с другой стороны, он напрямую относился к тому, что им нужно было обсудить, и открывал дорогу истине.

— Я просто думаю, — продолжил Фред почти тут же. — Я, конечно, со Светкой ссорюсь чаще, чем ты… Но и общаюсь с ней гораздо больше. Однако позвонила она тебе. Ты обидел Юльку?

Брат ещё цеплялся за иллюзии. Джордж думал, что он в глубине души понимает, почему, но не хочет признавать.

— Нет. Юля просто боится, что мы поссоримся. Как только она выберет кого-то одного, второй обидится.

— Хм, — Фред нахмурился сильнее. — Ну, неприятно, конечно. Но ты же не станешь меня бить, да? — пошутил он, и Джордж покачал головой.

— Я не стану. А ты, Фред?

Брат замолчал, помрачнев. Покосился на отца, который по-прежнему молча вёл машину, потом вздохнул, смирившись, что без свидетеля не обойдёшься, и ответил:

— Нет, никаких драк. Но Юля права — обидно. Особенно если подумать… Ты так говоришь, будто уверен в её чувствах. Она говорила, что выбирает тебя?

— Напрямую не говорила. Но это подразумевалось.

— Могла бы признаться, когда я… — Фред запнулся, вновь посмотрел на Льва Игоревича и слегка порозовел. Говорить при отце про свою попытку организовать секс втроём он явно слишком стеснялся.

— Не могла она, — грустно усмехнулся Джордж. — Юля всегда слишком опасалась, что мы вдрызг разругаемся. Ты же помнишь, что она всегда старалась не выделять никого из нас? Вела себя одинаково с обоими, чтобы ни один не мог заподозрить, что она предпочитает кого-то одного.

— А ты, получается, заподозрил? Я — нет, а ты — да?

— Фред, не обижайся…

— Да я не обижаюсь, — почти рявкнул брат, сверкнув злостью в глазах. — Я в бешенстве! Вы же оба, получается, меня за нос водили. Ты знал, что Юля давно выбрала тебя, но мне не говорил!

Оля всё-таки была права. Впрочем, Джордж уже и сам это понимал.

Хорошо, что он первый заговорил с братом, а вовсе не Юля…

— Фред, послушай…

— И как долго это продолжается? — возмущался брат. — Год? Два? Или дольше?!

Джордж вздохнул, стараясь сам унять раздражение — ему сейчас ни в коем случае нельзя срываться, — и неожиданно услышал спокойный голос отца:

— Фред, не горячись и послушай теперь меня. Всегда, что бы ни случилось, нужно стараться представлять себя на месте другого человека. Мы с мамой говорили вам об этом много раз. И представь, что чувствовала Юля. То, что она не испытывает к тебе романтических чувств, не значит, что чувств нет совсем. Ты — её друг. Сильнейший страх для неё — стать причиной вашей с Джорджем ссоры. И только ради того, чтобы вы не поссорились, она решила пожертвовать всем — учёбой в институте, своей привычной жизнью, оставить в одиночестве любимую бабушку, лишь бы скрыться с ваших глаз. Видимо, она надеялась, что за несколько лет вы её забудете, и проблема решится. Кстати, я думаю, что она права. Нет, не в том, что захотела уехать. Мне кажется, что вы со временем переключились бы. Сейчас вы оба «закусили удила», никто не хочет уступать.

— Пап, я её люблю, — возразил Джордж горячо. — Ты ошибаешься, я бы не забыл Юлю.

— В настоящий момент это не важно. Важнее другое. Если вы хотите, чтобы она осталась здесь, в нашем городе, и продолжила общаться с вами — один из вас должен уступить.

— Ты имеешь в виду меня? — язвительно хмыкнул Фред. — Я должен, получается?

— А почему тебя это оскорбляет? — так же невозмутимо поинтересовался отец. — Почему ты считаешь подобное поведение унижением? Подумай, Фред — разве Юля: это какое-то соревнование? Она живой человек, а живые люди не могут заставить себя любить по заказу. Её сердце выбрало другого, не тебя. И унижением будет скорее, если ты начнёшь упрекать её в этом или обидишься на брата. Унижением для вас всех, не только для тебя. И предательством.

— А Джордж меня не предавал, когда о чём-то сговаривался с Юлькой за моей спиной? — буркнул Фред, но уже гораздо менее раздражённо. — Надо было сразу поговорить откровенно!

— Я не знаю, как надо было, — ответил Джордж честно. — Юля попросила не говорить тебе, сказала, что она сама должна, но никак не решалась. Я ждал, потому что обещал ей. Наверное, зря ждал — раз вот к чему это привело. Она даже сбежать решила, лишь бы нас не ссорить.

— Бедная девочка, — вздохнул Лев Игоревич и произнёс уже эмоциональнее: — Постыдились бы, ребята. Здоровые лбы, а обижаетесь на девочку, у которой полгода назад почти все родственники погибли. Она просто растеряна, вот и решила, что ей проще пожертвовать собой. Она всё равно несчастна, ну будет немного несчастнее, подумаешь. Зато вашу дружбу не нарушит. Понимаете? Или ещё раз объяснить? Она вас любит больше, чем себя.

Фред вздрогнул и покосился на Джорджа — неуверенно, смущённо, и Джордж ответил ему ободряющей улыбкой.