— Р-р-р?

— Привет из пенсионного фонда, — прошептал я и влупил граблями по уроду. Один крюк вошел в глаз, второй пробил лоб, а третий выбил искру из черепа и заскользил.

— Ррр, — мертвец шагнул ко мне и замер, палка держала его на расстоянии. Он удивился и замахал лапами, так мелкий боксер пытается неудачно достать длинного. Напрягся и попер вперед, пытаясь продавить меня, сбить с ног, уронить или сломать то, что его удерживает. Я упёрся одной ногой в землю, а рукой схватился за забор и зарычав как зомби наклонился вперед. Так и рычали друг на друга, пока крючья грабель выдирали дорожки на черепе зомби. Что у него с глазом я старался не смотреть, капало на землю да и хватит зрелищ.

Старость и опыт победили неживую силу. Мертвяк рванул, остановился и попёр назад, мотнул башкой и вырвался из хватки грабель, разбрасывая плоть и красную жидкость. Замахал руками и упал на спину. Я, как одноногий оловянный солдатик, осторожно подскочил и упираясь спиной в забор сделал еще замах и обрушил грабли на ненавистную рожу. Потом ещё раз,чтобы заткнулся и не звал своих. И ещё раз. И так пока моё новое оружие не рассыпалось в руках.

Выбившись из сил, я сел рядом с противником и обыскал его карманы. Нашел пластырь и оставил себе, больше у жмура ничего не было. Поднялся, с трудом опираясь на грабли — закрыл калитку, запирая кучу мертвяков во дворе и побрел домой.

В этот двор завтра ни ногой, но есть и другие домики.

По дороге пришлось один раз остановиться, хотя и идти было всего-ничего, метров двести. Достал батончик и слопал, радуясь вкусу. Не зря эти шоколадки американский спецназ жрёт и террористы тоже, чтобы выжить в долгих походах и затяжных боях — силы восстанавливает и голод пропадает.

Во дворе у нас никто не кружил, как и в доме. Двери я тщательно запер и наверх побрёл.

— Мама? Мама ты не спишь?

Она конечно не спала и «разохалась», увидев мою ногу.

— Как же это ты, сынок? Тебя укусили?

— Нет, неудачно из окна выпал.

— А на руке что? — не отставала «мать».

Я и не заметил разорванный рукав и царапину на предплечье. Вся рука была в крови, а боли не почувствовал, пока не увидел. Теперь аж зашипел от неприятных ощущений. Ничего себе игра.Так и до сепсиса можно доиграться.

— Стеклом порезался, когда из окна прыгал. Весело у вас тут, мама. Недружелюбные соседи, выгнали — даже чаю не попил. Всем табором гнали и пинками ускоряли.

— А ты всё шутишь? Грабли чужие зачем припёр? Нам чужого не надо, своё есть.

— Подарок. От всей мёртвой души. У нас я кстати не видел такого добра. Хорошая вещь — убойная. Пригодится.

— В сарае рядом с кухней инструментов полно. Там и доски хранятся, чтобы двери заколачивать на ночь, а то уже в дом входят и стонут. Я сижу и плачу тихонько, чтобы не заметили. Сынок, заколоти, а?

— Я сделаю красиво мама, всё будет хорошо, не бойся.

— Как же не бойся. С ножкой у тебя плохо, что ты сделаешь, когда они придут?

— Ты главное громко не кричи, и они не придут. До утра доживём, а там и новый день — новые решения.

— Ты хоть рану на ручке заклей. Есть пластырь у тебя?

Я достал и маме протянул. Она ловко раскрыла упаковку и наклеила пластырь на порез, показывая мне как правильно это делать.

— Вот так. И кровь перестанет капать и порез заживет. Ещё есть?

— Нету, — ответил я и подумал, что нужно чаще противников обыскивать. Рана действительно перестала болеть и заживала просто в на глазах, программисты говорят «в режиме реального времени».

— Мам, а нога? Вывихнул или сломал кажется. Что делать?

— Бинт у тебя есть марлевый?

Я быстренько протянул ей одну упаковку из запасов. Мама похоже специалист. Она и правда как-то искусно наложила бинт и завязала концы в узел. Вздохнула, осматривая рану.

— Поспишь, часика три и можешь снимать.

— Так просто? А если перелом будет, что делать? Ну чисто теоретически.

— Часиков шесть подождёшь.

— А если открытый перелом? Так что кость торчать будет?

Мама пожала плечами.

— Одним бинтом не обойдёшься. На такую травму много нужно материала и двенадцать часов без движения. Постарайся до такого не доводить.

— Постараюсь.

Я притащил стул и взгромоздился на него.

— Обезболивающие не принес?

— Не вышло. Шоколадный батончик хочешь? Помогает.

Мать вздохнула и опять закуталась в одеяло. Обиделась. А я что могу сделать? Даже не знаю где здесь аптека или мини-маркет. На кассе можно прикупить таблеток. Завтра, если нога заживёт — пойду искать. А сейчас можно и почитать, всё равно спать не хочется.

Я достал книгу, которая не помялась даже после всех передряг и убедившись, что мама не смотрит соединил её с БК. Не маму — книгу.

Рыболовство.

Уровень Новичок.

Желаете читать?

Чем еще заняться ночью в деревне? Конечно, читать.

Время 02.30. Первый день.

Когда я очнулся после небольшой лекции о наживке, (небольшая, часа на три) было полтретьего ночи. Мама спала, а я бы отправился на кухню, если бы не «детское время».

Прошелся к окну и выглянул. Во дворе столбом стоял дядька в разорванных на заду штанах и смотрел на луну, покачиваясь. Разберусь с ним завтра. Желудок опять пел серенады. Прежде чем есть нужно осмотреть ящичек от чувака в коридоре, хорошо что вспомнил.

— Получена бутылка воды.

— Получен марлевый бинт

— Получен шоколадный батончик.

Жаль, что мертвецы не читают книг. Мне понравилось. Всё как в детстве и юношестве — ощущения те же — читаешь и не паришься о том, что происходит. Батончик я съел и сразу запил водой, а бинт спрятал. Теперь можно попытаться заснуть.

Время 09.30. Второй день.

Когда я проснулся, то солнце уже ярко освещало двор и мама ворочалась в кровати, постанывая. Спина у меня болела, шея затекла, но выспался замечательно.

— Мама, как ты?

— Болит, — простонала она еле слышно. Совесть молотом ударила по голове. Она хоть и цифровая — но всё равно живое существо. Жалко, тётеньку. Пока я тут прохлаждаюсь и сплю, мог уже пол города облазить и обезболивающее найти.

— Попей водички, — я налил из бутылки в кружку и оставил ей бутылку, — Батончик будешь? Хоть и неизвестного производителя, но не хуже Сникерса.

— Мне бы супчика, сынок и таблеток.

— Уже выхожу. Где у вас тут магазин?

— Ты что забыл? — удивилась она. — Выходишь из двора и налево. Там дальше…

— Ладно, мама. Не напрягайся, отдыхай. Найду. Теперь у меня много времени.

— Как твои раны?

А я уже и забыл по них. Содрал пластырь поморщившись и нашел только светлую кожу без следа пореза. Даже кровь впиталась или растворилась в воздухе.

С помощью ножа разрезал и размотал бинт: пошевелил ногой.

— Ну что, сынок?

— Лучше чем было.

И это правда. Прыгать и приседать я не решился, но по спальне прошелся — как новенький.

— Я пойду, а ты держись. Принесу и еду и лекарство, одними батончиками сыт не будешь. Тем более вычитал я вчера один рецептик.

— Будь осторожен, сынок.

— Буду.

Я уже начал вживаться в эту роль выживальщика и чужого сына а также начал привыкать к цифровым куклам. Цифровую мамашу жалко, цифровых мертвецов — нет. А вообще неплохо придумали, понятно почему молодежь здесь пропадает, я даже одного процента развлечений ещё не увидел а уже нравится — интересно, что дальше.

Я посмотрел в окно, чудик с рваной попой так и стоял во дворе: проверил оружие и вышел во двор.

Неспящий смотрел на солнце с открытым ртом, как раньше смотрел на луну и даже не услышал как я подошел. Мог бы почуять кровь, но и с этим я разобрался.