Те недели, что мы должны были провести в пути, мы провели в тюрьме, и нас еще не хватились. И судя по письмам Катарины, Адель и Данте, которые мне здесь озвучили, они написали письма, думая, что мы все еще в дороге.

Но с помощью портала, который я даже не рассматривал как вариант, мы убрали долгую дорогу из списка мучений, переместившись сразу в тюрьму.

Да, мы уже тут, в столице, но к сожалению в камерах, и что произошло с Герцогом и дедушкой Адель, я не знал.

Хоть как-то себя защитить после переноса было невозможно, нас сразу заковали и развели по камерам после перехода через портал. Мы были полностью беззащитны, не в состоянии даже перечить, находившись в первые часы в состоянии, близком к наркотическому опьянению. Всё было заранее подготовлено и отработано.

— Нас взяли тёпленькими, — улыбнулся я, даже не понимая, почему у меня есть силы на это. — Не герой я все-таки, не герой.

Мучительно всё же быть бессильным в решающих событиях, хоть я и надеюсь, что моя хитрость в письме сработает, но все же шансов, что Катарина успеет спасти нас, минимальны. Да есть ли у нее возможности это свершить? Тюрьма в столице, и что она будет делать, брать ее штурмом?

Вот такая у меня судьба, противостоять армии мертвых, поднимать огромный смерч у реки и оказаться в камере, где даже убить себя не можешь. Быть первым, быть лучшим, быть всеми любимым, быть самым-самым…

— И этого больше нет, — усмехнулся я.

И всё в один момент потерять, став лишь куском мяса на обочине дороги под названием история.

Как же всё это легко может случиться, волна может тебя вынести на самый верх, и в этот момент ты даже и не думаешь, как же ты счастлив.

И вот, всё та же волна событий качнулась и погребла меня на самом дне. Ниже уже некуда.

— Кусок я вонючего дерьма, ха-ха! — тихо прошептал я. — Непобедимый, ага. И что, это конец? Когда же все таки я умру?

Тишина в камере была невероятной, даже мои слабые, негромкие слова поглощали стены, будто готовые поглотить безумные крики заключенных. А жара, адская жара просто убивала меня. Медленно, но бесповоротно, забирая всю влагу из моего измученного тела.

— Жарко тут у тебя. Эй, умирать еще рано, мой глупый ученик, — тихо и внезапно проговорил голос в темной камере, вытаскивая меня из бреда. — Что же мне делать, спросишь ты. Учиться, мой глупый ученик, учиться на своих ошибках.

— Ты пришла. Зачем? — выдохнул я из последних сил.

— Как и обещала, я пришла в тот момент, когда ты признаешь себя говном. И в отличие от тебя я обещания, о мой высокомерный в прошлом ученик, выполняю, — проговорила с удовольствием призрак.

— Я умираю, Кин.

— Знаю, потому и смогла прийти, без камня душ и заклинаний. Ты стоишь на самой грани, Арно, — тихо проговорила Кин. — И потому ты можешь слышать и видеть тех, кто ушел.

— Тогда забери меня.

— Рано, — зевнула Кин. — Помучайся ещё, о мой глупый ученик.

В камере настала тишина, я висел на кандалах не понимая, сошел ли я с ума или это всё происходит не во сне, а наяву.

— Итак, мой ученик, теперь внимательно слушай. Настало время, возможно, моего последнего урока для тебя, перейдем к сложной и многогранной теме. Вода в человеке, — фыркнула от нетерпения Кин и я увидел ее очертания во тьме, черное кимоно и бледное, азиатское и красивое лицо. — Ты чувствуешь интуитивно воду в человеке, но она связана с другими веществами и энергией другого человека. Чтобы перехватить контроль над водой, состоящей в составе другого человека, надо перенести свою энергию в чуждую тебе энергетику.

— Моя кровь, могу я ее использовать?

— Неприемлемо, магия крови более сильная магия, чем водяная, что лишь часть крови. Работать же со своей кровью невероятно сложно, магия крови будет сопротивляться, так как энергетическая составляющая в ней больше. Но из чужой крови ты можешь выделить воду, хоть это и невероятно сложно и опасно непредвидимыми последствиями, — прочитала почти лекцию мне Кин. — Не зли меня, ученик, и не заставляй меня жалеть о том, что я решила провести для тебя урок.

— Спасибо.

— Этого мало, но, — задумалась Кин немного. — На этом урок окончен, остальное сам, думай, если мозги остались. Удачи, мой глупый ученик, заставь меня гордиться тобой.

Она исчезла, и не смотря на мой зов больше не возвращалась, она могла помочь сообщить Данте.

Но она не появлялась и не отвечала на мой зов. Мои крики отчаяния остались без ответа и мне осталось лишь одно. Думать.

И я думал, и план придумать нелегко, но я справился, а вот осмыслить и претворить в жизнь уже сложно. Это как математическая формула, ну написал ты ее и что, теперь думай, как ее применить с выгодой для себя.

И это возможно, но сперва этому бедному ученику не понятно, как простой икс, что равен двум, применить в своей жизни, в реальности, воплотить его в материальном мире.

— Придумал, — проскользила усталая мысль в голове и я попытался уйти в медитацию для экономии ресурсов, которых осталось в моем теле не так уж и много.

Придумать план и воплотить его в жизнь с первого раза, не проверив ничего, смертельно опасно, но мне терять нечего. Теперь нужно лишь время и силы, которых у меня нет.

Скрипнули ключи в дверном замке, и стальная плита, по недоразумению названная дверью, открылась.

— И снова здравствуй, заключенный Арно, — весело проговорил лысый офицер тайной службы. — Настала пора твоих ста капель воды, а то ведь невзначай умрешь же, ха-ха!

Я не отвечал, лишь впился в свою губу острыми зубами, рвя собственную плоть внутри рта. И следя за тем, как офицер приближается ко мне и протягивает к моему рту кружку из металла со столь желанными каплями на дне кружки.

Но сегодня они мне не нужны. Вернее, не только они. Мне нужно всё.

Я харкнул кровью в офицера, прямо в его глаза.

— Ах ты сука, плеваться вздумал?! — ударил меня кружкой по лицу офицер, коснувшись своего глаза. А я уже воззвал к воде.

И вода ответила мне, моя вода, которая соприкоснулась с водной оболочкой глаза офицера.

— Вода, ко мне, — с улыбкой оскалился я.

—А-а-а-аа! — понесся ко мне офицер, ощущая новые для него ощущения. Его глаз пытался выйти из орбиты, а я открыл рот. Офицер и не подозревал, что всё только началось.

Мои зубы вонзились в плоть, раздавливая глаз офицера и я призвал воду вновь, теперь в его теле.

Секунда.

Я выпил его, досуха. Тело упало на пол, не успев даже помучаться. Было ли мне его жалко?

Нисколько, он знал за что ему платят и что может с ним случиться. А я закрыл глаза и напряг руки, кандалы разломились, цепи вырвались из стен.

Я смотрел на свои руки, которые синели от вздувшихся вен, кровь во мне и само тело просто сходили с ума от такого количества воды. И тут из коридора с открытой дверью до меня донеслись звуки

— Тре-е-ево-о-о, — прохрипел от страха стражник, наводя на меня свой арбалет, сухой щелчок тетивы арбалета...

Арбалетный болт завис в сантиметре от моей груди, где находилось мое сердце, я поймал его рукой, слега поранившись.

Я улыбнулся кровавой улыбкой и метнул рукой болт обратно в стражника. И он рухнул на каменный пол, но был еще жив. Болт пробил его шею, сломав шейные позвонки.

— Если я не могу быть героем, — прохрипел я словно хищный зверь. — То я буду злодеем, а в тебе, надзиратель, немало нужной мне воды.

Мне хватило касания своей раненой рукой, что соприкоснулась открытой раной раны стражника, чтобы начать вытягивать воду.

— Эта вода имеет привкус, — задумчиво проговорил я, чувствуя, как жажда уходит, как жизнь в моем теле просто взрывом расширяет мои возможности. — Я забираю с водой и твою жизненную энергию.

Справа слышался топот ног, я медленно поднял меч стражника, чуя силу, не подвластную никому.

Сорвав с себя рубаху я посмотрел на меч, а затем на четверых стражников с копьями, что смотрели на меня с ужасом.

— Я заберу вашу воду! — прокричал я, лезвием меча нанося кровоточащую рану по всей моей груди.