Но Призрачный Голос никогда не упускал возможности нарушить её покой.

Он, вероятно, сейчас трахает эту Дьяволицу где-то в поместье, прижав её к стене, — хихикнул голос. — Постучи по ванне три раза, и, возможно, это прекратится.

Её кулаки сжались по бокам. Она отказывалась поддаваться такой нелепой прихоти. Если Блэквелл действительно кого-то сейчас трахает, почему она должна его останавливать? Он ей не принадлежал и никогда не будет принадлежать.

Видела, какая она красивая? — продолжал Призрачный Голос. — Чёрные волосы, фиолетовые глаза, греховная улыбка. Как, по-твоему, её имя звучит на его губах?

— Замолчи. Исчезни.

Постучи три раза, и я исчезну, — настаивал он.

Её рука невольно дернулась, зубы скрежетали. Нет. Она не поддастся.

Постучи, — снова рыкнул голос. — Постучи. Постучи. Постучи. Постучи. Постучи. Постучи.

Она сдалась.

Три быстрых удара костяшками по фарфору, и голос исчез, словно дым, оставив её в ярости. Ей ненавистно было, что подчинение этому голосу приносило тишину. Ещё больше она ненавидела, что однажды могла случайно подчиниться чему-то, что не сможет простить. И с каждым разом она всё меньше уважала себя за то, что не могла полностью его игнорировать.

Теперь она полностью погрузилась под воду, открыв глаза и наблюдая за пузырьками, поднимающимися к поверхности. Она оставалась под водой до тех пор, пока её лёгкие не начали жечь от нехватки кислорода. Но прежде, чем она поднялась, перед ней появилось лицо. Лицо с пронзительными зелёными глазами.

Вырвавшись на поверхность, она с жадностью вдохнула воздух, капли воды стекали по её коже, падали с густых ресниц, а волосы тяжело свисали по её спине, пропитанные влагой. Блэквелл стоял рядом с ванной, скрестив руки и скрывая свои эмоции, пока его взгляд скользил по её обнаженному телу.

— Рад видеть, что ты выбралась из очередного испытания, — заметил он. — Ты собиралась мне об этом сообщить?

Офелия приподняла брови, удивленная его наглостью:

— Сообщить? Я не думала, что это часть нашего соглашения.

Он никак не отреагировал на её язвительный тон. Казалось, ему было скучно.

— В прошлый раз, когда я искал тебя, я нашёл тебя в иллюзии Синклера — ты танцевала одна в библиотеке, находясь в полном трансе. Так что мне кажется, не будет лишним, если ты сообщишь мне, что осталась жива после завершения уровня, на который не позвала меня.

Она тяжело вздохнула и показала на себя:

— Ты видишь, что я жива, не так ли? Что касается того, что я не призвала тебя — мне не нужна была твоя помощь. Вот как это работает.

Её слова были пропитаны сарказмом, и она уловила что-то мимолетное в его взгляде, что не смогла сразу распознать.

— Ты собираешься игнорировать то, что произошло с Синклером?

— Не понимаю, почему это должно быть важно, — ответила она.

— Ты не понимаешь, почему это важно? — фыркнул он. — Ты оказалась в одной из его ловушек, потому что тебе понадобилось пространство, и чуть не была дисквалифицирована из-за этого.

— Но я не была, — парировала она, сдвинувшись вперед в ванне и поднявшись на колени, расплескивая воду через край. — И, если бы тебе было так важно, что я застряла в его ловушке, ты бы пришёл, когда я трижды пыталась призвать тебя!

Её голос дрогнул на последней фразе, и его выражение наконец изменилось, превратившись из равнодушного в страдающее.

— Где ты был? — потребовала она. — Где ты был?

— Я не мог услышать твой зов из-за магии Синклера, — сказал он, покачав головой с сожалением. — Он… он гораздо сильнее меня.

— У нас с тобой должен быть договор, — всхлипнула она. — Я зову — ты приходишь.

Он опустился на колени перед ней, схватив её лицо руками, и его глаза пронзительно смотрели в её, наполненные искренностью.

— Ты должна знать: если бы я услышал твой зов, ничто на свете не смогло бы меня остановить. Я пришёл, потому что почувствовал, что что-то не так. У меня не было намерения нарушать твою просьбу о пространстве, пока я не почувствовал это.

— Мне было страшно, — прошептала она. — Когда я поняла, что он меня запер. Я звала и звала тебя, а ты не появился…

Он прислонился лбом к её лбу:

— Прости, ангел.

Её сердце сжалось от правдивости его слов.

Она сглотнула:

— Откуда ты пришёл? Сейчас, я имею в виду.

Она знала, что не должна была задавать этот вопрос, но, будучи голой, уязвимой и на грани того, чтобы попросить его обнять её, не могла выбросить этот вопрос из головы.

Он отодвинулся, пытаясь уловить скрытый смысл её слов:

— Почему ты спрашиваешь?

Она снова откинулась назад, обхватив руками колени, чтобы спрятаться — и он это точно заметил.

— Син сказал, что ты был с той дьяволицей с пятого уровня. Я забыла её имя, — соврала она.

— Син? — прорычал он. — Мы разве не усвоили урок насчет того, чтобы не слушать его?

— Джаспер подтвердил это тоже.

Блэквелл закатил глаза к потолку, пробормотав что-то, похожее на «любопытный ублюдок», прежде чем остановить на ней изучающий взгляд.

— Рая сказала это только потому, что знала, как вывести тебя из себя. Ей доставляет удовольствие дразнить смертных — не доставляй ей этого удовольствия.

— Значит, ты был с ней.

Когда медленная усмешка начала расползаться по его лицу, Офелия поняла, что совершила ошибку.

— Ревность тебе идет. Почти так же, как кровь.

«Я не ревную,» — хотелось ей крикнуть, но было уже слишком поздно. Она уже выдала себя. Вместо этого она сказала:

— Пожалуйста, уходи. Мне нужно закончить мыться.

— Чем? — Он огляделся. — Где мыло? И где мочалка?

Её лицо вспыхнуло от раздражения. Конечно, он не мог оставить ей хоть немного достоинства.

— Не беспокойся, я позабочусь об этом, — подмигнул он, щелкнув пальцами, и в его руке появилась маленькая стеклянная бутылочка с жидким мылом и мочалкой. Он опустился на колени и, наклонившись над краем ванны, намочил тряпку, налил на неё немного мыла и взбил пену. — Повернись, я помою тебе спину.

На мгновение Офелия не двигалась, желая возразить, что ей не нужно, чтобы её мыли, как ребенка. Но когда он нетерпеливо махнул рукой, она тяжело вздохнула и подчинилась. Она прижала подбородок к коленям, а он собрал её волосы и перекинул их через левое плечо, чтобы они не мешались. Тряпка мягко прошлась по её плечам и позвоночнику, вызывая дрожь от неожиданной интимности момента. Сладкий цветочный аромат магнолий наполнил её ноздри, напомнив о прогулках с матерью в город, когда этот запах сопровождал их по пути. Постепенно её тело расслабилось, усталость от всего дня начала проникать в её кости.

— Рая была мне обязана, и я вызвал её, чтобы отплатить Джасперу за доступ к записям участников, — заговорил Блэквелл.

— Я не хочу говорить о ней, — отозвалась Офелия, начиная ковырять ногти.

— Между нами с Раей не было ничего интимного уже много лет, — продолжил он, словно не услышав её слов. — И даже когда было, всё было только физическим.

Офелия резко обернулась, одарив его суровым взглядом.

— Именно это я не хочу обсуждать. Мне не нужны детали твоих прошлых похождений, спасибо.

Он пожал плечами.

— Да и нет особо никаких деталей. Всё это было настолько незначительным, что я едва помню что-либо, кроме того, что это отвлекало меня от всепоглощающего одиночества вечной жизни, где нет ни одного человека, который бы меня знал. Из-за пробелов в памяти я едва знаю самого себя.

Грусть в его тоне разрывала ей сердце. Теперь она повернулась к нему полностью, а он провел тряпкой по её шее, спускаясь к плечу, затем к ключице и ниже, между грудей.

— Но ты, — произнес он, проводя тряпкой под её грудью и дальше по животу, — ты, кажется, совсем не такая забывчивая.

— Ты забыл нашу первую встречу, — напомнила она ему.

— Правда? — Он мягко улыбнулся. — Потому что я почувствовал тебя с того самого момента, как ты переступила порог Фантазмы. Это было неоспоримое, магнитное притяжение, которое и привело меня к тебе в тот первый день. Открывающаяся дверь, разговор с котом, всё в крови… — Он слегка улыбнулся, вспоминая. — Я хотел предложить тебе сделку прямо тогда, но знал, что нужно подождать. Поэтому я ушел, решив дать тебе пространство на эту ночь, — и потом ты сама нашла меня. Потому что, кажется, это то, что мы делаем. Находим друг друга.