Глаза Офелии защипало от его нежных слов.

— Ты почувствовал моё присутствие в тот день только потому, что узнал сущность моего отца, а не меня.

— Нет, я просто позволил тебе так думать, — сказал он с решимостью. — Я не хотел пугать тебя ещё больше в тот момент. Да, твоя кровь помогла связать тебя с отцом. Но это ты притягиваешь меня, Офелия. Ты утверждаешь, что я сказал тебе держаться подальше, когда мы встретились в первый раз. Потом ты исчезла из моих воспоминаний, но… — Он слегка покачал головой, словно в недоумении, — мы всё равно нашли друг друга. Потому что даже когда память исчезла, ты каким-то образом отметила меня.

— Тебе не нужно приукрашивать, — прошептала она. — Я знаю, что всему этому рано или поздно придет конец.

Его рука на мгновение замерла, челюсть сжалась от её слов.

— Я видел, как ты спасла ту девушку, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Когда ты не призвала меня, я начал волноваться и отправился на Ту Сторону, чтобы посмотреть, что происходит. Ты спасла её, когда никто другой этого не сделал. Ты присоединилась к этому соревнованию, зная, что оно навредит тебе, не ради денег или славы, а ради своей сестры. Ты боишься себя, но при этом смело смотришь Дьяволу в глаза и бросаешь вызов. Ты узнала так много о своей магии за считаные дни, что люди иногда не понимают за годы. Ты разгадала подделку на втором уровне, хотя знала меня всего три дня. Никто другой не знает меня так, как ты. Я горжусь тем, что смог провести это время с тобой. И единственное, о чем жалею, — это то, что его было так мало.

Слеза скатилась по её щеке.

— Я убила человека.

— Знаю, — тихо ответил он, прослеживая взглядом путь слезы по её коже.

— Голос в моей голове велел мне сделать ещё хуже, — призналась она. — Он постоянно твердит, что я должна кому-то навредить, как бы я его ни умоляла замолчать.

Он наклонил голову:

— А ты?

— Нет, — прошептала она. — Но из-за этого я начинаю думать, что всё хорошее во мне просто уравновешивает тот мрак, что живет внутри. Кажется, что все мои усилия направлены лишь на то, чтобы искупить тьму, которую я каждый раз пробуждаю.

Он тихо рассмеялся:

— Это не так, ангел. Жизнь не измеряется хорошими или плохими мыслями — важно то, как ты относишься к миру, несмотря на них.

— Эрик умер из-за меня, — напомнила она ему.

— Он пытался тебя убить, — сухо ответил он. — Это я называю уравновешиванием.

Он продолжал покрывать её кожу пеной, пока всё тело не было в мыльной пене. Затем, зачерпнув воду рукой, стал смывать с неё остатки мыла.

— Блэквелл?

— Да? — пробормотал он.

— Часть меня хочет спросить тебя больше про моего отца. Но другая часть не хочет знать, что я теряю, если так и не встречу его. Я никогда особо о нем не думала. Моей матери и сестры всегда было достаточно, — сказала она.

Что-то в его глазах померкло.

— Не спрашивать, вероятно, будет лучшим решением.

Она кивнула и добавила:

— Прости, что я так легко поддалась уловкам Синклера. И за… ревность. Я знаю, что не имею на это права, особенно после того, как сама сказала, что нам нужно личное пространство. Я не владею тобой.

Его взгляд потемнел, и он поднялся, протягивая ей руку, чтобы помочь выбраться из ванны. Офелия приняла её.

— Пространство — это то, чего ты всё ещё хочешь? — спросил он, окидывая её взглядом с головы до пят, пока капли воды стекали на пол.

Она глубоко вздохнула:

— У меня не должно быть выбора.

— Но он у тебя есть, — настаивал он.

— Нет. Я не хочу пространства, — прошептала она. — Я хочу всего, что угодно, только не пространство.

И их столкновение было подобно взрыву.

ГЛАВА 36. ПРОКЛЯТЫЙ

Чёрный костюм Блэквелла промок насквозь от воды, оставшейся на её коже, когда он прижал её к себе, углубляя их поцелуй. Этот поцелуй был более диким, более отчаянным, чем все предыдущие. Не прерывая его, он поднял её на руки, а она обвила его бёдра ногами, как стальными тисками. Его язык нежно касался её, играя с каждым движением, пока он не развернулся к туалетному столику и посадил её на край. Её пальцы вплелись в его волосы, а его руки скользнули к её спине, а после на бедра разводя её колени в стороны. Когда он наконец оторвался от её губ, она издала недовольный звук, и он улыбнулся.

— Обещаю, то, куда отправятся мои губы теперь, тебе понравится больше, — прошептал он, целуя нежную линию её шеи.

Она тихо застонала в предвкушении, когда он отступил на шаг и, одним движением расстегнув ремень, расстегнул пуговицу брюк другой рукой. Его взгляд не отрывался от её лица, когда он освободил свой член из плена ткани и провёл по нему рукой. Её кровь вскипела от нетерпения, пока он опускался на колени перед ней, а высота туалетного столика была как раз идеальной для того, чтобы его губы могли добраться до её самого сокровенного места.

Раздвинув её бёдра одной рукой и продолжая ласкать себя другой, он наклонился и коснулся её языком. Её стон удовольствия, казалось, разнёсся по всему особняку. Он удовлетворённо зарычал, лаская её клитор и продолжая двигать рукой в том же ритме. Ей не потребовалось много времени, чтобы достичь оргазма, и, когда это произошло, она вскрикнула его имя.

Он поднялся на ноги, а она потянула его к себе, наслаждаясь вкусом самой себя на его губах. Он прижал свой член к её входу и без промедления проник в неё, снова заглушая её стоны поцелуем. Его толчки были медленными, выверенными. Его руки исследовали её тело так, словно он старался запомнить каждую его линию.

Она прервала поцелуй, полуприкрыв глаза, с припухшими губами, и прошептала:

— Опусти меня.

Он не колебался, мгновенно выйдя из неё и помогая ей спуститься на пол. На его лице мелькнула тень замешательства, когда он пытался угадать её следующий шаг, но стоило ей опуститься на колени, как его лицо исказилось от ярости желания.

— Не сдерживайся, — сказала она, медленно проводя языком по всей длине его члена, от основания до самого кончика.

— Если я не буду сдерживаться, то долго не продержусь, — простонал он, хватая её за волосы на затылке.

Она никогда не брала его целиком, но сейчас была полна решимости попробовать. Охватив его основание одной рукой, она втянула в себя его головку, заставляя его толкнуться вперёд с проклятием, и ещё несколько дюймов исчезли в её губах. Его рука на её волосах осторожно направляла его всё глубже, и она жадно принимала его. Второй рукой она упёрлась в его бедро для равновесия, продолжая поглощать его сантиметр за сантиметром, пока не почувствовала, как он коснулся её горла.

— Чёрт, ангел, — выдохнул он. — Твои губы — это настоящий рай.

Её возбуждало то, как он хвалил её, когда она делала что-то, что ему нравилось. Хриплые, прерывистые вздохи вырывались из его горла, давая ей понять, что он наслаждался каждым мгновением. С ним она чувствовала себя в безопасности, могла исследовать его тело без страха или стеснения.

Она продолжала усиливать ритм, сжимая губы всё крепче, и его рука всё сильнее впивалась в её волосы. Она знала, что он уже на грани.

— Ты делаешь это просто великолепно, — поощрял он её. — Посмотри на меня, ангел.

Она подняла взгляд и встретила его полный страсти взгляд, крепко держась за его бёдра, чтобы принять его до конца в последние моменты. Его рык удовольствия стал последним звуком, когда он кончил с небывалой силой.

Вытерев губы тыльной стороной руки, она позволила ему помочь ей встать. Он обнял её за талию одной рукой, а второй нежно массировал её голову там, где до этого тянул за волосы. Она довольно замурлыкала, когда он осыпал горячими поцелуями её шею и место за ухом.

— Если бы я когда-нибудь поклонялся божеству, — прошептал он, — это была бы ты.

— Моё тело — твой алтарь, — ответила она.

Он прошептал её имя — нет, он не просто прошептал его, он произнёс его, будто призывая. Ванная исчезла, когда он переместил их в спальню. Он прижал её под собой, щелчком пальцев убрав свою одежду, и одним движением снова погрузился в неё. Их поцелуи стали сладкими, затяжными, каждый толчок его бедер, каждый прерывистый вдох усиливал связь между ними. Это было нечто, что выходило за пределы жизни и смерти. В этот момент он не был Фантомом, а она — смертной. Это было не просто слияние их тел, но и их душ.