Сделай это, — прошептал Призрачный Голос. — Это будет интересно.

— Что именно ты хочешь мне показать? — осторожно спросила Офелия.

Синклер улыбнулся, его улыбка была ослепительной.

— Назови мне свою самую беспечную фантазию.

Ей понадобилось время, чтобы обдумать его просьбу. Честно говоря, большую часть жизни она мечтала путешествовать с Женевьевой по французской или итальянской провинции, по местам, которые обе они никогда не видели. Но новая картина, возникающая в её сознании, оказалась намного тревожнее. В ней она и Блэквелл сидели в гостиной поместья Гримм. Он сидел прямо с книгой в руках, она лежала на боку, её голова покоилась у него на коленях, а сама она читала свой роман.

Её дыхание сбилось, и она поспешно отогнала этот образ.

— Бал, — внезапно выпалила она, хватаясь за первую случайную, беспечную мысль, которая пришла ей в голову. — Я никогда не была на балу, что практически кощунственно для уроженки Нового Орлеана. Я хочу надеть невероятно роскошное платье и танцевать с красивыми кавалерами.

Синклер сделал шаг ближе.

— Закрой глаза.

Она замешкалась.

Сделай это, — велел Призрачный Голос. — Сделай!

Её веки дрогнули, и она послушно закрыла глаза. Холодный порыв ветра пронёсся по комнате, заставив её кожу покрыться мурашками. Затем за её закрытыми веками вспыхнул яркий свет, и до её слуха донёсся мягкий звук скрипок, романтические ноты ласкали её разум.

— Открой глаза, — мягко произнёс Синклер.

Офелия едва не потеряла сознание от шока при виде того, что предстало перед ней.

Исчезла библиотека, вместо неё появился ослепительный, позолоченный барочный бальный зал — Фантазмагория великолепия и роскоши. Пол был выложен плитами из золота и кремового мрамора, а изящные филёнчатые украшения, поднимающиеся по стенам и на высоте пятидесяти футов над головой, были покрыты золотой фольгой. Между узорами были изображены сцены с ангелами и демонами в пастельных оранжевых и розовых тонах среди закрученных голубых облаков. В центре зала висела огромная люстра, состоящая, казалось, минимум из тысячи кристаллов в форме капель. Вся задняя стена состояла из стекла, с музыкантами, играющими в стороне, слева. Офелия ахнула, когда увидела мерцающие звезды.

Если бы она не знала лучше, она бы поклялась, что они настоящие. Она сказала это вслух.

— Они настолько реальны, насколько ты веришь в это, — ответил Синклер. — Ну что, хочешь танцевать?

Он протянул руку, и она, прищурившись, взяла её. Он немедленно притянул её к себе, движение было плавным, и вскоре они легко закружились в вальсе по залу. Музыка зазвучала громче, и вскоре из теней у колонн появились другие танцующие пары. Пока другие кружились вокруг них, Синклер резко раскрутил её за одну руку, а затем столь же искусно подтянул обратно. В то время как она кружилась и кружилась, ткань её ночной рубашки становилась всё тяжелее, пока не превратилась в платье, которое превосходило даже самые смелые фантазии.

Платье было из рубинового шёлка с золотым вышитым орнаментом. Корсет сидел так, словно его нарисовали на её теле. Линия декольте спадала опасно низко, а золотые аппликации украшали его, подчёркивая грудь. Эти аппликации тянулись по плечам, ниспадая глубоко вниз по спине. Юбка, такая же алого цвета, была плиссирована, придавая ей изящные изгибы, которых ей обычно не хватало. Золотые перчатки до локтей завершали образ, а рубиновый кулон размером с монету сверкал на её шее прямо под любимым медальоном.

— Это нечто, правда? — Синклер кивнул на платье. — Ты выглядишь восхитительно.

— Да, — прошептала она, когда он снова закружил её, и она увидела, как её юбка плавно взвилась в воздухе.

— На это у меня ушла всего лишь капля сил, — поделился он. — Представь, что я мог бы сделать, если бы по-настоящему постарался.

— Я не заключу с тобой сделку, — ответила она, в её тоне звучала непоколебимость. — Сколько бы красивых платьев ты мне ни предлагал.

— Но с ним ты заключила сделку, — поддел он, недовольство пробежало в его глазах. — Почему? Какой у него был секрет?

— Начнём с того, что он не дьявол.

— Ах, — Синклер закатил глаза. — Значит, дело в дьяволах. Оригинально.

— Самосохранение, — возразила она. — Сделка с тобой не приведёт ни к чему хорошему. А Блэквелл помогает мне больше, чем я ему.

— До тех пор, пока не заберёт у тебя десятилетие жизни, — напомнил он. — Ты действительно готова потерять это?

Она сглотнула. Нет, не готова. Но она ни за что не призналась бы в этом именно ему.

— Я не проиграю, — уверенно сказала она.

Синклер рассмеялся, его багровые глаза загорелись весельем.

— О, дорогая, ты непременно проиграешь. Ты даже не представляешь, с чем столкнулась.

— Тогда скажи, — настаивала она. — С чем я столкнулась? И почему ты так ненавидишь Блэквелла? Что он мог сделать тебе?

Его рука сжалась на её талии, и его лицо помрачнело при её последнем вопросе.

— Он украл мою свободу. Я привязан к этому чертову месту на несколько столетий из-за этого ублюдка.

— Что ты имеешь в виду? Я думала, дьяволы, управляющие этим местом, находятся здесь по собственной воле?

— Остальные — да. Только я и создатель Фантазмы — Салемаэструс — не здесь по собственному выбору, — сказал Синклер.

Салемаэструс. Она запомнила это имя на будущее.

— Создатель поместья тоже вынужден здесь быть? — спросила она.

Синклер глубоко вздохнул и отвёл её с танцпола, проталкиваясь сквозь безликую толпу танцующих к одной из массивных колонн у края зала. Он облокотился о мраморный столб, скрестив руки на широкой груди, и начал свою историю.

— Никто в Фантазме не может говорить о создателе с кем-либо, — сказал он, бросив на неё многозначительный взгляд. — Кроме меня.

Она упёрла руки в бока и нетерпеливо постукивала ногой.

— Почему?

— Это часть их контракта. Я же не связан такими же условиями. Я здесь не по контракту, а по долгу. И ограничения моего долга не включают в себя запрет говорить о Салемаэструсе, — объяснил он. — Только о некоторых деталях его положения.

— Как ты оказался в долгу?

— Я был настолько глуп, что однажды считал Салемаэструса другом, — с горечью произнёс он, качая головой. — Когда его отец приковал его к этому месту в наказание за измену, я был осуждён за соучастие.

— Его отец? — спросила она.

Улыбка Синклера была полна оскаленных зубов, словно у чудовища.

— Король Дьяволов, — произнёс он.

Офелия отшатнулась в ужасе, сделав шаг назад.

— Что? Фантазмой управляет…

— Принц Дьяволов, — закончил Синклер, кивнув в подтверждение. — Салемаэструс пал, безвозвратно влюбившись, и выбрал возлюбленного вместо своего отца. В наказание отец приказал убить его любовника, и теперь Салемаэструс вынужден управлять поместьем Дьявола вечно. Или до тех пор, пока его отец не устанет и не решит освободить его. Что произойдёт раньше.

— А ты как в это вписываешься?

Его верхняя губа скривилась.

— Я пытался помочь ему скрыть возлюбленного.

Офелия нахмурилась. Она не ожидала такой благородной причины от Дьявола.

— А Блэквелл? — спросила она. — Где он в этой истории?

Синклер выпрямился, и по его лицу мелькнула ярость при упоминании имени Блэквелла.

— Этот фантомный ублюдок снова и снова срывал мои планы.

Офелия едва сдержала смех.

— Каким образом?

— Подробности не имеют значения. Важно лишь то, что у меня был шанс выбраться отсюда, а этот чертов призрак всё испортил. Я сделаю всё, чтобы он никогда не увидел свет в конце тоннеля, пока я сам здесь застрял.

— Вот почему ты хочешь, чтобы я отказалась, — осознала она, чувствуя, как пазлы складываются в её голове. — Ты не хочешь, чтобы его освободили — ради мести.

Улыбка Синклера стала напряжённой.

— Ничего личного, дорогая.

— Видишь ли, я собиралась сказать тебе то же самое, — Офелия повернулась, собираясь уйти. — Жаль из-за твоей вендетты, но у меня своя цель, и я не намерена терпеть поражение. Я найду ключ Блэквелла, нравится тебе это или нет.