— Мне всё равно, что ты уже мёртв, — прошипела она. — Я убью тебя снова.

— Это твоя попытка пофлиртовать, ангел? — хрипло отозвался он, несмотря на давление её рук на его шею.

Её губы скривились от отвращения.

— У меня обе руки на твоём горле!

— Это вовсе не делает твои намерения яснее, — парировал он, исчезнув из-под неё и оставив её рухнуть вперёд на руки. Через секунду он уже стоял над ней, скрестив руки на груди.

Она поднялась, собираясь снова на него наброситься, но он ловко поймал её запястье, крепко, но мягко. Офелия уже готовилась выпалить очередное оскорбление, когда медальон на её шее вдруг ожил, и знакомое тепло разлилось там, где его кожа касалась её.

«Это твоя попытка пофлиртовать, ангел?»

«Ангел». Это дурацкое прозвище, пульсирующая энергия вокруг него, теплота медальона… Внезапно её ярость угасла, и она осознала:

— Блэквелл?

Одна его бровь взметнулась:

— Очевидно. Ты же меня призвала.

Она переступила с ноги на ногу, смутившись:

— Я не специально. Вообще-то, я забыла об этом.

Он наклонил голову:

— Ты не сказала моё имя три раза?

Она сжала глаза от смущения:

— Сказала.

— Зачем тогда ты повторяла моё имя, если не для того, чтобы…

Он не закончил, но, когда она открыла глаза, увидев его лицо, тут же пожалела об этом. Его ухмылка могла затмить звёзды.

— Хочешь знать, в чём цель этого испытания?

— Судя по твоей идиотской ухмылке, думаю, что мне лучше не знать, — пробормотала она.

— Это испытание заставляет тебя выбирать один из видов похоти. Судя по количеству крови на полу, предположу, что ты выбрала жажду крови, — прокомментировал он, осматривая комнату, где всё ещё происходила кровавая оргия. Никто, казалось, не заметил её схватку с самозванцем или прибытие Блэквелла.

— Нечаянно, — оправдалась она.

— Затем испытание представляет тебе иллюзию того, кого ты жаждешь больше всего, — его голос стал издевательским, — чтобы соблазнить тебя проиграть одним из двух способов: либо поддавшись похоти, либо задержав тебя здесь до четвёртого удара колокола, отвлекая иллюзией. Ты, кстати, не пила чью-то кровь, верно?

Она покачала головой.

— А что насчёт антидота? Я теперь в порядке?

— Антидота?

— Да, тебе — то есть иллюзии — удалось дать мне что-то, что прояснило мой разум после первого напитка. Того, который заставил меня думать, что кровь и убийства вокруг — это нормально.

Блэквелл пожал плечами:

— Если они дали тебе что-то, чтобы очистить голову, это было лишь стратегией. На самом деле они всегда стараются погрузить участников в туман похоти.

— Это было, чтобы я доверилась им, — осознала она, тихо добавив: — Как же я надеялась, что это испытание приведёт к чему-то куда более… э-э… сексуальному, чем схватка с самозванцем и питьё крови.

— Неужели ты разочарована тем, что не смогла пережить более извращенные иллюзии? — он начал было издеваться, но потом задумчиво добавил: — Хотя нет, расскажи. Мне отчаянно хочется узнать, какие же безумные фантазии крутятся у тебя в голове.

Её лицо залилось румянцем от того, как его голос стал низким и чувственным. Она никогда не испытывала ничего подобного. Её единственный опыт в этом плане был далёк от страсти. Эллиот Траан, племянник семейной пары, живущей напротив имения Гримм, проводил лето в Новом Орлеане, пока его родители были за границей. Офелия была уверена, что в тот день три года назад он пришёл к их дому в поисках Женевьевы. Но нашёл её — скучающую, разочарованную и одинокую.

Их краткий роман закончился столь же буднично, как и начался, когда Эллиот покинул город в конце августа. Всё казалось скорее транзакцией, чем чем-то значимым. Теперь, размышляя об этом, она начала подозревать, что дело было в человеке, а не в недостатке опыта.

Блэквелл хмыкнул:

— Что такое, ангел? Слишком много скандальных сценариев на выбор? Или они настолько возмутительны, что ты не можешь их озвучить?

Она сглотнула:

— Нет, они просто не касаются тебя.

— Возможно, я бы тебе поверил, если бы не был уверен, что ты чуть не позволила человеку с моим лицом…

— Не заканчивай, что бы ты ни собирался сказать, — перебила она его, ткнув пальцем ему в грудь. — Просто помоги мне отсюда выбраться. Подсказка говорила, что ключ к свободе под одной из кроватей, верно?

Его губы изогнулись в развесёлой улыбке, и он кивнул:

— Под одной из кроватей спрятан люк. Каждый раз он оказывается под разной.

Они начали с ближайшей кровати, сдвинув тяжёлый матрас в сторону. Ничего. Перешли к другой — Блэквелл безцеремонно скинул с неё парочку, увлечённую страстью. Женщина, сидевшая верхом на мужчине, застонала, когда он сжимал её грудь сзади. Офелия отвела взгляд и вернулась к поискам, с усилием отодвигая матрас. Ничего.

Они проверили ещё две кровати, но результат был тем же.

На следующем матрасе лежал одинокий мужчина. Его чёрные глаза сверлили её из-под маски.

— Ты такая прекрасная, — с вожделением сказал он, садясь и обвивая рукой её талию, притягивая к себе. — Позволь мне вкусить тебя, милая.

Офелия оттолкнула его от себя обеими руками, пытаясь вырваться из его хватки.

Разбей ему лицо. Выколи глаза. Сломай нос. Вырви волосы.

Она замерла, услышав внезапный Призрачный голос, и это дало мужчине возможность притянуть её обратно. Он начал меняться, его лицо медленно трансформировалось в знакомое — с квадратной челюстью. Глаза за маской изменили цвет с чёрного на зелёный, а волосы стали белыми, как свежий снег.

— Позволь мне поцеловать тебя, — умолял он голосом Блэквелла, его губами. — Я могу подарить тебе наслаждение, которого ты никогда не испытывала.

Её рот приоткрылся в удивлении, когда он наклонился ближе. Она знала, что это не реально, что это иллюзия, но не могла сдержать свою реакцию на слова «Позволь мне поцеловать тебя», прозвучавшие из уст Блэквелла, даже если это был самозванец.

— Надеюсь, я никогда не звучал настолько глупо, — раздался голос настоящего Блэквелла у неё за спиной, выводя её из замешательства.

— О, ещё как звучал, — отозвалась она, прокашливаясь.

Затем она резко подняла колено и ударила самозванца между ног изо всех сил, заставив его отпустить её и завыть от боли. Офелия взглянула на настоящего Блэквелла, и тот одарил её лёгкой улыбкой.

— Отлично справилась, — похвалил он. — Хотя, к слову, если тебе когда-нибудь снова захочется со мной сразиться, знай, что мне по душе удушение как метод атаки.

Её взгляд полный усталости и раздражения был полностью проигнорирован, когда Блэквелл с лёгкостью отодвинул кровать, на которой всё ещё корчился от боли самозванец. И под матрасом они увидели то что искал.

Блэквелл открыл люк и протянул ей руку:

— Я прыгну с тобой.

Она с опаской посмотрела вниз, в тёмную бездну под люком, вспоминая неприятное приземление на пол в столовой после прыжка с первого уровня.

— Я держу тебя, — успокоил он.

Медальон на её шее потеплел, и она кивнула, протянув руку, чтобы схватить его. Блэквелл обвил её талию, притягивая ближе.

— Готова? — спросил он.

— Да, — ответила она.

Они прыгнули. И пока они падали через портал, над ними раздался последний удар колокола.

ГЛАВА 21. ТЫ ЗВАЛА

Когда они приземлились в обеденном зале, их не ждало болезненное столкновение с полом, как в прошлый раз — Блэквелл умело удержал их обоих на ногах. Не теряя времени, он направился к её комнате.

— Ну что ж, кажется, вопрос о том, насколько тебе ужасна идея поцеловать меня, разрешился, — заявил он, захлопывая за собой дверь ногой.

Она резко ткнула его в грудь пальцем:

— Не смей меня сейчас дразнить. Это было отвратительно.

— Конечно, — согласился он. — Ни одна иллюзия не сможет заменить моё⁠—

— Это не то, что я имела в виду, — процедила она сквозь зубы. — Представь, что ты веришь, всей душой веришь, что что-то реально, а потом вдруг начинаешь понимать, что это не так. Мне приходится жить в этом кошмаре каждый день — в собственном сознании! Ты хоть представляешь, как страшно, когда твоя реальность настолько искажена, что ты не можешь доверять собственным мыслям, собственным глазам?