Он отцентрировал телескоп на нужной точке, чтобы оценили.

— Вычисления приблизительные, мы без радара летим, — ответил Вольфрам. — Она чуть выше. Литосферные плиты взломало от удара, и потом они застыли в новом положении. Мне рассказывали, что там просто рай для геологов…

— И куда ты собираешься садиться?

— Вы всё увидите. Даю тягу.

Тормозили где-то на четырех G. «Кицунэ» летела вдоль горного хребта, едва не касаясь вершин. На скорости несколько километров в секунду. Кормой вперед. Камера по направлению полёта выхватывала кратеры, горы и ущелья с резкими тенями — атмосферы у планетоида не было совсем. А еще в кадр торчала одна из посадочных опор. Виктор смотрел на экран как завороженный — было опасно, но в то же время удивительно красиво. И необычно. Большинство людей такого не увидит никогда в жизни.

Из транса его вывел борткомпьютер, когда вывесил сообщение: «внимание, скорость ниже орбитальной!».

«Ниже орбитальной — значит мы должны лететь вниз», — подумал Виктор. — «Тогда… почему мы не летим вниз?»

«Кицунэ» как раз пролетала между двумя горами, но лишь потому, что они были особенно высокие. Весь остальной ландшафт упорно оставался внизу. Но горизонт в поле зрения камеры ощутимо приподнялся. Виктор запомнил, где он был раньше относительно торчащей в кадр ноги корабля. Горизонт в горах — плохой ориентир, но всё равно выходило, что корма корабля постепенно идёт вниз. Вольфрам гасит горизонтальную скорость, а вертикальную удерживает в районе нуля. Хочет зависнуть на огромной высоте? Зачем?

Виктор заметил, как Юми напряглась и вцепилась руками в подлокотники кресла. Потом ощутил, что тяга двигателей снижается. Глянул на приборы: скорость относительно земли — ноль. Корабль завис на высоте километров в пятьдесят, со всех сторон огромные горы, скорости нет… значит сейчас начнём падать.

— Гравитация, бессердечная ты сука, — пробурчал Виктор и стал затягивать ремни.

Теперь «Кицунэ» вертела хвостом вдоль земли, время от времени включая главные двигатели на несколько секунд. Вольфрам, похоже, вылавливал одному ему известную точку на поверхности. То, что корабль в это время всё быстрее падает бортом вперед, его не волновало. Телескоп вертелся по сторонам как бешеный, стреляя лазерным дальномером по окрестным скалам.

— Лазер стал ругаться, — сказал Виктор, глядя на экран. — Греется. Включи уже радар, не издевайся над техникой.

— Уже немного осталось, — отмахнулся Вольфрам.

Ударили маневровые двигатели, корабль перевернулся в вертикальное положение… И Виктор наконец увидел, куда они летят.

Глава 3

Можно было и раньше посмотреть — просто переключиться на боковую камеру и всё. Но как-то не додумался. Считал себя стрессоустойчивым, а на самом деле… Та самая камера с посадочной опорой в кадре развернулась вместе с кораблём и теперь смотрела точно вниз. В огромное ущелье. Солнце туда не заглядывало, и дно терялось в непроглядной черноте.

— Виктор, инфракрасный канал, — скомандовал Вольфрам. — Юми, мне нужны все прожекторы, какие есть. И включаем радар, в режим стыковки.

«Хочет нас чем-то занять» — понял Виктор. — «Спасибо, блин. Вроде не дети уже…»

В этот момент «Кицунэ» нырнула в ущелье. И радар тут же заорал. Принял стенки ущелья за препятствия, с одной стороны — триста метров, с другой — пятьсот. При собственной длине тридцать с чем-то. Понятно, чего Юми так нервничала.

Включилась главная тяга, вразнобой заработали маневровые — корабль теперь шел четко носом в зенит, плавно гася вертикальную скорость. Прожекторы зашарили по стенам ущелья.

— Глубоко пойдём? — осторожно спросила Юми.

— Почти на месте, — ответил Вольфрам. — Два километра пятьсот тридцать шесть метров от среза.

Сначала радар вдруг отметил, что ущелье словно расширяется внизу. А затем прожекторы выхватили из непроглядной тьмы полку в ближайшей стене. Слишком ровную и правильную, чтобы быть природным явлением. Четкие прямоугольные формы, блеск металла… а это что, подъёмный кран? Инженеры «Консорциума» вырубили здоровенную выемку прямо в скале, на полпути ко дну ущелья. И построили там военную базу.

Самая главная сложность была впереди. Космический корабль — он как башня. Или ракета. Стоит на хвосте носом вверх. Летать на нём горизонтально — целая проблема. Чтобы перелететь на соседнюю площадку, выпрыгивают на пару километров вверх и потом плавно опускаются куда надо. Это безопаснее и проще.

А «Кицунэ» предстоял именно горизонтальный манёвр — нужно было боком влететь на скальную полку. Вольфрам аккуратно висел на месте, медленно разворачивая корабль входным люком к базе.

— Фигово выглядит, — призналась Юми, шаря прожекторами по сторонам. — Держись чуть выше, лисичка любит плясать на хвосте…

— Если еще пыль поднимем — ослепнем, — подумал вслух Виктор. — Тут никого не было лет сто…

Площадка действительно выглядела будто песком присыпанная. Выхлоп корабля расплавил бы его или разметал по сторонам. Виктор специально дал увеличение телескопом. Благо Вольфрам висел на месте так четко, что картинку почти не мотало. Площадок на проверку оказалось две, слева и справа от крана. Обе пустые.

— Какую? — спросил Виктор.

— Гостевой всегда была левая, — ответил Вольфрам. — Я в последний раз оттуда улетал. Туда и вернемся, будет… символично.

Он аккуратно двинул корабль вдоль стены ущелья и завис напротив левой площадки. Юми перенацелила туда прожектора, а Виктор торопливо убрал телескоп — «оптику в парковочное положение» и «закрыть бронеколпак». Теперь уже обычных внешних камер хватит за глаза, а ценный прибор лучше поберечь — он уже столько раз выручал.

Вольфрам дождался, пока все приготовятся — похоже, висение на месте с непрерывными корректировками его совсем не напрягало. Но к краю полки он подходил с осторожностью и высоко, очень близко к потолку базы. Стыковочный радар начал отсчитывать дистанцию над носом «Кицунэ»: тридцать метров, двадцать восемь…

«Уже меньше длинны корпуса» — обеспокоенно подумал Виктор. — «А снизу метров сто. Зачем так рисковать?»

И тут он понял зачем. Огненный хвост двигателей «Кицунэ» пересек край полки, и в ту же секунду корабль резко повело в сторону. Выхлоп раньше уходил в ущелье, а теперь рикошетил от скальной полки и стен, рассеивался и бил в корабль с разных сторон. Лисичка заплясала на хвосте…

Вольфрам отработал маневровыми так резко, как будто хотел вытряхнуть из экипажа душу. Потом еще раз. Картинка на камерах угрожающе наклонялась в разные стороны, корабль вело то к стене, то к потолку, то угрожающе бросало в сторону крана. И еще поднялась пыль. Много пыли. Радар сошел с ума, врубил сирену и стал показывать столкновение со всех сторон сразу. Благо камеры еще что-то видели.

Виктор успел вспомнить все ругательства, какие знал, но тут раскачка закончилась и корабль относительно плавно опустился на площадку. Плюхнулся, конечно, жестковато — сильнее, чем ждёшь при такой малой гравитации. Но зато одним куском.

— Есть, — громко вздохнул Виктор и вытер пот со лба.

Юми попыталась сделать то же самое, забыла про шлем и поспешно отвела глаза — для уроженки космоса так ошибиться было обидно.

— Я несколько утратил навык, — сказал Вольфрам. — Лисичка хорошо танцует, просто мы с ней друг к другу не привыкли.

— Самый долбанутый режим, — ответила Юми. — Я так чуть не разбилась, когда первый раз сама садилась на планету. Хотела плавно, красиво. А надо было снижаться с постоянной скоростью…

— Но не разбилась же?

— Газанула и ушла вверх на повторный. Там было куда. А здесь… потолок.

— Думаю, не так оно все страшно, — вмешался в разговор Виктор. — Это же военный объект?

Вольфрам молча кивнул.

— И? — спросила Юми.

— Военные в мирное время помешаны на безопасности, — объяснил Виктор. — Правила, инструкции, ограничения, ответственные лица, назначенные приказом, и листы ознакомления на это всё. И сдача зачетов регулярно. В Союзе, говорят, сохранились древние рукописные журналы, прошитые, с печатями на каждой странице. И даже имперцы, помешанные на «боевом духе» и «воле к победе» — он изобразил пальцами «воздушные кавычки» — не обходятся без всего этого.