– Ахаха, и мы с тобой в костюме школьниц? – заржав вместе с друзьями, оценившими шутку, Артем отметил, что машинально уже строит номер. Взять «Suit & Tie» Тимберлейка, они с Китом на стульях в шортиках и матросках-поло, как голубые английские лордики, Дэн в серой двойке на голое тело, черный галстук убегает к талии… Девки обосцут колени.

Тем временем Дэн, еще не знавший, на что подписался, продолжал вещать.

– Я – селфлюсь. По правилам русского языка правильно говорить – селфлюсь.

Криво усмехнувшись, Артем положил руки на плечи парням.

– Изрыгнул поток грамматики?

– Да, благодарю, сударь, полегчало.

– Так давайте уже, блядь, отселфимся в этой жизни!

Отщелкав кадры, парни не спешили расходиться, любуясь на прекрасные гибкие тела, отражающиеся в зеркале.

– Что ни говори, «Bad Musketeers» охрененно смотрятся вместе. Один на всех и все для одного, – пробормотал Дэн, а Артем подхватил.

– Мы такие охеренные, что могли бы даже не танцевать, просто стоять голыми посреди зала и считать купюры, которые пьяные бабы пихают в трусики.

– Кстати, про танцевать. Может, прогоним номер? – удачно влез Кит.

– Да провались ты! Когда уже привыкнешь, что в этих Мухосрансках, пока на тебе достаточно масла, никто не замечает, как часто попадаешь мимо нот. Поверь, ты достаточно горяч для местной «Жары».

– Да кто бы говорил! Можно подумать, не ты выдрючиваешь нас как бездомных ослов на репетициях! – насмешливо ввернул Дэн. Нет, все-таки он мудила.

– То на репетициях, дети мои! – назидательно подняв палец вверх, пропел Артем. – На репетициях потей кровавыми мозолями и скули, но перед генеральным выступлением не еби честным людям мозги, дай покурить в тишине.

– Ты ж бросил.

– Бросил. И начал. Курить хочу, челюсть сводит.

– Ты сказал, что если кто из нас еще хоть раз увидит тебя с сигаретой, то может сказать, что ты конченый гон…

– Так, бля, Кит, уже восемь часов, наш выход через час, ты хочешь еще раз прогнать танец или нет?

– А я тебе про что говорю уже…

– Збс! Начинайте с Дэнчиком, а я через пять минут подтянусь, – вернув другу удар под лопатку – гораздо более крепкий, чем словил сам, Артем накинул рубашку, и на ходу прикуривая, двинулся к запасному выходу. Ему надо побыть одному.

Я как раз доделала реферат на психологию и начала читать «Взгляд кролика», когда в комнату заглянула Таня. Она не постучала, и я вздрогнула от неожиданности, когда ее смех зазвенел прямо посреди сцены охоты на крысу с серебряными глазами.

– Ты и правда такая странная, как кажешься. Кто по доброй воле проводит вечер пятницы с книжкой?

Татьяна – моя троюродная сестра. Когда я поступила в колледж, бабуля очень волновалась, что мне придется жить в общежитии в плохих условиях, и тетя была так добра, что согласилась сдать комнату. Мне очень повезло, потому что помимо уютного дома я сразу получила и сестру. Порой мне казалось, что такой яркой и красивой девушке как Таня должно быть со мной скучно, но она всегда была со мной мила и приветлива.

Я заложила страницу закладкой.

– Ты же знаешь, я люблю читать. Мне нравится смотреть на другую жизнь.

Татьяна фыркнула – даже этот невежливый жест вышел у нее эффектно.

– Зачем на нее смотреть? Надо жить свою так, чтобы хотели смотреть на тебя.

Я засмеялась.

– Конечно, тебе надо. Ты же прекрасная стрекоза. Стрекозы должны плясать, чтобы муравьи могли ими любоваться.

Сестра удивленно покачала головой.

– Сонька, порой ты выдаешь такое, что мне кажется, что вместо тебя к нам въехала Антонина Павловна. Ты ж не старая бабулька, Соня.

Такие споры мне не нравились. Таня была активной и уверенной, и я восхищалась ее энергией, но осуждать бабулю за спиной никогда бы не стала. Аккуратно, чтобы не обижать Таню, я перевела разговор.

– Ты, наверное, хочешь, чтобы я тебе с методикой помогла? Я конспект свой переписала, держи, там все важное выделено цветными ручками.

Таня вдруг смутилась. Взяв тетрадь, пролистала страницы, но немного рассеянно.

– Сонь, я вообще не поэтому зашла. У тебя одежка есть нормальная? Джинсы там, топик. Туфли на каблуке. Ты ведь носишь джинсы?

– У меня есть джинсы.

– Ну слава богу, а то я уж думала… Собирайся тогда, через час пойдем.

Я изумленно уставилась на сестру. Таня почти каждый вечер гуляла далеко за полночь, но вот так звала меня с собой в первый раз.

– Но через час будет уже совсем поздно. Куда мы пойдем?

– В клуб «Жара». Там сегодня выступают «Плохие мушкетеры».

– Это концерт такой?

Татьяна смерила меня странным взглядом.

– Да. Можно и так сказать. И это, Соня… Не заплетай, пожалуйста, косу.

Она ушла, а я едва удержалась, чтобы не запрыгать по комнате – так радостно мне стало! Однажды мы с бабулей были на концерте Стаса Михайлова – дедушка подарил билеты на восьмое марта несколько лет назад, и мне очень понравилось! Это так мило со стороны Тани позвать меня с собой! Теплое чувство, оранжевое как апельсин, расцветало в груди, окрашивало обычный вечер ярким цветом. Собраться. Надо собраться.

Я надела джинсы и к ним любимый зеленый топик – бабуля считает, что он слишком облегающий. На самом деле так и есть, но мне втайне очень нравится, как я в нем выгляжу. Волосы я всегда ношу собранными в косу, но мне хотелось сделать приятно Тане и поэтому я их распустила, чувствуя восторг и капельку вины. Тронула ресницы тушью, а губы персиковой помадой. Отражение в зеркале порадовало – я выглядела милой, но в то же время естественной.

В коридоре раздался звонок и скоро я услышала голос Марины – лучшей Таниной подруги. Когда я вышла к ним, девушки переглянулись, и я заволновалась.

– Что-то не так?

– Да нет, все норм. В первый раз видим тебя с распущенными волосами, – попыталась загладить неловкость Таня, но Марина бесцеремонно перебила, разглядывая меня как странную зверушку:

– А ничего покороче у тебя не нашлось? Мы вообще-то не на школьную дискотеку собрались.

Я растерялась. Да, на мне не такая обтягивающая юбка как на Марине, но мне казалось, что вид у меня нарядный…

– Марин, отстань от нее, пошли уже, а то у бара места не останется.

В такси Таня достала из сумочки бутылку водки и пластиковые стаканчики, налила в каждый до половины. Первый протянула Марине, второй мне.

– Я никогда не пила водку.

Девушки нехорошо прищурились.

– Серьезно? Тань, ты ничего не перепутала? Этому одуванчику правда есть восемнадцать? Нас хоть фейс-контроль не завернет с ней?

Сестра смотрела на меня недоверчиво.

– Сонь, ну не заливай. Все когда-нибудь пили водку.

Я помотала головой:

– Я – нет. Только вино по праздникам.

– Все бывает в первый раз. Сегодня твой вечер. Пей.

Таня так и продолжала держать в протянутой руке стакан, но я колебалась. Это плохое решение. Мне не стоит соглашаться, если я не хочу.

– Ой, ну что ты ломаешься. Мы же тебя не собираемся напоить. Выпьем по глоточку, расслабимся. Давай, Сонь, ты же вроде нормальная девчонка, поддержи компанию.

В Танином голосе явственно сквозило «не разочаровывай меня. Не заставляй пожалеть, что я тебя с собой взяла» и я, внутренне содрогнувшись от чувства неправильности, взяла стакан и, зажмурившись, выпила. Горло сжалось резким спазмом, как от гадкого лекарства, от резкого дрожжевого запаха замутило до слез. Кашляя, я жалобно выдохнула:

– Она невкусная!

Девчонки рассмеялись:

– Она и не должна быть вкусная. Она должна создавать настроение.

А мне вдруг и правда стало легко и весело: и чего я, глупая, боялась? Ну вот, я выпила водки, и ничего ужасного не случилось, я ощущаю себя как обычно, просто более … свободной? Все ведь на самом деле чудесно: я красивая, в компании подруг, еду на концерт.