На ФПК в Киеве я многому научился в плане теории и методики музыкального образования, как, так и школьников. На занятиях выступали с интересными лекциями не только преподаватели курсов повышения квалификации, но и, в неменьшей степени и сами слушатели, приехавшие на ФПК в Киев с разных уголков России и союзных республик, представляли интереснейший опыт музыкально-педагогической деятельности.

Ещё одним фактором моего становления как молодого учёного, не только в музыкально-методическом плане, и собственно научного развития стала работа над первоисточниками в национальных библиотеках Украины. Именно там, наткнувшись на рукопись, заявленной к защите докторской диссертации Альфреда Мирека, известного в «мире баянистов–аккордеонистов» своей «Школой игры на аккордеоне, я, можно сказать, впервые познакомился с настоящей научной работой. Меня так «притянула к себе» рукопись автора – «родственной души» – баяниста, аккордеониста, что я, отложив все рутинные дела на ФПК «дни и ночи» пропадал в библиотеке, подробно конспектируя его диссертацию. Для меня там было много нового, интересного.

На итоговый отчёт по прохождению ФПК я, в основном, сосредоточил своё внимание как раз на диссертации А. Мирека. А по возвращении в родной город Глазов, я изрядно удивил и озадачил своих коллег – баянистов, аккордеонистов своими познаниями в области баянного искусства исполнительства и методики преподавания. Хотя у них, у каждого, за годы работы, был свой «доморощеный» опыт преподавательской работы.

В научной лаборатории мои научно-методические наработки неоднократно обсуждались на пленарных заседаниях. И так как основное направление наших лабораторских исследований было в русле проблем педагогического творчества и начального образования, а я, как раз, к тому времени был переведён на кафедру педагогики и методики начального обучения, то и мой практический опыт музыкально-эстетического воспитания в курируемых и руководимых мной детских разновозрастных музыкальных коллективах, конечно же, пригодился, как нельзя кстати.

Наш руководитель лаборатории «Творчество в педагогической деятельности» не раз возил нас в Москву на собрания научно-педагогического объединения молодых педагогов-исследователей, которое возглавлял профессор Ю.П. Сокольников. На заседаниях семинара по проблемам начального образования мы, молодые педагоги-исследователи, заслушивали доклады известных учёных-педагогов. Не раз бывали и на заседаниях Академии педагогических наук, где с интересом наблюдали и слушали полемику представителей разных научных школ. А однажды участвовали в выборах народных депутатов СССР. Другими словами – принимали самое активное участие в становлении «педагогики сотрудничества», бурно популяризируемой отечественными педагогами-новаторами.

С некоторыми мы встречались и общались, как на заседаниях Академии педагогических наук, так и в неформальной обстановке. Так, с С.А Лысенковой, В.Ф. Шаталовым, Н.В. Щурковой у нас были интересные и продуктивные встречи на форумах учителей России. В Доме учителя в Москве, в издательском центре «Первое сентября», основанном С. Словейчиком, мы публиковали свои статьи по результатам исследовательской работы.

С Ш.А. Амонашвили мне посчастливилось неоднократно видеться и общаться в неформальной обстановке. Помнится, как наша глазовская делегация, приехав на ежегодное собрание педагогов-воспитателей в МПГУ, мы поселились в общежитие аспирантов, где остановился и Ш. Амонашвили с женой. Мы пригласили их на наш импровизированный вечер-концерт и до ночи общались с Шалвой Александровичем на самые разно-образные педагогические темы.

Кстати, там я впервые испробовал свою методику обучения игре на баяне, который оказался «под руками», так как мы, традиционно, после дневных заседаний по секциям, вечером устраивали мини-концерты. Для этого мы привозили в Москву свои музыкальные инструменты.

Так вот, по ходу нашей встречи-ужина в общежитии аспирантов АПН, мы проиграли свою концертную программу перед супругами Амонашвили. Шалву Александровича больше всего удивило то, что каждый второй из нашей делегации хорошо играл на баяне. Даже наш руководитель В.Н. Харькин, вдруг взяв баян, выразительно спел, замечательно аккомпанируя себе, задушевную песню Т. Хренникова «Что так сердце рас-тревожено». Спел под собственный аккомпанемент, чем удивил и нас «подготовленных артистов».

На восхищенные отзывы в наш адрес со стороны Ш. Амонашвили, мы интригующе заявили, что и его сейчас научим игре на баяне буквально за пять минут. Но на деле процесс научения и исполнения экспромтом произошло гораздо быстрее – одномоментно. Просто усадив Шалву Александровича за инструмент, я попросив у девушек резинку для закреп причёсок, надел её на указательный и средний палец педагога-новатора и отвлекающее попросив его просто растягивать меха баяна, управляя своей рукой его соединёнными резинкой двумя пальцами, «исполнил» малыми терциями на правой клавиатуре баяна мелодию известной грузинской песни «Сулико». Получилось, к удивлению всех присутствующих, очень даже неплохо.

Моя первая кандидатская диссертация была защищена в непростые 90-е годы.

Выполнение диссертационного исследования у меня началось ещё в советское время. Во всех сферах советского общества господствовала марксистко-ленинская идеология. Методологи-ческой платформой для отечественных учёных, исследователей выступал общенаучный системный подход.

Мой научный, профессор Юрген Петрович Сокольников создал свою научную школу о системном подходе к воспитанию подрастающих поколений. Кроме того, как теоретик педагоги-ческой науки Юрген Петрович архитектонику своей педагогической теории выстраивал на основе материалистической диалектики и её основных законов.

Вот и моя тема диссертационного исследования, которая поначалу формулировалась мной довольно прозаично: «Нравственно-эстетическое воспитание школьников», на выходе зазвучала довольно солидно, «диссертабельно», так как в ней просвечивал методологический регулятив моих научных изысканий. В названии темы исследования появилась формулировка собственно научного сопровождения хода и результатов исследования, а именно: «Взаимосвязь и единство нравственного и эстетического воспитания, что прямо указывало на методологическую первооснову моей исследовательской работы – закон о всеобщей связи явлений объективного мира.

Занятна, на мой взгляд, и история выхода на путь диалектической логики (методологии). Однажды, во время очередной консультации у Юргена Петровича, у нас с ним, вдруг, возникла маленькая дискуссия по поводу равнозначности дефиниций терминов: «единство» и «взаимосвязь».

Замечу, что в своих научных работах Ю.П. Сокольников, характеризуя педагогические системы разного порядка, подчёркивал их «органическую связь», но в то же время и их иерархическую соподчинённость.

Так вот, усмотрев в черновиках моей работы новый термин – «единство», он обратился ко мне с саркастическим вопросом: «А что, единство и органическая связь – не одно и то же?»

Не знаю, почему, но я вдруг стал перечить своему научному руководителю, аргументируя тем, что в научной литературе есть такие понятия, как «синкрезис», «калокагатия» (греч. calos пре-красное, agathos доброе), интерпретируемые как нерасчленённое единство. Например, прекрасно-добрые начала в фольклоре, т.е. народной мудрости, которую, кстати, глубоко проповедовал школьный друг и коллега Сокольникова по работе в ЧПГУ Вол-ков Г.Н., основатель отечественной этно-педагогической теории, которую изучают по его учебникам по всей стране.

Забегая вперёд, скажу, что получилось так, что первым оппонентом моей, уже докторской диссертации, оказался не кто иной, а именно академик РАО Г.Н. Волков.

И ещё одно отступление. Конечно же, я тогда вступил в дискуссию с Ю.П. Сокольниковым, движимый интуицией, нежели аксиоматичным знанием и безусловным пониманием всей глубины поставленного вопроса. Это сейчас я, вспоминая фрагмент известного отечественного фильма «Семнадцать мгновений весны» режиссёра Т.М. Лиозновой о поучительной реплике Мюллера на фразы Штирлица … «действия и поступки», что действия и поступки – это одно и то же.