Эртик испуганно покосился на руки с вспученными венами и какими-то жуткими ранами. Ему очень хотелось их потрогать, но мальчик не решался.

— Как?

— Тебе нужно просто нажать на них. Они против магов, а ты — не маг.

Принц сглотнул.

— Давай я ручше тебе колечко отдам. Оно воршебное.

— И что же оно может делать?

— Ну… оно делает невидимым. Только его надо запустить. Я читал закринания, но не знаю, как правирьно использовать. Но ты же маг?

Румпель закрыл глаза.

— Бертран, я подарю тебе лошадь. Настоящую. Вороную. С длинной гривой и тонкими ногами. Самую красивую и быструю лошадь в королевстве. Но сначала ты снимешь с меня оковы.

Эртик попятился.

— Нет, давай лучше на коречко поменяемся.

— Нет.

— Почему? Оно зоротое.

— Нет.

— Мама точно будет ругаться, — с тоской прошептал Бертран. — Она не любит, когда я что-то трогаю в её комнатах.

— А может наоборот обрадуется, что ты заключил такую выгодную сделку?

— Нет, в прошлый раз мне просто ужасно вретело, — Бертран снова сел рядом, обхватил колени руками, с тоской посмотрел на Румпеля и пожаловался: — Я спал, а все стари так ужасно кричать! Я испугался. Я не собирался подсрушивать, честно. Я просто спрятался в её комнате и хотел спросить, что сручилось. Только и всего.

— Подслушивать? И с кем был разговор?

— Ну с тем странным дядькой.

Мужчина сочувственно посмотрел на мальчика:

— Это было несправедливо.

— Ещё как! — Эртик расчувствовался и хлюпнул носом. — Пирогов с рыбой надо было ришить его, а не меня. Это он на неё смотрел, когда она без одежды была, а я глаза закрыл!

— Голой?

— Я сразу закрыл, когда она платье сбросила.

Бертран подумал и покраснел.

— Ну то есть… я сначала удивирься, но когда тот человек вышел из зеркала — закрыл, — признался честно.

— Из зеркала?

Эртик поцеловал кольцо и торжественно заверил:

— Чтоб мне провалиться!

— А он говорил, как его зовут?

Принц нахмурился:

— Не скажу. Преврати Ветра в лошадку.

Румпель покачал головой, слипшиеся волосы ударили по обожжённым скулам:

— Нет. Хочешь, я наколдую так, чтобы колечко делало тебя невидимым, как только ты наденешь его на палец?

— Да.

— Сделка заключена. Так как его зовут?

— Как-то… Танатос. Нет, Фанат, от слова танатос. А маму он называл зайцем. Но ведь она не заяц. Мне хотелось его побить, но я побоялся.

Румпель закрыл глаза. Какое-то время он молча дышал, тяжело и хрипло. А потом, не открывая глаз, снова спросил:

— Ты помнишь, как он выглядел?

Бертран задумался.

— Ниже мамы. Худой. И волосы светрые, как у Беляночки. Только короткие. И торчат над затылком по-дурацки. И одежда красная.

— И о чём они говорили?

— Про игрушки что-то. Я не понял. Так ты превратишь Ветра?

— Если ты меня освободишь от оков.

Принц задумался, покосился на пленника. Искушение было велико, но… Встал и замотал головой, а потом жалобно попросил:

— Давай обменяемся на что-нибудь другое? Я могу с тобой поделиться пирогом. Он вкусный. Мама точно рассердится, что я тут был. И снова будет ругаться.

Но Румпель оказался совершенно бессердечен:

— Или так или никак.

— Значит, никак, — обиженно буркнул Бертран и выбежал прочь.

Ладно. Прожил же он как-то всю жизнь без лошадки. Можно и ещё немного пожить. А потом он станет взрослым, и у него появится собственная, взрослая лошадь. А нажимать на оковы страшно: мама точно рассердится.

Глава 26

Яблоко истины

Солнце опускалось в прозрачное золото рощи, и его косые лучи вспыхивали на ярких синих, красных и зелёных флажках, а белая ткань двух шатров, казалось, порозовела. Войска короля и королевы, расположившиеся одни восточнее, а другие западнее, со сдержанным недоумением разглядывали друг друга. Было как-то дико стоять по разные стороные, и понимать, что, может быть, уже завтра их пики и шпаги скрестятся. Войско раскололось, страна раскололась, но до первой стычки ненависти друг ко другу не было.

Царственным супругам на полянке поставили столик с вином, фруктами и шахматами, в которые оба сейчас и играли.

— Я обращу вашу армию в крыс, — мило улыбнулась Илиана, переставляя слона поближе к чёрному ферзю. Ей, как даме, супруг галантно уступил право ходить первой.

Анри мягко рассмеялся тем волнующим смехом, которым иногда смеются красивые мужчины.

— Меня тоже заколдуйте. Золото интересно сочетается с серым мехом. Я поведу войска на ваши амбары, и вскоре вы сами запросите пощады.

— А я натравлю на вас кошек! — Илиана пожала плечами и съела ладьёй королевского коня.

— Какой ужас! Бедные кошки. Думаю, в мышином обличии я, как и в человечьем, выбирая между зерном и мясом, предпочту мясо. Даже кошатина лучше зерна. Уверен.

Королева вздёрнула брови и насмешливо посмотрела на него:

— Вам пойдёт быть крысой, милый брат. Чудесно, когда внешнее соответствует внутреннему.

Голубые глаза короля блеснули насмешкой. Монарх откинулся на стул и остро глянул на супругу. И вдруг посерьёзнел:

— Наша проблема в том, что мы — брат с сестрой. Пусть и двоюродные, но жившие под одной крышей с детства. А сестрой вы, дорогая, были преужаснейшей. Вечно ябедничали взрослым на любую мою шалость.

— Ну, знаете ли, дохлая крыса под подушкой, вода, подвязанная к двери и испортившая мне любимое малиновое, бархатное платье…

— Согласен, с водой был явный перебор. Оно вам изумительно шло. Я был мал и глуп.

Илиана снова пожала плечами:

— Мат.

— Шах, — возразил Анри, съедая ферзя королевы не замеченной ею пешкой.

Супруга гневно поджала губы.

— Одним словом, я не был в восторге, когда главная неприятность моего детства вдруг стала моей женой.

— Ну, признаюсь, я тоже не испытывала счастья… Что вы делаете?

Они оба посмотрели на его руку, лежавшую поверх её кисти. Голубые глаза наивно заглянули в чёрные:

— Мы оба были детьми, Лиана. И далеко не самыми лучшими…

— Вы настраивали против меня родную сестру! — вдруг с обидой выкрикнула королева.

— А вас жалела моя личная мама. И отец всегда принимал вашу сторону, но… — король поднял руку супруги и коснулся губами белой тонкой перчатки, — но эдак, вспоминая былые обиды, мы вряд ли придём к согласию.

— Вы первый начали!

Тёплые мягкие губы коснулись кожи под вырезом перчатки. Илиана выдернула руку, ноздри женщины затрепетали от гнева:

— Анри, вы считаете меня глупой и сладострастной женщиной, одной из ваших гризеток, которая поплывёт, стоит только чмокнуть её в неположенном месте?

— В неположенном я даже и не начинал, — рассмеялся Анри.

— Вы отвратительны, — искренне выдохнула Илиана и поднялась. — Не понимаю, о чём мы с вами можем договориться! Темница совершенно не исправила вас.

Король помрачнел и тоже встал:

— А она, значит, нужна была для исправления? Вроде каморки, в которую сажают мальчишку, поставившего кляксу на уроке чистописания?

— У меня не было выхода, дорогой. Признайтесь честно, чтобы вы со мной сделали, если бы узнали, что ваша законная супруга ждёт ребёнка? Супруга, чьё ложе вы не посещали с момента первой брачной ночи.

— Помнится, вы перегородили межкомнатный проход в вашу спальню…

— Вы тоже.

Они скрестили взгляды, а затем Анри вдруг мягко рассмеялся:

— Конь.

— Что?

— Смотрите: конь ходит налево. Слон делает шах с этой стороны. Мой король отступает, вы съедаете ферзя, я — слона. А затем делаете новый шах ладьёй. У короля только один выход — сюда.

— Отчего ж? А…

— Там второй слон. Король отступает, пешка вперёд. И всё: мат королю.

— Я не сильна в шахматах, — Илиана с любопытством посмотрела на доску.