Я бродила по дюнам, и море облизывало мои босые ноги. Жалоба дудочки разрывала сердце. Если бы я была Богом, давно бы послала ему своих ангелов. Но Бог молчал.

Вечером, когда мрачный Этьен сел к нашему костру, а Жак протянул ему рыбу, запечённую в углях, Кармен вдруг не выдержала:

— Ну и как? Оно стоило того, пастушок? Вот этот весь поход, и смерти… Где твоё чудо? И ангелы, и…

— Заткнись, — прошипела я, а Жак швырнул к неё галькой.

Кармен схватила мальчишку, встряхнула. Я тоже вскочила и вырвала ребёнка из её рук.

— Перестань! — зашептала горячо. — Этьен не виноват, что Бог молчит. Этьен-то не молчит, это не он виноват.

— Было весело, — хмыкнул Жак.

Мне захотелось как следует врезать ему. Давно ли умирал? Мы говорили шёпотом, потому что Эллен уже уснула.

— Кармен права, — вдруг устало заметил Этьен.

Он сидел, положив подбородок на колени и обхватив их руками. В травяных глазах мерцали отсветы углей. И от всей его фигуры веяло таким отчаянием, такой сломленностью, что мне стало не по себе.

— Ничего не права!

— Все эти смерти на мне. Я один во всём виноват.

— Не ты, а Бог. Ведь ты лишь исполнял Его веление и…

— С чего я вообще взял, что со мной говорил Он? Если бы это было от Него, то море расступилось бы.

Этьен говорил совсем тихо, но мне казалось, что с каждым его словом падают горы и мир рушится. Я бросилась к другу, схватила за плечи:

— Не смей! Не надо! Ты ни в чём не виноват…

— Это дура Кармен так сказала, — вмешался и Жак, ковыряя пальцами ноги песок. — И вообще, зачем ты взял всех этих девок с собой? Это всё из-за них…

Я обернулась, размахнулась, чтобы влепить наглому мальчишке затрещину, но Этьен перехватил мою руку. Я и не заметила, как он вскочил, поняла, лишь почувствовав его дыхание сзади на шее, а пальцы на запястье.

— Кармен права, — обречённо повторил Этьен. — Бог молчит. Завтра мы возвращаемся домой.

Он обнял меня со спины и положил голову мне на плечо. Наклонился, видимо. За это лето друг резко вырос и сейчас был выше меня.

— Не злись, — прошептал мне тихо. — Ты настоящий друг, Кэт. Но если хочешь злиться — злись только на меня.

А я уже и не сердилась. Сердце прыгало чижиком и щебетало где-то внутри. Мы возвращаемся домой! Всё позади. И… и Этьен меня обнял…

Но завтра всё изменилось.

Их было двое. Разодетые в шёлк и бархат, они смотрели на нас с каким-то мерзким сладеньким выражением. Пузатые. Самодовольные. Блистающие золотыми цепями и драгоценными перстнями.

— Бог явился и повелел нам помочь своему воинству, — говорил один из них с сильным, неприятным акцентом.

— Марсель всегда был верным сыном церкви, — тараторил второй, размахивая руками. — Два корабля. Два корабля отвезут служителей Христа через море.

Я с отчаянием посмотрела в глаза друга:

— Но ты говорил, что море расступится! Должно было быть чудо, а не корабли! Корабли это… Это просто корабли. Какое в этом чудо?

Этьен колебался. Впервые я видела его таким нерешительным. Кармен отчаянно строила купцам глазки, а перепуганная Эллен забралась под мою юбку и затихла там, обняв потными липкими ручонками мои ноги. Жак ухмылялся как всегда и щурил весёлые карие глаза.

— Чудо в том, что Бог послал нас, — усмехнулся тот, которого звали сеньор Гуго. — Расступилось море сердец человеческих…

И я с ужасом увидела, как в любимых зелёных глазах вновь загорается свет надежды.

Почему мне настойчиво снится эта бедняга Кэт? Я не знала. Но уже понимала, что не просто так во снах передо мной разворачивается её жизнь. Открыв глаза, я посмотрела на свет солнца, озаривший потолок моей комнаты. Вставать не хотелось. Сейчас моё настроение как никогда совпадало с настроением героини моих снов. Я перевернулась набок, вытерла слёзы.

— Зачем он тебе? — прошептала грустно. — Кэт, зачем тебе этот фанатик Этьен, между Гробом и тобой выбирающий не тебя?

А потом прошла к зеркалу и всмотрелась в него. И снова вспомнила, что Дезирэ может видеть через зеркала. Как бы его обмануть. Что он там хочет? Войны? Как бы это использовать в своих целях?

Дверь открылась, и в комнату буквально вбежала Кара.

— Прибыл посол от королевы! — воскликнула она.

Я быстрым движением перевернула зеркало стеклом к стене.

— Помоги одеться. Живее.

С помощью магии мы смогли сделать это минут за пятнадцать, из которых десять ушло на создание причёски. Причёски, которая не будет видна никому из-за густой вуали.

В бальном зале Карабасов создали нечто вроде временного тронного зала. Анри уселся на лучшее из кресел, которое только смогли найти. Слуги задрапировали стену за ним. Мы разошлись по обе стороны и замерли, предвкушая зрелище. Король покосился на меня и усмехнулся.

Двери распахнулись, вошёл старик-герольд (тот самый Кот, который и устроил сыну мельника такое щедрое наследство), ударил жезлом о пол:

— Её Высочество, принцесса Эллен!

Не удержавшись, Анри присвистнул. Да уж, твоё Величество, воспитывать тебя и воспитывать. Но удивляться было чему: Илиана прислала гонцом свою родную сестру? То есть, королева настолько всерьёз восприняла наше предложение? Жаль, что не Румпеля. Впрочем… Румпель мог бы разгадать нашу задумку.

Эллен величественно вплыла в зал. Она выглядела так, словно только что вышла из гардеробной: ни пылинки, ни пятнышка, ни выбившейся из причёски волосинки, а между тем путь-то был неблизкий… «Магия», — поняла я. Да и вряд ли принцесса скакала верхом всю ночь. Ну или всё утро. А даже если и в карете — это мало что меняет.

— Приветствую вас, Ваше Величество, — она присела в реверансе. — Королева Илиана, сестра моя, шлёт тебе привет.

Начало доброе. Очевидно, Илиана готова к переговорам.

— Благодарю, — пропел Анри, внезапно поднялся и пошёл ей навстречу. — Приветствую тебя, о любезная сестра.

Не, ну переигрывать-то зачем?

Король подошёл и заключил принцессу в объятья. Может, по девкам соскучился? За пять-то лет… Так ведь Кара ж у него есть.

— Её Величество выражает глубочайшие сожаления за недоразумения, омрачившие ваши тёплые чувства друг к другу, — несколько запнувшись, продолжила Эллен.

— Какие пустяки, — широко и радостно улыбнулся Анри. — Супружеские размолвки у всех случаются. Не чрезмерно ли вы устали, Ваше Высочество, от дальнего пути?

Нет, ну так-то он прав: супружеские размолвки — дело такое…

— Благодарю, я…

— Мне очень жаль, что в своё время нам с Илианой не хватило мудрости обо всём договориться и решить наши маленькие разногласия. Но теперь я верю: всё уже позади.

— Её Величество предлагает встретиться на нейтральной территории и обсудить…

Анри беспечно махнул рукой, не выпуская девушку из объятий:

— Встретимся, конечно. О чём вопрос? Ну а раз мы обо всём договорились, то, музыку. Господа, по случаю разрешения давних разногласий и примирения — бал.

— Но… — пискнула ошалевшая Эллен.

Я бы тоже ошалела на её месте. В смысле: договорились?

— Вы же разрешите пригласить вас? — ещё шире улыбнулся Анри.

И стал вдруг таким обаяшкой, что, наверное, даже самая страшная и злая ведьма не смогла бы ему отказать. Откуда-то грянули скрипки и арфы: очевидно всё это было спланировано королём заранее. Что ж, в оригинальности дипломатии ему не откажешь…

Я протанцевала несколько кругов и вышла в сад.

На душе было тошно.

«Помоги мне, пожалуйста», — шёпот Румпеля. Я пошла по парку. Было холодно и зябко. Анри всё делает правильно, прикидываясь дурачком, счастливым уже только потому, что очутился на свободе. Но зачем флиртовать с собственной своячницей?