— И что вы делаете в запретной части парка?
Я подпрыгнула и обернулась. В ушах зашумело, голова закружилась, в глазах потемнело… О-ох.
— А здесь нельзя быть, да? — необыкновенно тоненьким голоском переспросила я.
Как прекрасны белила! Да здравствуют румяна! Я чувствовала, как лицо под ними заполыхало.
— Нельзя.
— Ну тогда… тогда я пойду, — пропищала я, сделала реверанс. — Доброго дня, сударь.
— Доброго дня, сударыня.
Я поспешила отвернуться и пойти прочь, чтобы не захлебнуться в черноте его глаз. К ногам словно кто-то подвесил гири. Такие, которыми пытают преступников, подвешенных за руки…
— Подождите.
Замерев, я слушала его приближающиеся шаги. Всё ближе и ближе… Ну же, Румпель, подхвати меня на руки и унеси далеко-далеко… На миг я почти поверила в то, что он так и сделает.
— Как вы прошли мимо стражи?
— А там была стража?
— Как ваше имя? Под густым слоем грима я вас не узнаю.
Я обернулась, попыталась унять безумное сердце. Улыбнулась, немного оскалив зубки:
— Шиповничек. Я — невеста маркиза Армана де Карабаса. В Родопсии любая уважающая себя дама из дому не выйдет, не наложив на лицо защитную маску. У нас совсем иная мода, чем у вас.
Только не говори, что ты был в Родопсии! Он и не сказал. Румпель, прищурясь, смотрел на меня и молчал. Я снова улыбнулась:
— А теперь мне надо идти. Здесь же нельзя быть, а я — законопослуш…
Он внезапно шагнул ко мне почти вплотную (насколько позволяла моя пышная юбка), и мой голос пресекся. Просто взял и оставил меня в самый неподходящий момент.
— Позвольте предложить вам руку.
«О, не стоит. Я в состоянии сама дойти», — хотелось сказать мне, но предатель-голос так и не возвращался. Пришлось принять предложение, опереться о мужской локоть и молиться, чтобы не повиснуть на нём, так как ноги подкашивались.
Да что ж это такое со мной⁈
— Давно ли вы приехали в Эрталию?
Мы вдвоём пошли по аллее, и теперь, когда я не видела его лица, стало немного легче.
— Несколько дней назад… Не припомню точнее. Вы же понимаете: любовь не замечает песка времени…
— С чего вы решили, что я это понимаю?
— Но ведь вы же…
И я прикусила язык, только сейчас осознав свой промах. Пречистая! Он не представился, а я не спросила его имени! Как может дама гулять с кавалером, не зная, кто он? А ведь невеста Армана, прибывшая из Родопсии, узнать Румпельштильцхена просто не может.
— У вас очень располагающее лицо, — уверенно запищала я. — Такое, знаете, романтичное. Не знаю почему, но я вам сразу поверила.
— Вот как?
Так… ни одна умная барышня не станет гулять с незнакомым кавалером. Получается, у меня лишь один вариант: быть глупой барышней. Я закрыла глаза, припоминая повадки Игрейны. Вцепилась в его руку, обернулась и залепетала:
— Да. Вы почти, как мой жених! У вас глаза одинаковые. Правда у Армана они голубые, а у вас — чёрные, но ведь это неважно, верно? Цвет — это вообще не существенно. Вот вы правильно делаете, что надеваете чёрную одежду. Она стройнит. Даже если у вас брюшко, то чёрный цвет придаст импозантности.
Невозмутимость на лице королевского фаворита дрогнула.
— Брюшко? — непонимающе переспросил Румпель.
— О да, знаете, конечно, если вот прям совсем брюхо, то даже чёрная одежда не способна будет скрыть, но… Для этого придумали гаун. Особенно стёганный. Его свободный крой способен визуально уменьшить даже самое объёмистое пузо.
— Я потерял вашу мысль, — честно признался мой спутник. — Зачем вы мне это говорите?
— О-о, не подумайте только, что я про ваш живот, сударь. Вы вполне атлетично сложены, честно. Будь я скульптором, я бы пожелала, возможно, чуть большей ширины плеч. Они, конечно, у вас не узкие, но рост, понимаете? Есть ощущение некоторой вытянутости… Но тут уж ничего не поделаешь. Тут как Бог дал, так и есть. А нам, людям, придётся только смириться с тем, что есть. Вот, например, я. Мужчины же любят таких вот… махоньких женщин. Чтобы на ладонь поставить и любоваться. А я слишком длинна. Мне и папенька говорили: Шиповничек, ну куда ты прёшь? А я, знаете ли…
— Подождите.
Румпель остановился. Свёл брови на переносице. А ты как хотел, милый? Чтобы всё было так просто? Но так в жизни не бывает!
— О-о, знаете, — жарко зашептала я, послушно замерев, — у вас такой голос властный! Просто обожаю мужчин, которые умеют командовать! Прикажите мне ещё чего-нибудь.
— У вашего жениха тоже…
— Нет, к сожалению. Но вы не переживайте, я его обязательно этому научу. Хотя, знаете, лучше, если это сделаете вы.
— В каком смысле? — осторожно уточнил мужчина.
Чёрные глаза сузились, губы вытянулись скобкой, жёсткой и категоричной. Но я-то видела, что лейтенант сметён огнём моей артиллерии. И, не давая ему возможности прийти в себя, схватилась за обе крепкие руки, заглянула в лицо (благослови Бог всех высоких мужчин!) и радостно затараторила:
— Ну а как же? Вот, смотрите, я, например, умею укладывать волосы в прекрасную причёску и переплетать их жемчугом. А Игрейна, сестра моего му… жениха — нет. Но мужчинам так нравится жемчуг в женских волосах! Даже не знаю, почему. Кстати, почему вам нравится жемчуг в женских волосах?
— Как-то не думал на эту тему, — хмыкнул Румпель и хотел что-то добавить, но я перебила:
— Непременно подумайте. Это же очень важно: разобраться почему вам нравится то или иное. Например, мне нравится, когда мужчина молчалив. Вот как вы. Такой весь сдержанный из себя и недоступный и…
— Румпель!
Клянусь, я почувствовала, как он вздрогнул. Хотя… может, это вздрогнула я? Мы оба разом обернулись. Мне кажется, или в парке потемнело? К нам стремительно приближалась королева Илиана, и её чёрные юбки развевалась от скорости шага, а широкие рукава напоминали крылья вороны. Лицо королевы искажала ярость.
— Уходите, — тихо приказал мой собеседник, — немедленно.
Освободился и пошёл навстречу любовнице. Я присела в реверансе, хотя больше всего на свете мне хотелось вцепиться этой женщине в её патлы… чёрные прекрасные волосы, украденные у меня.
— Ваше величество?
— Ты мне нужен! — зарычала ведьма, вскинула руку, щёлкнула пальцами, и их обоих затянула сфера тишины, полыхнувшая на миг паутинным коконом. Какая досада! Значит, я не смогу подслушать, о чём они говорят. Я отвернулась, шагнула к кусту роз, склонилась над ним, принюхиваясь к аромату, которого не было. Может, их разговор продлится недолго, и потом…
— Кто эта уродина?
— Илиана, что случилось? Ты же не станешь меня ревновать ко всем встречным барышням?
— Ты прав. Неважно. Ты должен найти Эрика, коменданта тюрьмы. Немедленно. Прямо сейчас…
Я вздрогнула. Она всё же обнаружила побег… Стоп, а почему я слышу их тайный разговор?
— Зачем?
— Он бежал. И его стражники. И узники — тоже. Я вчера велела их уничтожить, но… их нет! Совсем нет!
Она кричала так, что я невольно огляделась по сторонам, но кроме меня, кажется, никто ничего не слышал. Во время нашего разговора Румпель незаметно вывел меня в общую часть парка, и теперь мимо прохаживались разряженные дамы и кавалеры, и всё те же дородные нянюшки с детишками в лентах и платьицах. По-видимому, тайный разговор слышала только я.
— А король?
— На месте. Рядом с ним была какая-то девка, но в ней не обнаружилось ни на капли магии…
Я похолодела. Была? Да, я не любила Игрейну, но… была⁈ В каком смысле? Румпель сухо уточнил:
— Что ты с ней сделала?
— Неважно! Ты не понимаешь! Узников освободили не просто так, это сделал не Эрик, не стража. Узников освободили магией! Я почувствовала её остатки. Ты должен немедленно найти всех сбежавших. Я покажу этим мерзавцам, как сбегать из моей темницы! Но сначала ты должен пойти со мной, чтобы усилить мою магию. Я должна понять, кто это сделал.
— Илиана, — Румпель взял безумную женщину за плечи, — зачем тебе эти несчастные? Пусть живут. Они же воробьи.
