Я застонала, теряя последние здравые мысли. Он ответил рычанием, подхватил меня на руки и посадил на стол, надавил на ягодицы, вдавливая в себя.
А и пусть…
Обхватив его ногами, я прильнула к губам. Закрыла глаза, запрокинула голову, позволяя плавить меня поцелуями.
— Илиана, — снова прошептал он между поцелуями. — И-ли-ана…
И меня снова обдало холодом. Я схватила его за волосы и отодвинула.
— Нет, — выдохнула резко.
— Что?
«Я — не она», — чуть не закричала я. Но последняя здравая мысль шепнула: «Эй, а внизу-то тюрьма». Я сглотнула.
— Не сейчас, милый…
Как там тебя… Во тьме его глаз сверкнула молния. Челюсти сжались, и выступили желваки.
— Не играйся со мной, — зло предупредил он. — Я не твой муженёк, которого можно было обвести за нос и кинуть в темницу.
Муженёк… Илиана… то есть передо мною… передо мною…
Я задохнулась от восторга и ужаса.
Тот самый любовник королевы. Тёмный маг. Румпельштильцхен! Потому что никто иной не мог бы прогнать Пса бездны. Я потянулась и поцеловала в гордый вырез губ.
Ни от чего так не кружится голова, как от власти и могущества мужчины.
Шиповничек! Остановись! С ума сошла? А если сюда явится королева? Ведь Румпель явно ждал именно свою любовницу… Но почему он принял меня за…
Его рука скользнула между моих ног, я выгнулась, а затем укусила его за подбородок, спрыгнула со стола и попятилась боком. Румпель пошёл на меня, вдавил в какой-то шкаф, жёстко захватил запястья, закинул их над головой, лишив способности к сопротивлению.
Так странно! Я уже знала, что моя плоть слаба, но…
Я целовалась с Дезирэ, и с Арманом, и явно не была правильной девочкой, но сейчас… вот с этим незнакомым мужчиной, про которого я не знала ничего, даже не знала: Румпельштильцхен это имя или фамилия рода, с ним я чувствовала себя так, словно он имел на меня все права. А я — на него. И всё моё тело жаждало принадлежать именно этому конкретному мужчине.
Застонав, я выгнулась в его руках.
Ну, давай…
Румпель… не торопился. Как не торопится зверь, ударом лапы пригвоздивший добычу к камню. Наслаждался своей властью, моей покорностью и истомой. Его губы заставляли меня желать большего, не давая мне почти ничего, кроме разрастающегося от живота жара.
— Я никогда тебя не отпущу, — прошептал он хрипло.
Юбки упали к моим ногам. Туда же свалился беспомощный корсет. В дверь постучали.
— Вон, — прорычал мужчина.
— Ваша милость, королева…
— Повешу.
И — тишина. Никто не посмел возразить. Только его тяжёлое прерывистое дыхание. Я обвила крепкую шею руками.
— Ты плачешь? — спросил мужчина, отстранившись.
Я потянулась губами к нему.
— Люби меня, — прошептала почти в беспамятстве. — Только меня. Никогда никого больше… никогда…
Ах, одежда… в сущности, какая это глупость — прикрывать тело тряпками… Его горячечные губы осушили слёзы на моих щеках.
Может ли лань выбирать, быть ли ей съеденной львом?
Может ли птица не летать?
Может ли…
Вот и я не могла. Он всё ещё шептал своё «Илиана», но мне уже было всё равно, как он меня зовёт. Потому что звал он меня…
…
— У тебя кровь, — заметил Румпель, когда мы оба лежали на ковре, расслабленные и нежащиеся.
— Ерунда, — отмахнулась я.
От потери девственности ещё никто не умирал. Ну, если его, конечно не убивали. Её. После первой брачной ночи. Моя голова покоилась на его плече, и Румпель перебирал мои волосы. А затем мягко спросил:
— Что с тобой сегодня? Ты… какая-то не такая.
Я перевернулась на живот, облокотилась о его грудь и заглянула в чёрные глаза.
— Какая? Лучше или хуже?
— Не такая. Нежная, открытая. Такая, какой была до рождения Бертрана. Задолго до рождения.
Он разговаривает с королевой Илианой. Он принимает меня за неё даже сейчас. Это могло означать лишь одно: внешне мы со «светлой» ведьмой на одно лицо. И всё равно странно, что любовник не отличил одну женщину от другой. Мне стало больно. Я едва не задохнулась от острой боли.
Поднялась.
— Помоги мне одеться, — приказала резко, почти грубо.
— Снова злишься, — заметил мужчина и тоже встал.
Конечно, злюсь. Ведь ты занимался любовью не со мной. А я-то — с тобой.
— Ты поможешь или нет?
Я обернулась и гневно посмотрела на любовника королевы. И моего. По совместительству.
— Изволь, — Румпель пожал плечами, щёлкнул пальцами, меня окутало облачко тёплого пара, затем по коже прошёлся ветерок, и одежда принялась послушно меня одевать.
Ах, значит… так можно было?
Королева Илиана — ведьма. Значит, тоже может вот так… Неудивительно, что её любовник не понял просьбу. И снова мне стало бесконечно горько.
— Я бы предпочла, чтобы ты одел меня своими руками, — фыркнула я с досадой.
Корсет завис в воздухе, полный нерешительности.
Кожей спины я почувствовала, как мужчина подошёл сзади. Притянул меня к себе, вдохнул запах волос. Потёрся щетинистым подбородком о мой затылок. Я тотчас обернулась и коснулась губами его губ.
Ну и пусть, пусть чужой. Всё равно — мой.
Нет, не так, как это было… до него. До ничего не было. Мне не нужен никто, кроме этого мужчины. Он коснулся моего лба лбом. Замер на миг, закрыв глаза. А затем резко отстранился, снова щёлкнул пальцами. Корсет скользнул к моей рубашке, обвил торс, шнурки затянулись.
Румпель отошёл к книжной полке и взял какую-то книгу. Он был уже полностью одет, даже шпага висела на боку. Я проследила за мужчиной взглядом.
— Что-то не так?
— И что Ваше величество желает от меня на этот раз? — холодно уточнил он и бросил на меня ироничный взгляд.
— В к-каком смысле?
— Брось, Илиана. Мы оба с тобой знаем, что ты бываешь нежна лишь тогда, когда чего-то хочешь. Давай обойдёмся без игры? Мне время дорого. Просто назови цену. Удиви меня.
Вот как? Любопытно. Я подошла, положила руку на его плечо. Заглянула в лицо, а сердце замерло в надежде.
— Но ты всё равно меня любишь?
Скажи нет. Пожалуйста. Зачем тебе стерва Илиана? Румпель поднял тёмные прямые брови, искривил губы в усмешке.
— Ваше величество, все подданные безмерно любят вас. Всей душой. А я сверх того ещё и телом.
Вот же колючка! Чертополох! А если…
— Да, Р-румпель… мне кое-что нужно.
Я замерла. А вдруг я не права в догадках, и это не Румпель? А если…
— И? — он выразительно поднял бровь.
— Книга. Мне нужна «История Эрталии с древнейших и до наших дней».
— Действительно удивила.
Румпель обернулся к полкам, щёлкнул пальцами. Один из фолиантов плавно снялся с полки, слевитировал мне в руки и раскрылся.
— Ну… я пойду, — неловко произнесла я, захлопнула книгу, мельком заглянув в неё и убедившись, что это то, что мне нужно. И пошла к дверям, изо всех сил надеясь, что мужчина окликнет. И он окликнул:
— Илиана.
Пожалуй, ещё никого я не ненавидела так сильно, как неведомую мне обладательницу этого мерзкого имени! Постаравшись придать лицу безмятежное выражение, я обернулась. Румпель смотрел с подозрением.
— Да?
— Что с тобой? Только не говори мне, что ты забыла о магии библиотеки и действительно сейчас вынесла бы запретную книгу из башни.
Чёрт! Прости, Пречистая.
— Ну… я хотела убедиться, что магия всё ещё действует.
— И как бы я потом воскрешал тебя из угольков?
Он подошёл и забрал книгу из вмиг заледеневших рук. Я едва… я только что едва… О-о… Пречистая! Румпель положил книгу на стол, взял меня за плечи и очень-очень внимательно посмотрел в глаза.
— Илиана, что с тобой сегодня? Что случилось?
— Я… мне приснился сон.
— Ты стала верить в сны?
— Нет, но… это был очень странный сон, — я ткнулась лицом в его камзол и закрыла глаза, вдыхая до странности родной запах: чуть горьковатый аромат лугов, нагретых солнцем. — Мне приснился Пёс бездны. И сказал, что…
Мужчина вздрогнул. Прижал меня к себе.
