Значит, всё же умеет…

Народ оживился: люди запрокинули головы и раскрыли рты. Дебилы. И вот этим охлосом я должна править⁈ Может и глупо было ожидать, что народ обрадуется своей освободительнице, но я всё равно почувствовала раздражённое разочарование. Дезирэ подал мне руку, и я поднялась как можно величественнее.

— Славься и ликуй… — запели церковные мальчики тонкими ангельскими голосками.

Мы пошли по вишнёвому ковру, насквозь вымокшему из-за луж, и под ногами неприятно зачавкало. На миг мне показалось, что я ступаю по кровавой дорожке.

Праздничный стол был пышно убран… осенними листьями и можжевельником. На расписных глиняных блюдах я в изумлении обнаружила каких-то полукопчённых и жаренных мальков, цыплят-заморышей, много салата и капусты. И редьку. И всё это украшено плодами шиповника и боярышника.

Серьёзно? Вот это — обед в честь моей коронации?

— Мне кажется, главный повар хочет попасть на эшафот, — дрожа от бешенства, заметила я.

Где-то позади что-то грохнулось.

— Повар сделал всё, что мог, — резко возразил Люсьен из-за плеча принца. — Это была лучшая провизия, что нашлась в вашем дворце, городе и, наверное, во всём королевстве. Прекратите войну, Ваше величество. Дайте поданным хотя бы десять, а лучше пятнадцать лет мира. Чтобы выросли телята, чтобы можно было распахать и засеять поля, накормить детей. И вырастить всё то, что вы потом съедите. Сейчас ваши крестьяне питаются одной лебедой и снытью.

— Это правда? — я обернулась к кардиналу.

Тот заставил узкие бледные губы улыбнуться, и глубокие борозды морщин на его лице искривились причудливой маской.

— Мир служит к благоденствию народа, — ответил Преосвященство лисьим голоском, — а война — к славе монарха. Но слава монарха — слава и его народа.

— Нахрен народу такая слава? — процедил Люсьен.

Мы с Его высокопреосвященством сделали вид, что не услышали его дерзости. Лакей отодвинул от стола стул с высокой спинкой, больше похожий на трон, я опустилась и наконец смогла скинуть туфлю и почесать носком одной ноги пятку другой. Уф-ф…

— Иногда единственный способ завершить войну — это её объявить, — глубокомысленно изрёк Дезирэ и сел справа от меня.

Паж встал за ним. Кардинал занял место слева от меня. Немногочисленные, насмерть перепуганные придворные расселись через одного, но всё равно половина длинного стола оказалась пуста. Герцоги и графы моих земель не могли, конечно, собраться так быстро, ведь только вчера они служили кагану. Ну и ладненько. Хоть избегу позора королевы-нищенки. Я наколола золотистый кусочек на серебряную гнутую вилку и улыбнулась жениху:

— Что будет делать дальше?

— Королева Эрталии свергла мужа, — отозвался Дезирэ, грея серебряный кубок в ладонях. Кубок с вынутыми из пазов драгоценными камнями. — Бросила его в темницу и вместе с любовником узурпировала власть. Предлагаю начать освобождение ваших земель с неё.

— Да, восставать против мужа — большой грех, ибо в Писании…

— Снова война? — чуть не взвыл оборзевший Люсьен. — Вам мало⁈ Хотя бы год, год дайте людям…

Я закусила губу. Вот же… выскочка! И ведь не сделаешь ничего: Дезирэ даже бровью не повёл. А ссориться с могущественным женихом… Гм.

— И когда выступаем? — улыбнулась я принцу, тщательно не замечая наглеца-пажа. — Завтра? Через неделю?

— Сначала обучим тебя магии, — усмехнулся тот и поднял кубок в мою честь.

Я тоже пригубила свой… сидр. Сидр! Дева Пречистая!

— У нас нет вина? — обернулась я к подавальщику.

— Помилуйте меня, Ваше величество. Последняя бочка закончилась год назад.

— А новое…

— Виноградники погибли ещё двадцать восемь лет назад…

Я скрипнула зубами. Поймала на себе насмешливо-внимательный взгляд принца, вскинула подбородок.

— Что ж. Вернём под покров законной короны ещё два королевства и тогда…

— Люс… Башня. Тёмная башня с крысами и пауками, — негромко попытался остановить Дезирэ своего пажа.

Но мальчишка шагнул ко мне и взял за руку. Слуги дёрнулись. Кто-то из стражников вынул саблю, я определённо слышала, как металл проскрежетал по ножнам. И увидела, как напряглись губы у неподвижного Дезирэ. Мы все понимали: за такое слуга должен лишиться руки. Даже если он дворянин, даже если бастард какого-либо вельможи.

Но принц-колдун вряд ли позволит покарать своего… питомца.

— Да, мой милый? — я обернулась и нежно улыбнулась нахалу.

О! Если Дезирэ потеряет к тебе интерес, или что-то случится с моим любезным женишком, я тебя, милый, четвертую. Или колесую. Или… Осторожно спустив избыток воздуха меж чуть приоткрытых губ, я взмахнула ресницами.

— Идёмте со мной, — позвал тот, не зная, какие кары зависли над его головой. — Вы должны увидеть, как живёт ваш народ.

— Вот прямо сейчас? Но, Люсьен, милый, мы немного заняты…

Бледное лицо искривилось в гримасе страдания. Губёшки запрыгали.

— Это всё чепуха. Вы можете потом пообедать — никто не съест вашу порцию.

— Ваше величество… — растеряно пробормотал кардинал.

Придворные начали переглядываться. Я скрипнула зубами и бросила отчаянный взгляд на Дезирэ, но принц лишь улыбался. Видимо, решил устроить мне испытание: справлюсь ли я с ролью королевы. И я бы справилась… если бы не он.

Я поднялась, величественно кивнула сотрапезникам:

— Господа, дамы, я благодарю всех присутствующих здесь за верность и преданность своей королеве. Но особенно я благодарна тем людям, без помощи которых Монфория до сих пор бы страдала под пятой завоевателей. Я имею ввиду Его высочество принца Дезирэ, моего будущего супруга, и его славного пажа — сира Люсьена. Ну, пока он ещё не рыцарь, но после проявленных им мужества и самоотверженности мы непременно исправим это. А первой моей наградой верному мальчику станет исполнение его желания. Итак, прошу вас обедать не смущаясь, а я вас оставлю.

И с этими учтивыми словами я гордо выплыла из зала за безмозглым мальчишкой, испортившим мне неповторимое торжество. А что мне ещё оставалось делать?

— Куда ты меня ведёшь? — спросила ласково.

Видит Бог, я старалась.

Мы шли коридору, на стенах которого выцветшие пятна всё ещё хранили воспоминания о дивных картинах великих художников, а дырки в стенах — о золочёных бра. Здесь никого не было, кроме нас: новую стражу мы с принцем пока не успели набрать.

— Увидите, — угрюмо ответил Люс.

Я схватила мальчишку за рукав, дёрнула и развернула к себе лицом.

— Да как ты смеешь⁈ — прошипела, впившись ногтями в его плечи. — Да кто ты такой вообще? Миньон моего жениха? Его сводный брат⁈ Ты знаешь, что я могу сделать с тобой за подобную дерзость⁈

Да, я не выдержала. А кто бы выдержал? Люсьен попятился.

— Не надо.

— Гадёныш, да я тебе глаза выцарапаю! Сколько можно унижать меня на глазах у всех⁈

Для убедительности я даже протянула пальцы. Паж перехватил мои запястья слабыми ручонками.

— Не надо, — повторил шёпотом и очень побледнел. Глаза его расширились от испуга.

— Не смей мне угрожать! Мне плевать, что ты пожалуешься своему любовнику…

— Я не…

— … Заткнись и слушай! Ещё один, один вот такой мерзкий поступок, и я тебя задушу голыми руками. Не смей обращаться ко мне без позволения, не смей…

Люсьен облизнул губы.

— Ты стерва, — выдохнул он. — А ещё принцесса Шиповничек!

Звон пощёчины стал ответом на эту дерзость.

Перед глазами ярко вспыхнул малиновый свет. Я упала и с ужасом увидела перед собой оскаленные зубы гигантского волка. Что зверь тут… Огромная тварь надвигалась, заслоняя свет. Я тихо заскулила и поползла от него, путаясь в юбке. Волк подобрался перед прыжком.

— Назад! — завопил Люсьен.

Я зажмурилась.

— Никогда так больше не делай, — ледяным тоном прошипел мне в лицо невесть откуда взявшийся Дезирэ.

— Она больше так не будет. Правда.

А этот перепуганный голос принадлежал уже Люсьену. Я осторожно раскрыла веки. Принц сидел передо мной на корточках и зло смотрел прямо в лицо.