Вот если как следует растопырить в стороны пальцы и попробовать воздействовать на предмет как бы снизу? Как, собственно, и поднимают наполненную тарелку нормальные люди, если делают это одной рукой.

Тут то тарелка и шелохнулась. Совсем немного, примерно на сантиметр-полтора, но сдвинулась же!

— И что? Это все? — первый нарушил минутную тишину Гриша, настала его очередь скептически изгибать брови, и, должен признать, у него это получается куда как театральнее.

Ну да, это же не я ходил на театральный кружок во времена своей бурной молодости. Да я в принципе никуда не ходил кроме компьютерных клубов, зато уж там я мог залипать ежедневно и чуть ли не до позднего вечера! Это не нравилось остальным посетителям клуба (ну еще бы) и, в особенности, не нравилось моим родителям. Поэтому каждый свой “компьютерный” час мне приходилось отстаивать всерьез и по-взрослому.

— Да погоди ты! Это только начало. У меня даже голова не болит для таких телекинетических подвигов! — праведно возмутился я.

— Артем, а с чего ты так уверен, что тебе обязательно нужна эта самая боль? Ты мазохист и не приемлешь традиционных методов познания себя? — падая на диван спросил Гриша.

— Гриша, какая нафиг уверенность? О чем ты? Я сейчас как слепой котенок в черной комнате! Без дверей! Да и ты тоже! Все, что мы можем в данных обстоятельствах - это пробовать и ошибаться.

— Тогда давай, Гудини, отмочи по-взрослому! — с этими словами Гриша яростно ткнул пальцем в многострадальную тарелку. — Где там моя последняя баночка пива...

Неодобрительно взглянул на друга, я как следует поднапрягся, и… Вторая попытка привела к аналогичному результату. Ну разве что предмет сместился на сантиметр дальше первого рывка.

— Стоп! Хорошо, ты попробовал уже второй раз, что именно ты чувствуешь во время воздействия на объект? — по-деловому спросил Григорий, раскинув руки на спинке дивана и прихлебывая из бутылки.

— Ничего не чувствую, совсем ничего. — почесав голову ответил я.

— Ладненько, а что-нибудь ощущал во время вчерашних издевательств над солонкой в баре? — продолжал уточнять Гриша.

Пришлось крепко призадуматься. А действительно, что же я почувствовал в момент сжатия такой маленькой на вид солонки?

Ответ был мне уже известен, и я не замедлил поделиться своими соображениями:

— Сопротивление, чтоб его!

— Что не так с сопротивлением? Омметра у меня нет, сразу говорю. — удивленно и даже с какой-то опаской посмотрел на меня Гриша.

— Смотри: размер солонки, по сравнению с вот этой самой тарелкой, достаточно маленький, соответственно, площадь возможного воздействия снижается! Из чего следует простой до банальности вывод - чем меньше площадь соприкосновения ментальной руки (условной руки, конечно же, можно и ногой назвать, если кому-то так будет удобнее) с объектом, тем больше у меня шансов успешно воздействовать на него. И наоборот.

Правда в эту теорию у меня не сразу уложилась самая первая разбитая мной тарелка. Однако, как следует пораскинув серым веществом, пришел к выводу, что в тот раз вполне могло быть некое точечное воздействие на небольшую площадь, вследствие чего тарелка и растрескалась вся. Много ли ей надо?

— Предлагаешь взять что-нибудь поскромнее? — нахмурился Гриша, потер переносицу и внезапно просветлел лицом. — а давай карандаш попробуем! Скромнее некуда же!

Ну, карандаш так карандаш. Чем он хуже посуды?

— Почему нет. — пожал плечами я.

И, та-да, удерживая карандаш за самый кончик у меня с легкостью получилось приподнять сей предмет аж на целых десять сантиметров вверх. На этом мои успехи закончились, удержать карандаш от падения я не смог и в течении пары секунд. Силен!

— Не суетись, Артем! Самое главное - ты смог это сделать! Продолжаем! — звучно рыгнул друг.

Судя по всему, моей кисло-соленой миной уже можно было текилу закусывать. Тяжко вздохнув я размял лицо руками и кивнул. Шоу должно продолжаться.

В таком духе мы и провели весь день, изредка прерываясь только на кофе, еду и перекуры. Рабочая такая обстановка, куда там тихому и спокойному отдыху в свой честно заработанный отгул!

Мы с Гришей даже попытались работать с живыми организмами (в качестве такого организма вызвался сам Григорий). Долго спорили, обсуждали теорию и всячески оттягивали момент практического применения телекинеза на человеке (тем более на друге!). Шутка ли - абсолютно неизвестно как себя поведет моя способность в таких условиях! Откромсает ему какую-нибудь часть тела, а мне потом жить с этим. Нехорошо.

Как оказалось, зря опасались. Что бы я не делал и как бы не напрягался, но максимум что ощутил Гриша - это легкое покалывание в руке, на которую я и пытался воздействовать.

Немного посовещавшись за пивом и крекерами мы пришли к двум вариантам: либо слишком слаб мой телекинез (что, как в дальнейшем показала практика, временно), либо Гриша бесчувственная скотина (а вот это уже не лечится).

Но шутки шутками, а в будущем, возможно, я и смогу применять телекинез к живым организмам (органика, если угодно), но проверять то будет не на ком: как выяснилось, на себя я в принципе не могу воздействовать телекинезом, по крайней мере никаких ощущений во время таких попыток у меня не возникало.

Ну да и не больно то и хотелось. Человеческий организм, как всем известно, штука очень хрупкая.

Итак, перечисляю итоги: день выдался до крайности странный и не менее плодотворный, мы выяснили много новых и очень даже интересных фактов: я не могу воздействовать телекинезом на других людей (включая себя); также, помимо площади воздействия мы отметили и возможность регулирования интенсивности воздействия; обнаружили, что без помощи взгляда и жеста (как бы это странно не звучало, с учетом того, что первые проявления телекинеза были как раз таки с закрытыми глаза и без всяких жестов) целенаправленно сдвинуть даже самый завалящий карандаш у меня не получалось, правда немного позднее я все-таки смог дернуть (всего лишь дернуть, даже не приподнять!) один из фломастеров при помощи периферийного зрения.

После почти каждой попытки (и в зависимости от приложенных…усилий?) мне требовалось некоторое время для восстановления сил (моральных сил? Энергии жизни? А может, всем известной маны? Мы так и не поняли тогда). После чего, мы вновь приступали к локальному истреблению предметов посуды, да и не только посуды.

Ну и, наверное, самый важный факт - мои способности прогрессируют! К примеру, если в начале дня я кое как мог приподнять пресловутый карандаш (и пару секунд удерживать в воздухе), то под конец наших изысканий смог поднять, без малого, полулитровую кружку (моя гордость) и продержать ее на весу ровно одиннадцать секунд. Не буду врать, я чертовски надеялся на возможность роста!

Головная боль же к концу дня окончательно покинула меня и для себя сделал еще одну пометку: не хочешь больной головы — почаще используй телекинез.

Покончив с экспериментами, мы оглянулись, пришли в ужас от открывшегося нашим взглядам комнатного хаоса и дружно прошли на кухню за новой порцией бодрящего напитка.

С уборкой мы закончили уже ближе к полуночи. Сидя на диване мы курили (на кухню идти уже было банально лень) и вяло перекидывались ничего не значащими репликами.

— Слушай, а как тебе Леночка из операционисток? — спросил вдруг Гриша.

— Которая Бузаева что ли? — в недоумении спросил я.

— Да! — яростный блеск в глазах Гришу подсказал, что шутить на эту тему сейчас не стоит.

Я удивленно на него посмотрел, подумал… Потом еще раз подумал и честно ответил:

— Да никак. Помню о ней только то, что она нас знатно подставила перед нашим биг-боссом.

— Это чем же она вас подставила? Где операционный отдел, а где вы? — прищурил глаза Григорий.

— Да проехали, ты к чему это спросил то, Гриш? Только не говори мне, что ты запал на Лену!

— А я вот на свидание хочу ее пригласить! В эти выходные! — мечтательно произнес Гриша.

— Погоди-ка! Ты же вроде встречался с Алиной из тех же самых операционисток? Их же там всего шесть девушек работает, включая их руководительницу! — наставительно произнес я.