— Кажется, нам пора расширяться, — Гена привычным жестом почесал правую бровь. Это — признак глубоких раздумий, я уже хорошо знала. — Ника, что скажешь? Возьмем еще пару дизайнеров?

— Ты уверен? Может это сейчас у нас завал, а потом разгребемся и будем лапу сосать. М-м-м…

— Смеешься? Пока тебя не было, наш лист ожиданий увеличился почти на пятнадцать заказов.

— Сколько? — я недоверчиво смотрела на зама: прозвучавшая цифра казалась нереальной. — Это точно?

Вместо ответа Воронов открыл файл, который так и назывался «лист ожидания». Мда… пора расширяться, он прав. Отказываться от таких заказов, что я увидела — преступление. А значит — надо брать. Новых работников и новые проекты.

Уставшая, но довольная, я вернулась домой позже обычного: мы с Геной задержались, просматривая отклики на открытую вакансию. Поужинав в одиночестве, — сообщения, отправленные Барсу, остались непрочитанными — я сидела перед телевизором, когда в дверь позвонили.

=60=

— Привет.

Серковский в костюме — услада для глаз, пусть даже шелковый итальянский галстук торчит из кармана смятой лентой.

— Привет, — я отошла в сторону, пропуская гостя в квартиру. — Входи.

— Нет, давай лучше ты на выход.

— Вот сейчас не поняла. Пояснить не хочешь?

— Врач сказал, что тебе нужно больше гулять, свежим воздухом дышать, а не на диване сидеть. Погода хорошая, время — вечер, так что собирайся.

В принципе — я не против. Поработала, перекусила, можно и воздухом подышать.

— Куда идем мы с Пятачком? — приводя в порядок растрепанную шевелюру, бросила быстрый взгляд на мужчину, а тот моментально отреагировал.

— Большой — большой секрет…

Да, мы смотрели одни и те же мультики, и это — наш общий знаменатель. Пока я летала по квартире, меняя домашнюю футболку на батистовую блузку, а шорты — на юбку, собирала в сумку телефон, ключи и банковскую карту, Андрей наблюдал за моей суетой.

— Я готова, — вернулась в коридор и тихо выпала в осадок от увиденного.

Барс без пиджака, — пусть даже дизайнерского, сшитого на заказ — еще краше, чем в нем. Рукава темно — серой рубашки закатаны до локтя, пара верхних пуговиц расстегнута, открывая межключичную впадину. Темные брюки подчеркивали длину ног и узкую талию. Не мужчина — искушение для дам любого возраста, и я, такая обычная… Хотя нет! Я — Ника! Пернатая богиня!

— Все в порядке? — довольный произведенным впечатлением, Серковский притянул меня к себе и сделал глубокий шумный вдох. — Идем, пока я… Короче, на выход, Ника.

На выход так на выход. Мне предложили руку, я приняла, и тут же мои пальцы накрыла горячая ладонь.

— Я соскучился, — и голос такой тихий, хриплый. В душе отозвался, в крови растворился, голову кружил не хуже шампанского.

— Ты на мои сообщения не ответил, — мой мозг из последних сил цеплялся за реальность. Химия между нами сходила с ума, ее до предела натянутые струны звенели жаркими испанскими мотивами фламенко. Хорошо, что мы ушли из квартиры… Фух, дышать нечем!

— Извини, телефон разрядился. Сегодня был сумасшедший день…

Мы шли по бульвару, затем свернули к реке. Вечер раскинул над столицей темное покрывало неба, щедрой рукой рассыпал яркие звезды, повесил над горизонтом огромную белую луну, яркую, как фонарь. В черных бликах воды отражались многоцветные огни города, а лунная дорожка уходила за горизонт. Она казалась настоящей, манила сделать шаг вперед, почувствовать себя бегущей по волнам. Такая опасная иллюзия…

— О чем задумалась, пернатая? — тихий голос Андрея отвлек от созерцания темной воды. — Тебе не холодно? Я согрею…

Он стоял у меня за спиной, но даже на расстоянии я чувствовала его присутствие, тепло и взгляд. Неожиданно руки Барса оказались у меня на талии, а моя спина — крепко прижатой к его груди. Горячо и громко… бешенным темпом заходилось сердце большой кошки прямо над моим ухом.

Меня словно молнией поразило… Я стояла у реки, слева вдалеке виднелся мост. Тот самый, на котором я прощалась с Мишей. Вода к воде.

За моей спиной стоял Барс, согревая и поддерживая. Огненный мужчина, любящий, живой, терпеливо ожидающий моего решения.

Жить в любви — просьба Миши, его последняя воля. Чего я жду? Какого знака? В чем сомневаюсь? В Андрее? В себе? Или в нас? Люблю…

Я развернулась в объятиях мужчины, успела заметить тревогу и удивление в его глазах.

— Люблю тебя, — привстав на носочки, вложила слова в губы мужчины, закинула руки ему на плечи, запуталась пальцами в волосах. — Люблю…

Сильное тело напряглось, волна спазма прокатилась по мышцам, в серых глазах вспыхнуло пламя, но недоверие еще жило, мешало поверить в новую реальность, поэтому я повторила.

— Люблю тебя, Барс.

Стоило стихнуть последнему звуку, как мир схлопнулся до размера точки, одного прикосновения, общего дыхания и поцелуя.

— Ника…

Я чуть не пискнула от того, с какой силой Андрей прижал меня к себе, но его губы не оставили шанса. Нежно, ласково, а затем стремительно его язык атаковал мой рот, умоляя, требуя впустить. И я отозвалась на поцелуй, на нежность и на страсть, которая закручивалась вокруг нас стремительным вихрем торнадо, с корнем вырывая предохранители.

Мы целовались, как сумасшедшие, пили друг друга, опустошали до донышка, чтобы затем отдать свое дыхание, наполниться друг другом.

— Ника, хватит, иначе… — Андрей прижал меня, фиксируя голову у себя на груди. — Я… не здесь. Идем?

Вместо ответа я коротко кивнула и вложила свою руку в горячую, слегка подрагивающую от напряжения ладонь Барса. Мы молча возвращались домой. Каждая минута была на счету, каждое мгновение — бесценно, потому что все это время можно любить друг друга. Воздух вокруг звенел, наполненный предвкушением.

Быстрым шагом мы пересекли холл первого этажа, вошли в лифт, и я моментально оказалась в мягких лапах Барса.

— Моя Ника, — мурлыкнула большая кошка, прижав меня к себе. Большой, сильный, горячий, пульсирующий. Везде. Как много времени ушло на то, чтобы кабина поднялась на верхний этаж! Наконец, с тихим звоном двери лифта распахнулись. Почти дома…

Ключ никак не хотел подружиться с замком, заставляя Андрея рычать от нетерпения, но наконец и этот квест был пройден. Входная дверь захлопнулась, оставляя нас наедине друг с другом.

Барс подхватил меня на руки и унес в свою спальню. Боже, я сейчас сгорю! Он нереально горячий.

В мягком свете полной луны, заглядывающей в открытые окна, Андрей казался идеальным порождением пламени. От самого легкого его прикосновения моя кожа горела, внизу живота закручивался беспощадный смерч. Сквозь гулкий шум биения собственного сердца я услышала тихий мужской стон. Такой скупой на эмоции и в то же время обескураживающе откровенный, он пробил мою грудь насквозь. Мы будем любить. Уже любим.

Окаменевшие от напряжения пальцы Андрея с трудом справлялись с пуговицами на тонкой блузке. Потеряв терпение, он рванул полы в разные стороны, под звук разлетающихся по паркету пуговиц потянул вниз молнию юбки.

— Ника…

Его руки — на моем теле. Они везде. Летали невесомыми прикосновениями, словно мужчина не верил собственным глазам, а я… я умирала от желания прикоснуться к его коже, поэтому выкрутилась из объятий, начала собственную войну с маленькими черными пуговками рубашки, затем — с ремнем брюк. Как много лишнего! Одежда отброшена в сторону, наконец мы друг перед другом открыты. Распахнуты настежь. Для прикосновений, для ласк, для страсти.

Его огонь соединился с моей влагой, выбивая стоны у обоих.

— Любимая…

Первые медленные движения, тягучие, как мед, плавные, словно дразнящие, сводили с ума, заставляли дрожать от нетерпения. Еще… пожалуйста!.. А потом нас унесло. В бешенный ритм, бесконечно древний и идеальный, как сама жизнь.

В кольце сильных рук я улетала в космос, рассыпаясь на тысячи звезд. Проваливалась в небытие, в безвременье, на миг теряя сознание, чтобы потом снова воскреснуть рядом с любимым мужчиной, услышать его хриплый рык, почувствовать спазмы сильного тела, его пульсацию внутри меня и яркий обжигающий момент экстаза.