Звуки были слишком специфические и к работе не имели никакого отношения, а вот к сексу — очень даже. Хотя… секс — это тоже работа, так ведь? Тихие стоны смешивались с шумом падающих предметов и довольным мужским рыком. Остолбенев от неожиданности, я тряхнула головой. Нет, этого не может быть… Но это происходило, и уши меня не обманывали, только…
— Ты чего? — раздался за моей спиной голос Барса, а его руки легли на мою талию. — Ника, с тобой все в порядке?
Я едва не взвизгнула от неожиданности и дернулась в объятиях супруга, делая глубокий вдох. Кажется, все время до этого я забыла, как дышать.
— Со мной — да, а вот с твоим кабинетом — не очень. Ему потребуется качественный клининг…
Мое сердце сходило с ума, пальцы заледенели. Ну нельзя же так!.. Андрей нахмурился и прислушался к происходящему за дверью, а затем тихо выругался.
— Подожди меня здесь, хорошо?
— Да, конечно.
Убедившись, что я удобно устроилась на мягком диване, Барс вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Звукоизоляция в кабинете была хорошей, поэтому голосов я не слышала, но о сути разговора могла догадаться.
Андрей вернулся быстро, гневно сверкая глазами и поправляя манжеты рубашки, выбившиеся из — под рукавов пиджака.
— Совсем оборзели! — шипела большая кошка, пряча когти. — Ролевые игры затеяли в моем кабинете…
Я не смогла удержаться от смеха, помогая мужу привести себя в порядок.
— Кто там?
— Мой зам и его невеста, — все еще кипя от злости, Андрей взял меня за руку и повел к выходу. — Парень молодой, решил выпендриться перед девушкой. Пригласил ее в мой кабинет, пользуясь тем, что в офисе никого нет, а там уж…
— А там пришла я…
— Да. И я вернулся от юристов. Прервали их веселье на самом интересном месте… Ну ничего, теперь клининг за его счет будет. Как говорится, любишь кататься, люби и саночки возить.
Мы спускались в лифте, когда Барс поймал мой взгляд в зеркале.
— Ника, ты ведь не подумала, что это я…? Что я тебе изменяю? — хватка пальцев на моей талии стала железной, в глазах мужа сверкнули колючие искры. — Я прав?
Я мягко сняла его руки и развернулась: — Не подумала. Я верю тебе, мой Барс, моя большая кошка, мой любимый мужчина. Просто мне в голову не могло прийти, что кто — то может вот так…
— Молодость толкает на глупые поступки, — под моими руками Андрей расслаблялся, глаза вновь вернули свой истинный цвет, со лба исчезла глубокая морщина. — Мне не нужен никто, кроме тебя, Ника. Я весь твой.
— Знаю. А я — твоя.
=63=
Да, это был шок, но он быстро забылся, только в памяти заместителя мужа произошедшее осталось выжжено каленым железом. Урок на будущее, да. По дороге в машине обсуждались планы на предстоящие праздники, я предложила поехать отдохнуть. И, кстати, про море…
Мы жили в «штормовом море», но перед переездом к нам Андрея я переделала спальню, изменила детали дизайна, внесла корректировки в цветовое решение и полностью сменила мебель. Теперь мой муж не чувствовал себя приглашенным на чужую территорию, ведь спальня — это очень личное пространство.
— Моя.
Большая кошка любила стоять у меня за спиной, фыркать в макушку, вжимая меня в свою грудь. С чашками кофе в руках мы сидели перед панорамными окнами, любовались снежинками или ярким серпом месяца, разглядывали рисунки дождя на стекле.
Красота в глазах смотрящего, и этот мир прекрасен, жаль только, что у нас не хватает времени, чтобы понять эту простую истину. Рома частенько сидел рядом, рассказывал про учебу и девушку, которая ему понравилась. Первая любовь не проходит бесследно, и мы с Андреем внимательно слушали, когда нужно — давали советы. Любовь должна быть долгой и счастливой.
Барс сдержал свое обещание. Мы жили долго и счастливо сорок два года.
— Рома, а ты не ищешь легких путей, — заявил Серковский, когда однажды мой сын поставил нас перед фактом, что собирается ухаживать за Софией Арбатовой, дочерью Лизы и Кирилла. Вернее, не мой сын. Наш. Постепенно Андрей укрепил свои позиции в жизни парня, и однажды тот назвал его отцом. — Придется постараться, чтобы такая девушка обратила на тебя внимание, а ее родители…
— Кирилл Алексеевич взял меня на работу в свою компанию, — обреченно «сдал» ситуацию Ромка, отодвигая чашку. Семейные ужины по воскресеньям стали нашей традицией. — Не хотел говорить заранее: вдруг не получится, но теперь можно. Я прошел три отборочных тура и личное собеседование с президентом, господином Арбатовым. Теперь я — его заместитель.
Вот так. Не ставя нас в известность, не прося поддержки и помощи, Роман Торопов шел по жизни, самостоятельно передвигая ноги. Мы с Андреем могли лишь удивлять и восхищаться самостоятельности парня, его здоровой наглости и самоуверенности. «Никогда ничего не просите, особенно у сильных мира сего…». Эту фразу я неоднократно цитировала Роме, и она заняла свое место в его картине мира.
Мне было почти тридцать восемь, когда тест показал две яркие красные полоски, а врач добил окончательно.
— Поздравляю, Вероника Сергеевна, у вас будет двойня. И вас, Андрей Георгиевич, тоже поздравляю. Вот, смотрите, ваши детки. Они еще совсем маленькие…
Да, Барс не отпустил меня одну. Мы пришли вдвоем, делая вид, что не замечаем удивленного и восхищенного взгляда женщины в белом халате.
— Ника, ты не рада? — взгляд мужа был напряженным. Он вглядывался в мое лицо в поисках ответа. — Что не так?
— Все так, Андрей, просто неожиданно, да еще двойня. Я помню твои слова про мальчика и девочку. Ох…
И вот тут Барс сошел с ума: мне ограничили нагрузки на работе, хотя беременность протекала спокойно, разработали рацион питания, установили график прогулок. Большая кошка окружила меня таким плотным коконом внимания и заботы, что иногда хотелось кричать и устроить революцию, но я терпела, понимая, что все это — от любви.
Двое, мальчик и девочка, как хотел Андрей. Каким образом он договорился с небесами об исполнении своего желания — ума не приложу, но все получилось. Я смогла выносить и родить здоровых детей. Дениса Андреевича и Веру Андреевну Серковских.
Роме к тому времени было почти четырнадцать, он с удовольствием включил режим старшего брата, помогая мне справляться с неугомонными малышами.
Денис пошел по стопам отца, выбрал трудный путь через военную службу, контракт, боевые операции в военных точках. Вернувшись на гражданку, встал рядом с Андреем, постигая сложную науку управления бизнесом.
Вера… Вера моего мужа, наша девочка. Она выбрала профессию психолога, стала целителем душ. Со стороны казалось, что эта работа — легкая и беспроблемная, но, когда Вера возвращалась домой, устало бросив сумку на тумбе в прихожей, вся семья ходила на цыпочках и говорила шепотом, а ее муж, к тому времени — известный адвокат… Он просто кормил любимую жену ужином, сгребал в охапку и уносил в гостиную, где мурлыкал нежные слова, гладил по голове и бережно согревал в горячих ладонях прохладные пальчики.
Дети, внуки. Счастье. И время, которое утекало, как песок сквозь пальцы…
Андрей ушел первым. Ему было восемьдесят семь. Утром он уединился в рабочем кабинете, чтобы просмотреть отчеты, присланные Денисом, и не вышел к обеду. Сердце прекратило свою работу. Моторчик, вложенный однажды в тело, отказался разгонять по венам кровь, саму жизнь. Все люди смертны, но не это страшно. Страшно, что смерть подкрадывается внезапно.
Я пережила мужа всего на трое суток. Жизнь без Барса не имела смысла.
Есть легенда, что души умерших становятся звездами, а когда начинается звездопад, они возвращаются на землю, чтобы прожить новую жизнь. Пусть будет так. Тогда в темном ночном небе или в новом воплощении на земле мы снова встретимся.
Марс — моя любимая яркая звезда. Барс — сверкающий пульсар, ориентир моей жизни. Небо такое большое, бесконечное, но пусть в нем мы будем рядом: двое любимых мужчин и я, маленькая Ника. Пернатая. Чудо в перьях. Та, что идет по жизни смеясь…
