— Спасибо. Надеюсь, что в ближайшее время я смогу тебя с ними познакомить. Ты не представляешь, как обрадуется мама. Уверен, вы понравитесь друг другу и легко найдете общий язык, — голос босса был теплым, уютным, мягким, когда он говорил о своих родителях. В нем сквозила нежность и гордость.

Марс уткнулся носом в мою макушку, сделал шумный вдох. Да, между нами была та самая химия, о которой говорил Берсерк, но с боссом она была другой. Похожей на полноводную реку, что спокойно и плавно несет свои воды, а не на стремительный горный поток, бурлящий, пробивающий себе пусть среди камней. Его губы у виска, дыхание обжигает чувствительную кожу. В ногах — слабость, в голове — белый шум, моя кровь напитывалась теплом мужчины, его энергетикой, желанием. Она начинала кипеть, сводя меня с ума. Периферийным зрением я заметила постороннего и резко разорвала объятия.

— Извините, я думала, что в офисе уже никого нет, — пожилая уборщица смущенно теребила рукав униформы. — Простите, пожалуйста.

— Мы уже уходим, можете приступать к уборке.

Я подхватила со стола сумку, босс — портфель с документами. Мы молча вышли из офиса, зашли в лифт. Рука Михаила на миг скользнула к моему лицу, красивые пальцы поправили выбившуюся прядь волос, опаляя кожу.

— Ника…

Разговаривать в лифте, когда из угла на тебя смотрит подмигивающий красный глаз камеры, было неловко, но мне хватило прикосновения и одного слова. Большее могло бы сорвать тормоза, отключить предохранители, но было рано. Сначала необходимо разобраться в себе, сделать выбор. Может, вечер в картинной галерее поможет мне в этом?

=29=

На часах почти полночь. Близится роковой момент, когда карета превращается в тыкву, платье — в лохмотья, а хрустальные туфельки — в дырявые башмаки, но мне это не грозит.

Я сидела в своей комнате на широком подоконнике, подтянув колени к груди. За окном — спящая Москва, на черной бархатной вешалке — наряд в стиле ретро. Моя память бережно хранила каждый момент этого вечера.

— Ника… — выдохнул босс, когда я открыла входную дверь. — Какая красивая…

В синих глазах полыхнули нежность, изумление и что — то еще, что трудно описать одним словом. Сегодня я сама себя удивила. Все сложилось в идеальную картину: платье, туфли, сумочка, мои любимые бриллиантовые серьги — гвоздики, высокая прическа, открывающая шею, профессиональный макияж с акцентом на глаза.

— Я тоже сказал маме, что она красивая, — выглядывая из комнаты, изрек Рома. — Настоящая принцесса.

— Скорее, королева, — хмыкнул Марсов. — Но мне кажется, в образе чего — то не хватает…

Этот голос, интонация… Он поднял руку, в которой я увидела… Но прежде перед глазами возникла сцена из фильма «Красотка» с Джулией Робертс и Ричардом Гиром. Тот самый момент, когда он открыл красный бархатный футляр, в котором лежало рубиновое ожерелье. В черном футляре босса я увидела удивительное бриллиантовое колье. Яркие звезды камней светились на темной подложке, как созвездие в ночном небе.

— Офигеть, как красиво! — восхитился Рома, когда в руках босса, вспыхивая при малейшем движении, засверкали бриллианты.

— Ника, позволь…

Мы стояли перед большим зеркалом, в котором отражался статный красавец — мужчина в белоснежной рубашке и угольно — черном костюме, и я, которая выглядела достойной парой. Черт! Горячие пальцы обожгли шею, спустились по плечам, поправляя колье. Красиво… россыпь звезд на моей груди притягивала внимание. Громко сглотнув, Марс от сводил взгляда от украшения.

— Миша, мои глаза выше, — шепнула, стараясь разрядить ситуацию, сместить фокус внимания.

— Знаю. Твои глаза такие же прекрасные, Ника, — он облизал меня взглядом, подал сумочку и предложил руку. — Нам пора, — обернулся к сыну и выдал неожиданное. — Я забираю твою маму, Рома. Обещаю вернуть в целости и сохранности.

— Я вам доверяю, дядя Миша. Забирайте, — отозвался мой ребенок, сохраняя абсолютно серьезное выражение лица. Да сегодня просто вечер неожиданностей! Какой странный диалог! — Желаю хорошо отдохнуть!

Дядя Миша?! Что я пропустила? Когда эти двое перешли на новый уровень общения? Кажется, я слишком много работаю и слишком мало знаю об этих двоих…

— Идем, дорогая, — Марс вежливо, но настойчиво подталкивал меня к выходу, пресекая все попытки задать сыну пару вопросов. — Нам нельзя опаздывать.

Дорогая? Он сказал это при сыне?! Да, у меня есть серьезная тема для разговора с парнем. Не забыть бы… а пока…

Мы сидели в салоне авто. Я молчала, привыкая к новому ощущению, босс кидал на меня быстрые взгляды.

— Чувствую себя драконом…

— Почему?

— Хочется спрятать тебя в пещере, защитить от посторонних взглядов и завалить вход огромным камнем, чтобы никакой рыцарь не посмел звякнуть поблизости копьем или доспехом, — нехотя выдал Миша, сплетая наши пальцы. — Ника, ты очень красивая и очень… моя.

В каждом мужчине живет зверь. Он — отголосок дикого прошлого с его простыми законами, привет от древних инстинктов. Это было время сильных, слабые погибали и не размножались. Закон действует и сейчас, просто он видоизменился, приобрел лоск, спрятался под налетом цивилизации, но зверь, что главенствовал испокон веков, никуда не делся. Марс, не скрываясь, обозначил пробуждение своего дракона. Это о любви? Да. Про претензию на обладание? Однозначно!

— Тебе смешно?

Марсов уловил мою легкую улыбку, я поспешила сгладить неловкость.

— Нет, Миша, не смешно, — провела большим пальцем по широкому мужскому запястью, — просто представила тебя в виде дракона, — услышав шумный выдох, неловко поерзала на сиденье.

Кажется, я ошибалась в том, как выглядит наша химия. Воды спокойной реки в одно мгновение забурлили, создавая глубокую опасную воронку, втягивая в водоворот ощущений и эмоций, делая мою кожу бесконечно чувствительной к прикосновениям. Я видела Марса, его потемневшие глаза, попытку прикрыть возбуждение полами пиджака. Нам нужно успокоиться… обоим.

Автомобиль остановился у входа в галерею Ивана Баринова.

— Ника…

Я не спешила, ожидала своего мужчину. Сегодня Золушка отошла в сторону, да здравствует принцесса! А, нет. Стоп. Королева! Так сказал Михаил, и я не собиралась оспаривать его слова. Приняла протянутую руку, осторожно вышла из авто, на ходу расправляя драпировку пышной юбки.

Вспышки фотоаппаратов с разных сторон, неожиданные вопросы.

— Господин Марсов, вы не хотите представить свою спутницу?

Хм… А должен? Кажется, нет. Поэтому мы молча поднялись по ступеням и вошли в просторный холл галереи.

Атмосферно, гламурно, пафосно. Дамы в черных платьях, кавалеры — в смокингах, кто — то даже во фраках. Парфюм благоухает, бриллианты сверкают. Издалека наше общество кажется стаей наряженных пингвинов. Черно — белый сюр. Забавно, что уж там. Ладно, поиграем.

— Михаил, Вероника, — нас встречал хозяин галереи, представил своей жене. — Рад вас видеть.

— Иветта, — супруга Баринова стояла рядом, улыбалась и кивала, как китайский болванчик. Улыбка приклеена к лицу, а в глазах — бегущая строка «мне бы домой…». — Добро пожаловать, господа.

Мы прошли в центральный зал, который уже был заполнен народом и гудел, словно улей.

— Ника, Михаил…

Лиза Серковская под руку со своим женихом Кириллом Арбатовым. Красивая пара. Между ними — любовь, это видно сразу. Можно имитировать оргазм, но не получится сыграть чувства, потому что они живут в душе, отражаются в глазах, проявляются в улыбке.

Официанты разносили шампанское для дам, крепкие напитки — для мужчин. Я осмотрелась по сторонам: а вот и еще один знакомец… Шевелев из «ДизайнПроф». Тот самый, кто увел у меня проект галереи. Щурится, щерится, отсалютовал нам бокалом с коньяком. Марсов лениво ответил, четко обозначив формальность жеста. Мне бы так научиться…

Толпа зашумела, взгляды присутствующих обратились в сторону центрального входа. Виват, Император! Чета Серковских шествовала медленно, народ расступался в разные стороны, как вечные льды, разбитые мощным корпусом ледокола. Братья Алексей и Александр с супругами, а за ними — Андрей. За его локоть мертвой хваткой вцепилась миниатюрная брюнетка с глазами олененка и пухлыми розовыми губками. Интересно, сколько ей лет? Двадцать? Двадцать пять?