— Красиво, только этот шлейф… Он кажется таким длинным… — я аккуратно подбирала слова. — Не тяжело будет тащить его за собой?
— Я тоже маме говорила, — вздохнула царевна, — но она ответила, что я должна справиться.
На секунду мне стало жаль Лизу, эту хрупкую, но такую сильную женщину. Невольно вспомнилась история Дианы Спенсер, которая закончилась очень грустно… Надеюсь, что царевну ждет другой финал, ведь ее жених любим и любит.
— Ника, я хотела сказать… — мы уже сидели в машине. Я заметила, как Елизавета погрузилась в глубокие раздумья и не спешила ее отвлекать. В конце концов, она решилась. — Ника, ты мне нравишься, поэтому хотела тебя предупредить…
Моя интуиция истошно завопила, красные лампочки в мозгу включились, завыли сирены. После такого начала едва ли последует что — то приятное. Предупредить — всегда о проблеме.
— Я по поводу Андрея… — голос Лизы упал до шепота. — Мой брат хороший, Ника…
Ну вот. Началось… Сердце тревожно ухнуло, удар неприятно отозвался в груди.
— Но..? — я взяла ее узкую ладошку в свою, пытаясь поддержать, помочь сформулировать. — Продолжай, я слушаю.
— Он очень хороший, но слишком любит свободу, — выдохнула балерина и закрыла глаза. Слова давались слишком тяжело. — Андрей управляет собственным бизнесом и не зависит от отца, на все ситуации имеет собственное мнение и принимает решение единолично…
И вроде звучало неплохо, но мне почему — то казалось, что Серковская пыталась увести основную мысль в сторону, прикрыть негативный момент массой позитивных. Что за маскировка? О чем она говорила?
— Свободу в чем, Лиза?
— Во всем.
А вот это звучало слишком неоднозначно, ведь свобода в отношениях — это… вседозволенность и измены. Или я не так поняла? По выражению лица царевны, нахмуренному лбу и поджатым губам я видела, что она не хотела продолжения разговора.
— Я тебя услышала. Спасибо за предупреждение.
Вечер, который так хорошо начинался, заканчивался на напряженной тяжелой ноте.
— Ты умная, Ника. Надеюсь, ты поймешь, что я хотела сказать, — слабо улыбнулась Лиза, и эта улыбка не затронула ее грустного взгляда. — Просто будь внимательна.
Я вышла из машины, когда она остановилась у моего подъезда. Из джипа сопровождения за мной последовал один из охранников Серковской. В его руке я увидела пакеты из бутика.
— Что за..?
— Это твой наряд, Ника. Прими его, пожалуйста, в качестве подарка, — Лиза стояла у двери майбаха.
Эм… да. Таких подарков мне еще никто не делал. И да, это вопрос цены, которая мне казалась слишком высокой. И что теперь делать?
— На вечере в галерее Баринова ты будешь самой красивой, — балерина мягко улыбнулась. — Мне очень хочется, чтобы мы были подругами, — голос упал до шепота. — Будешь первой..?
Черт! Мне было жалко эту удивительную женщину, чувствительную и чуткую. И пусть вечерний наряд стоил баснословных — с моей точки зрения — денег, но ведь это не подкуп, правда? Пришла на память строчка из старой песни:
девочкам из высшего общества трудно избежать одиночества.
Наверное, так оно и есть.
— С удовольствием.
Мы обнялись на прощанье и договорились встретиться в другой вечер. Просто прогуляться по парку, сходить в кино. Жизнь продолжается, до вечера в галерее Баринова осталось всего три дня.
=28=
Три дня пролетели с такой скоростью, что я оглянуться не успела.
Четверг. Начало седьмого. Мои коллеги уже покинули офис, а я задержалась: вносила правки в дизайн гостиничного номера. Закрыла ноутбук и потянулась, разминая затекшую спину и шею. Хорошо! Дела идут. Работы прибавилось, но в этом сумасшедшем ритме мне комфортно, ведь если занимаешься любимым делом, то каждая минута — в радость.
— Ника, у тебя все готово к вечеру? Помощь нужна?
Марсов стоял в дверях своего кабинета с неизменным портфелем в руках. Слегка уставший, с темными кругами под глазами. Кажется, в последнее время кто-то плохо спит. Или мало…
— Спасибо, Миша. У меня все в порядке, только завтра придется уйти с работы после обеда, — никогда в жизни я не сбегала из офиса среди бела дня, чтобы посетить стилиста и визажиста. Это произойдет впервые, и озвучивать подобный фортель было неудобно. — Мне нужно…
— Если нужно, значит сделай это, — категоричный босс стоял близко. Синие глаза без усилий вскрывали мою защиту, проникали под кожу, вызывая еще большую неловкость. — Ника, все в порядке. Уверен, что работа и наши клиенты от нескольких часов твоего отсутствия не пострадают. Кстати, как дела у Ромы? Он оправился? Может ему предложить помощь психолога?
Так… я отложила сумочку на ближайший стол и оперлась на него бедром. Этот момент совсем вылетел у меня из головы…
— Откуда ты знаешь про моего сына? Берсерк разболтал? — оттолкнулась от стола и подошла близко, вглядываясь в небесную синеву очей. — Ты обещал рассказать, как давно знаком с Серковским. Кажется, время пришло.
— Ника… Я…
— М-м-м, — вдохнула поглубже запах Марса. Он — другой, так не похожий на царевича. Аромат табака, кожи и рома. Тепло, тонко, на грани обоняния. — Слушаю, говори.
— Так получилось…
Михаил… Господи, да он элементарно нервничал, словно готовился сознаться в преступлении или в грехе! Что происходит? Я запаслась терпением. Если боссу нужно время, чтобы собраться с мыслями, значит…
— Мы — братья, Ника.
— Братья?!
— Да. Двоюродные.
У меня богатая фантазия, правда. Для дизайнера это важно, но даже она не могла предложить подобного варианта ответа. Братья…
— А как же фамилия? Почему они у вас разные?
Видимо, в моих глазах было что — то такое, что вызвало у Марсова улыбку. Что он заметил? Удивление? Недоумение? Изумление? А может, шок?
— Я взял девичью фамилию мамы, Ника.
Оказалось, все просто. Как колесо, как палка. Просто братья, просто под другой фамилией.
— Надеюсь, это никак не повлияет на наши отношения? — красивый высокий лоб босса разрезала морщина, глаза смотрели напряженно. — Ника, ответь, не молчи.
Он в один шаг сократил дистанцию и притянул меня к себе. Высокий, сильный, горячий. В этом братья были похожи.
— Не повлияет, — кивнула, упираясь лбом в широкую грудь Михаила. — Просто я не ожидала… Думала, что вы могли учиться в одном вузе, или что ваши родители дружат, но такого точно не ожидала.
— Несколько лет назад мои родители переехали в Израиль из — за состояния здоровья мамы. Врачи сказали, что ей требуется жаркий климат и морской воздух, — похоже, у нас сегодня вечер откровений. Я замерла в объятиях босса, прислушиваясь к каждому слову, но его сердце, гремевшее рядом с моим ухом, отвлекало. — Пять месяцев назад ей сделали операцию, удалили злокачественную опухоль. Два курса химиотерапии сильно ослабили организм, поэтому сейчас мама находится под пристальным наблюдением врачей, и отец ее поддерживает.
Ох! Онкология — это беда, от которой нет спасения ни бедным, ни богатым. Интересно, как выглядят родители Марса? Словно услышав мой непрозвучавший вопрос, Миша достал телефон и открыл фото.
— Вот, смотри. Маму зовут Ольга Сергеевна, а отца…
— Матвей Романович, — фыркнула, вспоминая отчество Императора. — так?
— Так, Ника.
На фото его родители стояли вдвоем на берегу моря. Высокий статный мужчина бережно обнимал за плечи женщину, макушка которой едва доходила ему до плеча. В глазах обоих я светились любовь и забота.
Да уж, породу Серковских пальцем не раздавишь. Отец моего босса был очень похож на Императора с одной — единственной разницей: его шевелюра была полностью седой. А еще стало понятно, кто поделился с Михаилом такими красивыми глазами. Мама.
— У тебя замечательные родители, Миша, — выдохнула, не скрывая улыбки. Семья — мой фетиш, моя мечта. Крепкая и надежная, как у моих родителей… или у родителей босса. Пережить онкологию, найти в себе силы на поддержку, терпение — чтобы разделить боль близкого и не сойти с ума, не сбежать, такое дано не всем.
