— Никто не против, если я музыку включу? — спрашивает Рома.

— Валяй, — говорит Рита.

Рома долго копается в своем мобильном, наконец, включает попсу. Современные песни про море, танцы, любовь и так далее, которые играют из каждого утюга. Мы начинаем все вместе подпевать, иногда даже слегка подтанцовывать, и как-то совсем незаметно проходим оставшиеся два с половиной километра.

— Прокатимся? — спрашивает меня Рома, кивая в сторону колеса обозрения.

— Мы вчера сюда поднимались на канатке. И на колесе тоже были, — отвечаю.

— А я бы не отказался. Лех, на колесо хочешь? — окликнул Рома товарища.

— Я — пас. Лучше давайте в кафешку зайдем похавать, вон там, где столики.

— Там простенькое кафе, мы вчера смотрели, — отвечает Рита. — Давайте лучше по канатке спустимся, там внизу грузинский ресторан. У них офигенные хинкали, мы с Мариной чуть язык не проглотили.

Рома поворачивается ко мне с улыбкой.

— Прокатишься со мной на колесе? С детства их люблю.

Разве можно отказать парню в такой необычной просьбе? Особенно после немного наивного признания в любви к этим аттракционам.

— Хорошо, — киваю в ответ.

— Ребят, спускайтесь в ресторан, закажите нам чего-нибудь, — говорит Рома, доставая из рюкзака бумажник. — А мы с Мариной чуть позже подойдем. Пошли, — он берет меня за руку, и мы направляемся к аттракциону.

— Ты не боишься высоты? — спрашивает парень. — Тут открытые кабинки.

— Нет, мне без разницы.

Пока Рома покупает билеты, я ловлю себя на мысли, что волнуюсь. Это первый раз, когда мы с ним будем только вдвоем. У меня даже вырывается нервный смешок — о чем с ним говорить наедине? О погоде? О музыке? О клеще?

Но всё оказывается гораздо проще. Когда мы садимся в кабинку, Рома притягивает меня к себе и целует. Слова оказываются лишними.

Когда он все-таки отрывается от моих губ, то его вопрос ставит меня в тупик.

— У тебя есть влажные салфетки?

— Эм, да, — отвечаю растерянно. — Дать?

— Угу.

Пока я копаюсь в рюкзаке, не понимая, зачем ему могли понадобиться салфетки, Рома внимательно меня разглядывает. Так, что мне даже становится неловко.

— Вот, — протягиваю ему упаковку.

Он достает одну и начинает вытирать руки.

— Помнишь, — говорит Рома, понижая голос, — я обещал тебе отомстить за сегодняшнее хулиганство?

Я сглатываю. Он пристально смотрит мне в глаза, улыбаясь уголком рта. Потом откладывает использованную салфетку в сторону.

— Иди сюда, — он хлопает по своему бедру.

Я пересаживаюсь к нему на колени, решив, что так нам удобнее будет целоваться. Но он снова меня удивляет, когда тихо шепчет мне на ухо:

— Могу поспорить, ты ни разу не кончала на колесе обозрения. Давай это исправим.

Неужели он собирается прямо здесь?…

Но я успеваю только удивленно выдохнуть. А потом он жадно набрасывается на мои губы.

Я просто тону в этом поцелуе. Не понимаю, как у него это получается, что у меня в голове не остается ни одной мысли. Только его губы. Здесь и сейчас.

И поэтому я благополучно пропускаю момент, когда его рука ныряет за резинку моих спортивных штанов. А когда до меня доходит, что делают его пальцы с моим телом, я уже стремительно несусь навстречу самому яркому оргазму в своей жизни…

Когда волна удовольствия схлынула в небытие, я до последнего держу глаза закрытыми, потому что боюсь встретиться взглядом с его наглыми глазами.

Я почти ничего о нем не знаю. Я вижу его четвертый раз в своей жизни. Господи, да меня с этим человеком вообще ничего не связывает. Кроме трех ярчайших оргазмов, ага.

Не знаю, смеяться мне, или плакать.

Зато Рома смеется. И легонько кусает меня за нос.

— Эй, Марин, ты собираешься выходить или нет? У нас сеанс заканчивается. Или хочешь на второй круг?

— Нет, — я моментально распахиваю глаза, что заставляет Рому засмеяться еще громче.

— Пошли, — он берет меня за руку и помогает выйти из кабинки.

Мы так быстро сделали полный оборот, а я не заметила. Хм, не удивительно, когда мне было замечать.

— Марин, давай поговорим, — Рома резко останавливается и притягивает меня к себе.

Я все еще стараюсь не смотреть ему в лицо. Тогда он берет меня за подбородок, приподнимает, и мне просто некуда деваться. Наши взгляды переплетаются.

Ох, я даже вздрагиваю. Сколько всего намешано в его глазах. Но самое главное — там нет безразличия. Что угодно, но только не оно. И если я хоть что-нибудь в этом понимаю, то так смотрят на человека, который очень дорог.

— Марин, я тебя обидел? — спрашивает парень, не прерывая зрительного контакта.

— Нет, — отвечаю тихо.

— Тогда почему у тебя такая странная реакция? Ты как-будто снова хочешь убежать, как тогда, в такси.

Я не выдерживаю напряжения и первой опускаю глаза.

— Я привык говорить обо всем прямо, — продолжает свой монолог Рома. — Поверь мне, многие проблемы можно решить, просто озвучив их вслух. Давай попробуем.

Я тяжело вздыхаю, понимая, что парень прав. Видимо, нам и правда стоит обо всем поговорить.

— Ты прав. Сейчас я скажу шаблонную фразу, — улыбаюсь. — Но дело не в тебе. Просто мы познакомились в сложный для меня период. И его отголоски преследуют меня до сих пор. Но я готова это обсудить. Только давай не здесь.

Рома крепко меня обнимает и целует в макушку.

— Хорошо, я тебя услышал. Даю тебе отсрочку в несколько часов. Вечером все обсудим. А сейчас давай к нашим в ресторан.

Он размыкает объятия и снова меня целует. Теперь это совсем другой поцелуй. Ласковый и нежный. Но у меня все равно подкашиваются ноги и сбивается дыхание. А можно мне еще вагон и маленькую тележку таких поцелуйчиков? Чтобы согреваться долгими зимними вечерами.

По дороге на канатку мы проходим мимо того самого кафе, в котором предлагал разместиться Леша. На улице стоит холодильник с мороженым, на который я открыто заглядываюсь.

— Хочешь? — спрашивает Рома, кивая в сторону мороженого.

— Да, — не могу сдержать улыбки. — Пошли посмотрим, что у них есть.

Выбираю себе арбузный фруктовый лед, а Рома берет шоколадное в вафельном рожке. Мы присаживаемся здесь же, за столик. Я с удовольствием откусываю кусочки своего мороженого, перекатывая их во рту до полного растворения на языке. Рома с улыбкой наблюдает за мной.

— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — спрашивает парень, хитро улыбаясь.

— Об анекдоте про Марь Ванну, которая пыталась угадать, какая из девушек замужем? — усмехаюсь в ответ.

Рома громко смеется. Значит, тоже слышал этот бородатый анекдот.

— Хорошая попытка, но нет. Я думаю, — он наклоняется ко мне, и я инстинктивно подаюсь вперед, — а не взять ли тебя в свой офис секретаршей?

От души смеюсь. Шутник.

Ловлю себя на мысли, что моя неловкость рядом с Ромой полностью прошла. А ведь мы даже еще не поговорили обо всем, не обсудили наши отношения. Но мне хватило того, о чем сказали его глаза. Я увидела, что нужна ему, и мне сразу стало морально легче.

До недавнего времени где-то на задворках сознания все еще присутствовала мысль, что Рома считает меня легкодоступной девушкой. А сейчас я наконец-то выдохнула от облегчения: таких мыслей в моей голове больше не было. И слава богу.

— Эту идею тебе навеяло то, как я ем мороженое? — спрашиваю с сарказмом, чуть прищурив глаза.

— Отчасти, — парень улыбается в ответ. — Просто вспомнил, что мне нужно искать нового секретаря. Старая уходит в декретный отпуск. Вот и подумал — что, если взять тебя на ее место?

— А, так ты это серьезно? — удивляюсь я. — Я думала, что это шутка.

— Абсолютно серьезно.

— Нуууу, — задумываюсь, — вообще-то у меня уже есть работа. Я работаю в колледже, мастером по практике.

— Хм, интересно. Но бесперспективно, насколько я понимаю. Или ты по зову души?

— Да какой там, — отмахиваюсь. — Здесь из плюсов только ученические отпуска для института, плюс обычный отпуск 56 дней. Вот и все.