Алеся уложила спящего ребёнка на софу, стоящую на кухне, девушка немного пришла в себя и помогала с приготовлением пищи, но так, чтобы дочь была всегда на глазах. В единственной спальне и на единственной кровати, уложили двоих раненных в плачевном состоянии. Ещё двое, умерли во время дороги от травм и отсутствия должного медицинского ухода. Мария осмотрела больных, найденным самогоном, обработала раны и перевязала их.

– Артём вряд ли переживёт эту ночь, у него сепсис в тяжёлой форме. У Олега есть ещё шанс, но слабый.

– Может, было бы лучше прекратить их страдания? Они сгорают от температуры, а боль не даёт им даже дышать. Мы все прекрасно понимаем, что Олег с Артёмом медленно и мучительно умирают. Да и сами они это осознают.

– Так-то оно так, но ты готова забрать их жизни? – Вопросом на вопрос, ответила Мария сестре. Та промолчала. – Вот именно. У кого здесь поднимется рука, на подобного рода действия? Ведь это убийство, даже если сотворено, ради блага.

Развивать дальше тему никто не стал, все молча делали свою работу. Дарья Андреевна, что так и была отстранена, вдруг встала и вышла. Никто на это не обратил внимание, мало ли по каким нуждам женщина отправилась. Однако, кинутый на стол окровавленный нож спустя пару минут, вызвал всеобщую тревогу. Первой пришла в себя Мария и, бросив настороженный взгляд на учёную, умчалась в спальню. За ней кинулись и остальные, кроме Алеси, она не хотела оставлять дочь с сумасшедшей женщиной.

В спальне обнаружились двое мёртвых мужчин, у обоих ножевое ранение в области сердца. Ненависть, и так направленная на Дарью Андреевну, увеличилась в несколько раз, хотя казалось, больше некуда.

– Да как вас Земля носит? – Возвращаясь на кухню, кричала Мария, чем разбудила внучку. – Кем надо быть, чтоб хладнокровно убить беззащитных? Вы хуже созданных вами тварей! В вас меньше человеческого, чем в маруках! Была б моя воля, придушила собственными руками.

Марию колотило от переполняемой ярости, если бы не держащие её Алёна с Аллой, пролилась бы ещё одна кровь.

– Я, как раз таки, проявила человечность. – Слова учёной хоть и были тихи, но тверды. – Вы, из нежелания замарать свои руки, продлевали муки людей, находящихся одной ногой в могиле. Признайтесь, вы просто боялись терзаний собственной совести. Ваша доброта в этой ситуации – фальшь. Какой моралью вы прикрываетесь? Оглянитесь! Мир пал, нет места слабохарактерности. Пора учиться жёсткости и принятию сложных решений. Хотите выжить? Не распускайте нюни.

Сильная речь от женщины, павшей духом, и её слова, никому не пришлись по вкусу. В основном, из-за личности, говорящей это, и отчасти, что в них есть правда. И Мария также оценила их вес, но ненавидеть меньше, женщину не стала. На крики примчалась мужская половина отряда, что осталась в качестве охраны. Узнав, что случилось, без слов пошли уносить мёртвых.

Инцидент был замят, нет желающих соглашаться в правоте учёной-психопатки, и отрицать её, никто не мог. Ну, а Дарья Андреевна и не искала в присутствующих союзников, она прекрасно понимала, какое у всех отношение к ней. Это её не беспокоило.

– Дочь, успокойся. – Бабушка Женя пыталась унять Марию, та не могла здраво судить, когда дело касалось учёной. – Конфликты ни к чему хорошему не приведут. Мы не в том положении, чтоб растрачивать силы. Я не говорю тебе забыть, что эта женщина сделала с нашей семьёй, я советую тебе отложить неприязнь. Подумай о том, что эта женщина может вернуть нам Александру. Она работала над антидотом. Вдруг ей удастся, не просто предотвратить воскрешения в маруков, а обратить вспять уже перевоплотившихся? Я не меньше тебя, хочу отхлестать эту омерзительную особу по лицу, но больше я хочу, вернуть внуков в семью.

Женщина задумалась над словами матери, раньше ей такая мысль не приходила в голову. Ради детей, она готова зарыть топор войны, но только на время. Благоприятный исход выйдет или нет, Мария поквитается за дочь.

– Последние несколько суток, стали для нас страшнее, чем всё время, после всемирной трагедии. Мы потеряли близких, нам отказали в убежище, нас оставили ни с чем, и мы находимся под постоянной угрозой, быть съеденными маруками. К чему я это всё говорю? Несмотря на ситуацию, наши прекрасные дамы, приготовили не менее превосходный ужин. В новом мире нет места радостям, но я предлагаю опровергнуть это и устроить маленькое торжество по поводу этого супа. – Федя блаженно нюхал пар, идущий от кастрюли. – Понимаю ваш скептический взгляд, буквально полчаса назад, мы похоронили ещё двоих из наших. Однако, для них это лучший исход, они избавились от мучений и ушли на покой. Предлагаю, выпить в их память по маленькой рюмочке самогона.

– Ну уж нет! – Последние слова возмутили Марию Губину. – Самогон нужен в лечебных целях. Ни сегодня, так завтра вы придёте с очередным ранением, чем мне вас обрабатывать? На ранку поплевать?

– Мы предугадали твоё мнение по этому поводу, – Сергей махнул парням, переминающимся у входной двери, – так что, взяли спиртное с собой.

Молодёжь с улицы, внесла ещё несколько больших банок, с почти прозрачной жидкостью.

– Не переживай сестра, мы не собираемся напиваться, только по пятьдесят грамм для успокоения нервов и, как ты ранее выразилась, в лечебных целях. Надо подлечить желудки.

– Ладно, что уж там. – Марии и самой, не помешает выпить успокоительное средство.

Посуды, естественно, на всех не хватает, поэтому ели и пили по очереди. Алеся давно покормила девочку, как только первое было готово, и ребёнок уже вновь спит на софе. За окном глубокая ночь, изгнанники ехали весь день. После праздника живота, все устроились ночевать, те, кому выпал жребий спать на полу, разложились поближе к печке. Солдаты распределили между собой график дежурств по охране: три человека по два часа. Первыми заняли пост наблюдения Мефодий, Федя и Сергей. Губин нашёл общий язык с друзьями племянницы. Он доверял им больше всех из присутствующих, не считая, конечно, семью.

– В какую сторону будем дальше ехать? – Мефодий всю дорогу ломал голову, где же найти новое пристанище.

– Для начала в сторону заправки, твой трактор скоро проголодается. А потом, было бы неплохо найти место, подобное этому. Маленькая и пустая деревушка. Можно, конечно, остаться здесь, однако мы отъехали от места столкновения со стаей, всего километров триста. Марукам, чтоб преодолеть это расстояние, не понадобится и часа.

– Когда мы первый раз столкнулись с маруками, Янг нам рассказывал про знакомого, у которого большой благоустроенный дом, в почти заброшенном мелком селении. Этот знакомый параноик и выстроил, чуть ли неприступную крепость, со своими источниками питания: генераторы, солнечные батареи.

– И где эта крепость? – Мефодия очень заинтересовал подобный вариант. Они, конечно, могли отправиться на поиски других убежищ, таковые по всей стране были не в единственном экземпляре. Ведь люди эвакуировались много куда, и живя на заводе, они периодически слышали помехи по рации, будто кто-то пытался пробиться, но не хватало сигнала. Однако, повторения ситуации с Димой, никому не нужно. Белые зрачки очкариков, напугают несведущих.

– Понятия не имею, это надо уточнять у Ли. Могу лишь предположить примерное направление, мы ехали туда, когда Михаил с целой армией спас нас.

– Утром выясним. Есть ещё один, не менее важный вопрос: что будем делать с Дарьей Андреевной? Я, конечно рад, что она оживилась, но если продолжит в том же духе, нарвётся на расправу. Она и её лаборанты, нам нужны.

– Федя – это сложный вопрос. Я дольше тебя её знаю, но это не значит, что лучше. Она никогда не лезла за словом в карман, что думала, то и говорила, при этом, неважно, кто стоит перед ней. Она не гнушалась заниматься омерзительными делами, сочувствие в её понятии – это набор букв, просто слово в русском языке. Порой мне кажется, что ей вообще не присущи, человеческие эмоции. Есть же люди, с диссоциальным расстройством личности, думаю Дарья Андреевна входит в эту категорию.