Нет, это невозможно!

Но когда она заставила себя взглянуть на темную сторону, ее охватило чувство унижения. Такая возможность многое объяснила бы. Ее поклоннику было неуютно в общественных местах. Он настаивал на том, чтобы она никогда не приходила в его отель обедать с ним. Она обращалась бы к нему по титулу, о котором он ей не рассказывал, пока они были в Константинополе.

В Константинополе, где жило так много англичан, совершить подобный обман было бы гораздо труднее. Но в Сире, где он наконец представился как виконт, англичан, которых могли бы что-то подслушать, было меньше...

Боже милостивый. Если ее жених был настоящим самозванцем, то это означало, что этот мужчина, скорее всего, и был... настоящим виконтом.

В таком случае, ей повезет, если он не бросит ее в иностранную тюрьму!

Она попыталась сглотнуть. Но у нее пересохла слюна.

- Идемте спать, - сказал мужчина усталым голосом. - Клянусь честью, я не прикоснусь к вам.

Хуже всего было осознание того, что у нее не было другого выбора, кроме как положиться на его честь - что, если это было правдой, означало, что ее действительно кое-кто жестоко одурачил. Но не он.

"Однажды ты усвоишь этот урок на собственном горьком опыте", - предупреждала ее Оливия. "Твоя наивность станет твоей погибелью!"

* * *

Спенс пытался уснуть. Но это было нелегко сделать, когда женщина, лежавшая рядом с ним, дрожала так сильно, что трясся матрас. Он бы с радостью заплатил за отдельные каюты - при условии, что одна из них запиралась бы снаружи, потому что он не доверял этой девушке, - но время поджимало, а этот корабль, отходивший последним на сегодня, не предлагал особого выбора кают.

И вот, похоже, следующие несколько ночей ему предстояло провести в тесной компании с маленьким, надушенным кусочком дрожащего холодца.

Он перевернулся, мысленно выругавшись, пытаясь найти более удобное положение, которое позволило бы ему оказаться как можно дальше от нее. Но это не помогло. Забавно, что она каким-то образом все ещё пахла как розовый сад, когда они провели вечер, обшаривая самые грязные причалы на планете. Завтра он прикажет ей смыть с себя этот запах.       Он отвлекал его.

У нее вырвался странный, прерывистый вздох.

Боже. Если она начнет плакать, он никогда не заснет.

Поддавшись внезапному порыву, он сел и зажег лампу. Он не удивился, что ее глаза открыты.

- В чем дело? - резко спросил он.

Ее голова повернулась на подушке. Единственной подушке. Каким-то образом она досталась ей. Он не услышал от нее благодарности за это.

- Вы и есть виконт, не так ли?

Боже милостивый.

- Избавьте меня от своего притворства до утра, умоляю вас.

Она заморгала, она будто только и состояла из больших голубых глаз и растрепанных локонов. Маленькая Бо Пип, переродившаяся корыстолюбивой женщиной.

- Что... и это вы меня называете авантюристкой!

Это проявление оскорбленной невинности разозлило его.

- Нет. Я считаю, что вы мошенница, если быть точным. И преступницей, если говорить более широко.

Она уставилась на него.

- Я секретарша.

- Секретарша.

Этого он не ожидал.

- Очень оригинально, надо отдать вам должное.

Она отвернулась, представив ему свой профиль. Переносица у нее была до смешного девичья. Почему-то это его злило.

- Вы можете ознакомиться с моими рекомендациями, когда мы вернемся в Англию - сказала она. - Я училась в школе машинописи миссис Лоуренс, после чего... - Она вздохнула. - Я устроилась на работу к миссис Марте Пеннипакер.

- Мемуаристке?

С каждой минутой ее ложь становилась все более изощренной.

Приподнявшись на локте - на ней все еще было богато украшенное платье, и из-за этой позы ложбинка между грудями была видна так отчетливо, что ему в данный момент совсем не было нужно, - она посмотрела на него с искусно разыгранной настороженностью.

- Та самая. Вы ее знаете?

Он подумал, не солгать ли, просто чтобы напугать ее. Но это помешало бы его главной цели: заставить ее перестать дрожать, чтобы он мог уснуть.

- Лично нет, - сказал он. - Но имя ее, конечно, знакомо.

- Ой.

Она прикусила нижнюю губу, теребя ее, и посмотрела на него сквозь ресницы. Этим губам было место в борделе. Несмотря на свои большие глаза и вьющиеся волосы, она все же была не так уж и похожа на куклу. Ее губы и декольте наводили на мысли о более взрослых развлечениях.

Он стиснул зубы. Ее прелести его не волновали.

- Итак, - сказал он. - Сира. Очень необычное место для секретарши.

- Не такое уж и странное. Она искала личного секретаря, который помог бы документировать ее путешествие по Турции и Греции.

Она поджала губы.

- Тридцать женщин подали заявки на эту должность, но я была самой квалифицированной.

- Понимаю.

Он не верил ни единому ее слову. Женщине с такой внешностью, как у нее, не нужны были секретарские навыки. Множество глупых холостяков, чей ум был бы отравлен ее красивыми глазами, были бы рады предложить ей выйти за них замуж.

- Небольшой совет: если собираетесь солгать, вам лучше придумать что-то правдоподобное.

- Но это правда, - сказала она.

- То есть... когда мне предложили эту работу, я вообразила, что это ответ на все мои молитвы.

Ее смех прозвучал тихо и печально, точно рассчитанный на то, чтобы пробудить в мужчине рыцарские инстинкты.

- Путешествовать по миру, осматривать достопримечательности. Какой же я была глупой!

Он не станет утешать ее. Он приберегал свои рыцарские чувства для честных женщин. С ней же он использует те черты, которые использовал чаще всего, - цинизм, практичность и безразличие.

- Что ж, очень хорошо. Если миссис Пеннипакер была настолько доверчива, что наняла шарлатанку, это ее дело, а не мое.

Она моргнула, и, к его огромному неудовольствию, по ее щеке скатилась слеза.

- Я не шарлатанка.

- Избавьте меня от своих слез, - отрезал он. - Они не помогут.

- О!

Ее губы задрожали.

- У вас очень жестокое сердце, сэр. Я даже не представляю, что могло сделать вас таким.

- Не можете?

Он мог бы рассказать ей. Маленьким ребенком, после того как его родители умерли от гриппа, он оказался на попечении своего дяди, человека, который не придавал значения нежным чувствам. В то время как тетя Агата пыталась защитить его от более чем вопиющего поведения своего мужа, Спенс, тем не менее, получил несколько уроков от рук дяди Ричарда, поскольку характер у Ричарда был молниеносный, и его возмущало существование мальчика, чье рождение лишило его титула виконта.

Полученные от рук Ричарда уроки до сих пор служили ему хорошую службу. Спенс обнаружил, что жестокосердие очень полезно, когда приходится управлять судьбами катастрофически большой и необузданной семьи. Жестокосердный человек не будет разочарован проделками своей семьи. Он сможет сохранять спокойствие, контролируя не только кучку расточительных кузенов, но и любое количество расчетливых брокеров, нечестных банкиров и некомпетентных управляющих. Благодаря своему жестокосердию Спенс увеличил доходы семьи пенни за пенни и делал все, что требовалось, - угрозы, сладкие обещания, грубую силу, - чтобы пресечь бесчисленные скандалы, к которым Сент-Джонсы были склонны из-за присущей им опрометчивости.

Семья была в большей безопасности благодаря его дисциплине. И так оно и останется. Достаточно скоро он догонит Чарльза и передаст этого идиота тете Агате. Эта девушка и ее подвиги не повлияют на его послужной список. Сама мысль об этом была смехотворной.

- Неужели я ничего не могу сказать, чтобы убедить вас? - спросила она. - Потому что я невиновна, я клянусь!

Он вздохнул.

- Если, по какой-то ничтожной случайности, вы говорите правду, то вы не преступница, а скорее самая алчная охотница за приданым - секретарша, нацелившаяся на виконта.