- Виконт ведь остановился здесь, не так ли?

- Вик... виконт...

Голос француза был писклявым, как у девчонки. Он взглянул за ее спину и заметно вздрогнул.

- ...прямо за вами.

- Что?

С замирающим сердцем она обернулась. Но виконта нигде не было видно. И все остальные уставились на нее, разинув рты.

За исключением негодяя, который слегка наклонил голову.

- Рад с вами познакомиться, - сказал он. - Не прогуляться ли нам? Мне будет очень интересно узнать, когда это я сделал вам предложение.

* * *

Девушка побледнела. Спенсер предположил, что это от страха. Это было свидетельством того, что она была в здравом уме, и он оценил это как благо. Сумасшедшему нельзя мстить. Это было бы не по-мужски.

- Такая молчаливая? - спросил он. Его охватило злорадное чувство удовольствия - гораздо более приятное ощущение, чем раздражение, тревога и гнев последних двенадцати дней. С тех пор как он причалил в Константинополе, он обнаружил, что, куда бы он ни пошел, он уже опередил самого себя. Погоня за самозванцем через две чужие страны утомила бы даже святого.

- Ну же, вы наверняка не были такой сдержанной, когда я ухаживал за вами.

Рот девушки приоткрылся, образовав идеальную розовую букву "О". Это был очень красивый ротик на нежном личике в форме сердечка, обрамленного светлыми локонами.       Словно ожившая кукла.

В ее профессии привлекательность, несомненно, была необходимым условием. Если бы Спенс захотел бы нанять шарлатана, он, возможно, выбрал бы именно эту девушку, потому что ее порозовевшие щеки в сочетании с пухлым ртом и широко раскрытыми голубыми глазами придавали ей очень убедительный вид невинной мисс Маффет, шокированной появлением паука.

Наверное, она была достаточно хороша в своем деле, чтобы никогда раньше не попадаться. Иначе она бы сообразила, что нужно бежать.

Вместо этого, переводя испуганный взгляд с него на консьержа, она пробормотала:

- Я... я не понимаю. Я ищу виконта Риптона, а не...

- Это и есть виконт Риптон, - рявкнул консьерж. Он беспокоился о репутации отеля; четверть часа он боролся с попытками Спенса допросить постояльцев, и теперь, он, очевидно, увидел решение. - А вам, мадам, не рады в этом заведении! Вас заберет полиция!

- Нет, - сказал Спенс. Он не поставил бы и ломаного гроша на их следственные способности.

- Я отведу ее к консулу. Вы ведь гражданка Великобритании?

Об этом свидетельствовал ее акцент.

Сначала она кивнула, а затем передумала, тряхнув головой с такой силой, что ее локоны запрыгали.

- Я...

Она отступила назад - или попыталась это сделать. Она зацепилась за шлейф своего роскошного платья и чуть не упала.

Повинуясь какому-то врожденному рефлексу вежливости, Спенс шагнул вперед, чтобы поддержать ее. Но когда его пальцы сомкнулись на ее мягком предплечье, его намерения изменились: не спасти, а схватить. Попалась.

Ее рука была очень нежной, а губы - очень розовыми. Поджатые, как сейчас, они открывали намек на ямочки на щеках. И если от того, что он с силой прижал ее к себе, когда она попыталась вырваться, у него по телу пробежал греховный трепет, он не станет винить себя. Эта маленькая штучка сыграла с ним злую шутку. И это было прекрасное, даже пьянящее сочетание - обнаружить злодея, завернутого в такой маленькую, округлую, надушенную посылку.

- Вы пойдете со мной, - сказал он. - Вам понятно?

Она была ключом к разгадке этого кошмара: как самозванец так убедительно присвоил себе его имя; как он похитил аккредитивы Спенсера в Константинополе, Смирне и на Сире. Клянусь Богом, он положит голову бандита на блюдо - и голову этой девушки тоже, если она станет сопротивляться.

Сделав отчаянное усилие, она попыталась вырваться.

- Отпустите меня! Вы не...

Свои следующие слова она адресовала другим мужчинам.

- Это не может быть виконт! Я знаю лорда Риптона! Я встречалась с ним дюжину раз, а то и больше! Я даже...

- Превосходно, - сказал Спенс. Она уже рассказывала важные подробности.

- Вы сможете рассказать мне все в присутствии консула.

У него не было полномочий координировать розыск, но консул, безусловно, имел на это право. Грубо схватив ее, он заставил ее сделать шаг к лестнице. Она попыталась вывернуться из его хватки.

- Пожалуйста! - крикнула она через плечо. - Не позволяйте ему забирать меня!

- Вы не могли бы заставить ее замолчать? - потребовал консьерж.

Прекрасная идея.

- У меня нет кляпа, - сказал он. - Носовой платок подошёл бы.

Мужчины начали рыться в карманах. Девушка захныкала, обмякая в руках Спенса, а затем собралась с силами, чтобы снова попытаться вырваться. Ее локоть врезался ему в ребра, заставив его застонать.

Силу духа ей было не занимать. Он полагал, что преступникам она была необходима. Он обхватил ее рукой за талию и притянул к себе, прижимая ее к своей груди и предплечью.

Она была мягкой везде. Когда она удивленно посмотрела на него, его порочное тело начало приятно покалывать. От нее исходил какой-то слабый аромат, дразнящий намек на цветы.

Он наклонил голову, чтобы сделать глубокий вдох. Розы. Ну конечно. Солнечные локоны и глаза, голубые, как утреннее небо: ее привлекательность была стихийной и идеально подходила для того, чтобы напомнить мужчине о его юношеских желаниях. Каждый английский мальчик, когда у него, наконец, просыпался аппетит, в первую очередь мечтал о такой миловидности, как у доярки.

Но Спенс был взрослым мужчиной.

- Вы поступили очень неразумно, - прошептал он ей на ухо, - когда выбрали меня своей мишенью.

Взяв ее за запястье, он повернул его ровно настолько, чтобы она ахнула. Это заставит ее подчиниться. Затем, подумав о своем положении, он немного отодвинулся, чтобы увеличить расстояние между ними. Подальше от этих проклятых духов.

Консьерж приблизился, размахивая носовым платком. Когда взгляд доярки остановился на нем, Спенс почувствовал, как она задрожала. Со своими круглыми глазами и пухлыми щеками она выглядела очень юной, едва ли старше его младшей кузины.

Он ослабил хватку. В конце концов, не было необходимости быть с ней жестоким. Она была женщиной и, следовательно, заслуживала...

Нет. Она была преступницей. Ее страх, ее отчаяние были точно рассчитаны на то, чтобы вызвать у него сочувствие.

Снова усилив свой захват, он взял платок.

- Не устраивайте сцен, - сказал он ей, - если не хотите, чтобы я им воспользовался.

- Виконт блондин! - вырвалось у нее. - Блондин с карими глазами! Он даже выше этого человека, необычайно высокий - у него большая родинка на левой щеке...

Его осенило ужасное подозрение. Невероятное подозрение.

- Остановитесь, - выдавил он. - Это бесполезно.

Но консьерж услышал ее.

- Блондин и очень высокий? Но... - Прищурившись, он повернулся к Спенсу. - У нас действительно был гость-блондин необычного роста. С такой же родинкой. Этот джентльмен покинул нас всего несколько часов назад - он направлялся в порт. Мадам, он заикался?

Страх пронзил Спенса внезапно и безраздельно.

- Довольно! Только что вы утверждали, что ничего не знаете, а теперь описываете преступника? Я начинаю подозревать, что вы тоже замешаны в этом мошенничестве!

Это - в сочетании с внезапным интересом людей губернатора - заставило консьержа замолчать.

Что было кстати, поскольку Спенс внезапно был уверен в том, что мужчина описывал его кузена Чарльза.

Чарльз, который месяц назад путешествовал по Турции и внезапно перестал отвечать на телеграммы семьи, и чье молчание доводило тетю Спенса, Агату, до безумия. В отчаянии она умоляла Спенса найти ее сына. И поскольку Спенс был должен своей тете больше, чем смог бы когда-либо отплатить, он вскоре после этого оказался на корабле, направлявшемся в этот богом забытый уголок мира.

Боже правый. Он беспокоился, что его кузен пострадал от рук самозванца. Ему и в голову не приходило, что именно его кузен может оказаться этим самозванцем.