И он все еще был мокрым. С него капала вода. Одна-единственная бусинка скользнула по его лицу, очертив впадинку на щеке, острый край челюсти, а затем упала на ключицу, где медленно заскользила по золотистой коже, обычно скрытой от глаз. На нем не было шейного платка, и из-под расстегнутого воротничка виднелись пряди черных волос.

На груди у него были волосы.

А соски напряглись от холода.

У нее перехватило дыхание. Она не знала, что мужские... части тела... тоже ведут себя подобным образом. Но теперь эта рубашка раскрыла ей множество тайн. Его плечи и живот были покрыты мускулами, которые перекатывались, когда он выпрямлялся.

- Так вот как это работает? - спросил он.

Она быстро взглянула в его глаза, которые пристально смотрели на нее. Заметил ли он, что она не сводит с него глаз? От этой мысли по ее телу пробежал жар, голова закружилась. Она никогда не думала о мужском теле как о чем-то прекрасном. Но его промокшая рубашка показала ей достаточно, чтобы доказать ее невежество.

- Как что работает?

- Я прихожу за тобой, а ты за мной.

Его взгляд был прищуренным, трезвым и оценивающим.

- Взаимность, - сказал он.

Она заколебалась.

- В... партнерстве?

На его губах появилась едва заметная улыбка.

- Да, верно. В партнерстве.

- Тогда... да. Я верю, что именно так это и работает.

- И поэтому ты ,и вправду, пересекла бы палубу в поисках меня.

- Я...

- Нет. Не отвечай на это. - Он закрыл глаза руками, проводя пальцами по волосам. Она жадно воспользовалась его слепотой, снова пристально посмотрев на его грудь, а затем на рот, где над его рельефной верхней губой теперь блестела капелька воды. Когда он смахнул ее тыльной стороной ладони, она ощутила эту потерю как острую боль.

Его рука опустилась. Он уставился на нее, в его темных глазах читались какие-то непонятные эмоции.

- Твои волосы, - сказал он.

- Мои... - Она вдруг осознала, что ее волосы рассыпались по плечам, влажные и спутанные. - Ветер, - сказала она, собирая волосы.

Он молча наблюдал, как она их заплетает.

- Очень длинные, - сказал он.

Она кивнула.

- Волосы Рапунцель.

Ее руки застыли. Его слабая улыбка произвела на нее странное действие, обострив все ее чувства до болезненной остроты. Она сделала глубокий вдох, чтобы не покраснеть.

- Ну, они светлые.

- Ты похожа на куклу-переростка, - сказал он. - Хотя и растрепанную.

Она нахмурилась. Это вряд ли можно было назвать комплиментом. Она перекинула косу через плечо.

- Твоя внешность вряд ли...

- И этот ветер в мгновение ока сбросил бы тебя за борт, - сказал он все тем же тихим, задумчивым голосом. - Если бы ты сделала еще несколько шагов к перилам, то исчезла бы. Утонула бы. И я бы никогда ничего не узнал.

- Но этого не случилось, - медленно произнесла она. - Я в порядке.

- Ты была бы мертва. И я бы этого не стоил, Аманда.

Странное заявление пронзило ее насквозь.

- Что за чушь! Что ты имеешь в виду?

- Я имею в виду, что ты забыла свое прежнее мнение обо мне. - Выражение его лица было бесстрастным. Неестественно спокойным. - Которое, без сомнения, было правильным. Хулиган, похититель, грубиян. Я тебе не друг.

Как ужасно слышать, что он так несправедливо отзывается о себе!

- Ты... плохо себя вел, это правда. Но ты также вел себя... очень хорошо, я думаю. Защищал меня в таверне. Успокаивал меня, когда я не могла уснуть в ту первую ночь. Ты думал, что я... преступница, но ты все равно был добр ко мне. Если бы ты думал обо мне иначе - если бы ты считал меня благородной, - я думаю, ты был бы действительно очень хорошим другом.

Он все еще изучал ее, лицо его было в тени.

- Было бы проще, - сказал он, - продолжать верить в худшее о тебе.

- Это взаимно. - Она провела по доскам пола промокшей туфлей. - Только, как видишь, мне это дается с трудом.

- Взаимно, - прошептал он.

Она подняла глаза, не уверенная, правильно ли расслышала его. Он одарил ее еще одной улыбкой, кривой, почти задумчивой.

У нее перехватило дыхание. Каким молодым он выглядел сейчас - поразительно молодым и красивее любого другого мужчины.

- Сколько тебе лет? - спросила она, не задумываясь.

- Двадцать шесть. А тебе?

Да ведь он и был молодым. Слишком молодым, чтобы нести на своих плечах все семейные заботы в течение семи лет. Да ведь ему было девятнадцать, когда он стал главой семьи!

Она прочистила горло.

- Мне двадцать два. Убежденная старая дева.

- Да ты древняя, - согласился он, подмигнув.

Ее щеки вспыхнули еще ярче. Каюта, казалось, уменьшалась в размерах, ее легкие сжимались от недостатка воздуха. Она медленно двинулась к двери.

- Ну, мне пора...

- Нет, пока не пройдет буря.

- Кажется, она стихает.

Шум ветра стих.

- Да, в этих краях они обычно быстро проходят. На всякий случай подожди четверть часа.

Еще четверть часа сидеть с ним вот так взаперти? Такая близость внезапно показалась невыносимой. Ее кожа стала слишком натянутой, и она с болью осознала, как близко он сидит. Сколько еще соблазнов таилось в воде, все еще стекавшей с его волос!

Она нервно огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь, что отвлекло бы ее от необходимости смотреть на него, потому что теперь она ощущала его взгляд на себе как физическое прикосновение, и все, о чем она могла думать, - это ощущение его губ на своих...

- Если бы ты только обратился к врачу, - сказала она, - я, возможно, сделала бы тебе компресс. Твое колено...

- Я нанес визит корабельному врачу. Он указал на дальний край кровати, где она только сейчас заметила сверток с тканью и аптечный пузырек. - Не могу сказать, что знаю, что с этим делать. Он обещал прийти и позаботиться об этом, но, думаю, ему помешала гроза.

Нужно было чем-то заняться. Она обошла кровать, открыла флакон и как следует понюхала.

- Арника.

- Откуда ты это знаешь?

- Мой отец был аптекарем.

- Вот как? У него был свой магазин?

В его голосе звучал неподдельный интерес, что одновременно порадовало ее и заставило почувствовать себя странно уязвимой. Обсуждение с ним своей семьи не поможет ей вернуть самообладание. Она быстро ответила:

- Она используется для уменьшения синяков и отеков. Она подойдет.

- А. - Он внимательно посмотрел на нее. Но если и заметил ее уклончивость, то не подал виду.

- Значит, я нанесу это на свое колено, да?

- Боже мой, нет. Сначала нужно разбавить ее.

Она отнесла бутылку и тряпку к раковине, прикрепленной к стене, и смешала несколько капель настойки с остатками воды в тазу.

Комнату наполнил пьянящий, терпкий запах. Когда она вытащила промокшую тряпку, он сморщил нос.

- Запах отвратительный.

- Это лекарство, - сказала она. - Закатай штанину.

Приподняв бровь, он одарил ее пародией на ухмылку.

- Мисс Томас. Я и не знал, что вам не все равно.

Она обнаружила, что вернула себе самообладание.

- Быстрее, пожалуйста.

Любезно пожав плечами, он начал закатывать штанину брюк.

У нее пересохло во рту.

Его кожу покрывали редкие черные волоски. Его лодыжка была на удивление стройной, но икра переходила в крепкую пластину мышц, которая напрягалась, когда он сгибал ногу.

Ей следовало отвернуться.

Нет, не следовало. Ее задачей было ухаживать за ним. Теперь ее задачей было шагнуть вперед и посмотреть на эту длинную, мускулистую ногу.

- Если я порву их, то выставлю тебе счет, - пробормотал он и задрал штанину до колена.

Ее улыбка, старательно выдавленная в ответ на его шутку, угасла. Его бедное колено! Казалось, оно распухло до болезненных размеров. Она приложила компресс прямо к нему и состроила сочувственную гримасу, когда он втянул воздух.

- Больно, да? - спросила она. - От этого поможет ивовая кора. Мадам, то есть миссис Пеннипакер, принимала ее свято. Три раза в день, растворяя в воде.