– Где мы уже?

– Садиться сейчас будем. Я не смогу уснуть, я не смогу уснуть, – передразнил он меня писклявым голосом, – Как миленькая вон сопела.

Он просто невыносим. Поджав губы, я подумала о том, чтобы вернуть ему пиджак, но потом решила не торопиться. В салоне слишком прохладно – лучше он пусть простудится, чем я.

До презентации оставалось еще два часа, когда мы приехали в отель. Душ, сушка и укладка волос – за сборами эти два часа пролетели очень быстро. Минут за десять до выхода я прилегла на огромную мягкую кровать и стала мечтать о мечтах об отдыхе. Ибо даже помечтать о нем самом спокойно не получалось: мой желудок вновь начал лихо выплясывать афрохаус, заставляя меня делать выбор между входной дверью и дверью в туалет.

Сливочные коридоры отеля «Мажестик» покоряли своей нежностью. Окажись я здесь при любых других обстоятельствах, обязательно потратила бы время на то, чтобы насладиться интерьерами. Быть может, сняла бы туфли и прошлась босиком по мягкому ковру. Задержалась бы у какой-нибудь картины, поразглядывала бы узоры на мраморной отделке. Но сейчас мой мозг переключился в рабочий режим, и в этом режиме вся обстановка для него имеет лишь функциональное значение.

В назначенное время Денис поджидал меня внизу. Я чуть не врезалась в ребристую колонну, пока пыталась проверить ремешок на часах. Он хохотнул над тем, как я отшатнулась от преграды на своем пути.

– Ты сама что ли левша? – спросил, разглядывая меня.

– С чего взял? – я стала осматривать себя. Застегнула что-то не так?

– Часы у тебя на правой руке.

– Я ломаю стереотипы, – буркнув ему, я поправила платье и перешла ближе к делу, – На каком языке они будут говорить? Если они каталонцы, я их не пойму: я лишь испанский знаю. Который кастиль…

– Угомонись, Таня, – остановил мою сбивчивую речь Денис, – Во-первых, на испанском. Который кастильский. Во-вторых, я сам говорю на нем, расслабься.

– Потрясающе. А мне что, стоять рядом и глазками хлопать?

– Подсказывать мне слова, если что забуду. Будешь моим словарем – так сойдет?

– Слабое утешение.

– Ну, какое есть, – усмехнулся Денис, – И постарайся улыбаться, тебя тут никто пытать не собирается. Пойдем, я тебя представлю сотрудникам «Родио Тека».

Прямо жду не дождусь знакомства с этими людьми. Чем больше человек – тем больше свидетелей достанется моему позору. Самоуничижение – единственное утешение неуверенного в своих силах. Ты ругаешь себя в надежде, что ошибаешься и в итоге делом докажешь обратное. Так немного проще коротать время до момента истины.

Денис что-то посмотрел в телефоне и обратился к администратору отеля, что перебирала за своей стойкой какие-то бумажки:

– Простите, нас ждет компания «Текноиберика» – не подскажете, где?

Он говорил без акцента. Совсем. На той провальной для меня презентации главный докладчик не говорил по-английски – собственно, поэтому во мне и возникла необходимость. В какой-то момент мужчины стали обсуждать все сразу на английском, а этот человек оставался за бортом обсуждения. Он постоянно подходил ко мне с вопросами, а я смотрела на него и думала: ты же вот такой статный и умный, изобретательный и харизматичный – почему же ты до кучи не добавишь к своим достоинствам еще и иностранный язык? Неужели его сложнее выучить, чем освоить и придумать то, о чем ты тут только что вещал? Дениса я посчитала одним из таких странных заказчиков и все это время думала, что своими заверениями в обратном он просто пытается меня успокоить.

Черноглазая сотрудница махнула куда-то в сторону с вежливой улыбкой:

– Зал «Адриатико» – вам туда, дальше увидите вывеску.

Первое, что улавливаешь на входе в зал – прохладная свежесть, не только ощущаемая кожей, но и доступная взгляду. Белоснежные стены и геометрические узоры на светлом полу усиливают это впечатление. И свет – тут много света; им буквально пропитан воздух, им хочется дышать. Кремово-белые портьеры сдвинуты так, чтобы не утаивать от гостей ни капельки света, который уже скоро начнет ускользать. В комфортной обстановке мой разум действительно начал успокаиваться. Такая уютная строгость по мне, она дарит свободу мыслям и настраивает на творческий лад.

Стулья расставлены в несколько ровных рядов, но занят из них только первый – там две женщины и трое мужчин. Денис провел меня к своим сотрудникам, и все встали, чтобы нас поприветствовать. Или Дениса, точнее; завидев меня, большинство изобразило на своих лицах удивление. Да и место в первом ряду оставалось лишь одно – меня явно не ждали.

– Это Татьяна Карам, – Родионов повел рукой в мою сторону, – Штатный переводчик агентства «МедиТерра». Кто-то из вас, вероятно, уже слышал, что мы начинаем сотрудничество с новым бюро переводов; сегодня я пригласил Татьяну помогать мне и разбираться в специфике нашей работы. Впредь вы будете взаимодействовать с ней регулярно, так что прошу любить и жаловать.

– Здравствуйте, коллеги, – кротко и как можно приветливее сказала я.

– Вы забыли испанский, Денис Витальевич? – проигнорировав меня, включил юмориста грузноватый и довольный своей находчивостью дядька.

– Да, Николай Евгеньевич, – добродушно отозвался его начальник, – С самого утра пытаюсь вспомнить, как по-испански будет «довольно болтовни»…

– Баста де аблар, – машинально откликнулась я, хотя и не собиралась вмешиваться в разговор. Все еще нервничаю.

– Собственно, вот. Как просто. Благодарю, Татьяна, – подытожил Родионов. Все залились смехом, даже дядька. Я мысленно закатила глаза. Ладно, в конце концов, это правда забавно.

Через несколько минут прибежали испанцы – до этого они настраивали технику, и когда выяснилось, что с проектором какие-то неполадки, им пришлось убежать за новым. Они шустро установили его в проходе и стали подключать. Заметив новые лица, эта парочка отвлеклась от ноутбука, чтобы поприветствовать нас с Денисом. Я заметила, что они все делают как-то синхронно и очень похоже, словно близнецы, хотя таковыми и не являются. Долговязый и пухляш за одно и то же количество шагов добрались до нас, одновременно протянули каждому из нас по руке и потом – будто по команде – поменялись. Наверное, работают вместе так давно, что успели сложить особенности друг друга и поделить на двоих, получив среднее арифметическое, способное позабавить сколько-нибудь внимательного человека.

Заявив, что тратить наше время зря они не намерены, испанцы предложили нам сесть и бросились к ноутбуку. Денис посмотрел на шутника Николая Евгеньевича и тот, забрав свой портфель со стула в первом ряду, спешно пересел назад. Интересно, как он их так выдрессировал?

Когда долговязый начал говорить, я сглотнула слюну и приготовилась переводить Денису. Но, потянувшись к нему, я, вместо того чтобы уткнуться в ухо, встретилась с ним лицом к лицу. Он мотнул головой, «поцеловав» меня по-эскимосски, кончиком носа.

Я отшатнулась. Ужас какой! Горящие щеки я стала старательно прятать за волосами – вроде никто не обратил внимание. И так хорошо, что этот Николай Евгеньевич не уселся прямо за нами!

«Ты что делаешь?!» – я достала телефон и, словив отельный вай-фай, написала ему сообщение. Вряд ли можно вслух обсуждать эту его выходку. Попыталась разглядеть, что он там набирает, пока увлеченные испанцы распинаются об устаревших микрокератомах и лоскутах роговицы, но быстро сдалась: с моим зрением невозможно сделать это незаметно.

Впрочем, любопытству недолго было суждено меня мучить.

«Мне было бы приятно послушать твой шепот, но сейчас не время».

На что это он намекает? У меня глаза округлились и на лоб, наверное, полезли.

– Какого черта? – прошипела ему возмущенно. Денис ничего не стал говорить, снова уткнулся в телефон. «Ну, хочешь переводить – переводи», – пришел ответ. И маленький человечек такой, разводящий руками. «Я думал, тебе не по себе от этого, и решил не напрягать». А после – взгляд такой… невозмутимо добросовестный.

Фу, ну и шутки у него. Меня уже чуть ли не трясет – да нет, меня трясет! – а ему лишь бы поиздеваться.