Я это к чему вам рассказываю? Вы тоже можете в самоволку ходить. Для вас тоже могут придумать такое же вне программное занятие, наподобие того политрука, но то занятие только для внушения. А прямой пользы вам это не даст. Я к чему вас подвожу? Вы служите на границе. Там на гражданке теперь живут и работают японцы. Вы согласуйте вопрос с начальством, пригласите, на взаимовыгодных условиях, парочку японских спортсменов. Организуйте кружок по овладению восточных единоборств. Если вы подумаете, что, «чему нам у этих мелких людей учиться?» То я вам скажу, что учиться у них есть чему. Вы уж извините, но к нам подходит поговорка, наша же: – «Здорова Федора, да дура». А этот народ, хоть и не крупный, а во многом нас превосходит. Вот однажды я беседовал с участником войны с Японией, так он рассказывал. Что когда мы захватывали японскую линию обороны, то там ни одного японца живым не оказывалось. Отбивались до последнего солдата. В плен было некого брать. А военным мастерством они так овладевали, что просто ужас охватывает. Второй дед, участник этой войны, тоже рассказывал: – «Стояли мы перед линией фронта, формировали наш полк новым пополнением. Ночевали мы в казармах, спали на нарах. Часовые стояли, как предусматривалось уставом военного времени. В эту ночь я с друзьями был в разведке. Вернулись только к утру. Подходим к казарме, а тут шум и суматоха. У всех часовых во лбу ножевые смертельные ранения. Солдаты, которые спали на нарах, в казарме были убиты ножом в сердце. И сделал это один японский солдат. Мы уж после войны узнали, как это модно сделать. Учат японца метать нож точно в цель. Учёба эта очень сложная и трудная. Не всякий этим искусством овладевает. А кто овладеет, того и посылают на такую операцию. Тот неслышно подползает к часовому и, выбрав момент, кидает кинжал в голову часового. Тот без крика падает. Японец забирает свой кинжал, и ползёт к другому часовому, и делает также. Проходит в казарму, ложится к первому нашему спящему солдату, успокаивается, наставляет кинжал против сердца солдата и резко вдавливает между рёбер. Закрывает рот ему ладонью, тот без крика умирает. Потом перелазит через труп к следующему спящему солдату и повторяет свой приём. И за три, четыре часа всех вырезает. А когда приходит смена караула, а тут и менять некого. А мы только в бою, в открытом рукопашном бою, и то не эффективно. А этому надо учиться, а не на «танцульки» бегать. Всё своему время. А его у человека, ох как мало. Успевать надо и учиться, и работать. И семьёй обзаводиться. А мы всё на своих ошибках учимся, не то, что евреи. Те учатся только на чужих ошибках. Так, что парни, мой настоятельный вам совет, учитесь тому, чему у нас не научиться. Пишите потом, что и как у вас получилось. Если не хватит у вас время, ввиду того, что вы служить будете один год, так вы заранее подайте заявление о продлении службы по контракту ещё на один год. У нас тут идёт сокращение рабочих мест, так, что устроиться на работу весьма и весьма сложно. Даже специалистам место работы не всегда скоро находят. Из личной жизни могу сообщить, что мне предлагают место в РОВД в отдел ОБЭП. Говорят, чтобы к концу года подобрал себе замену. Только по жилью и работе жене ничего не обещают: сам, мол, решай. Придётся свой дом продать, а в райцентре купить. Сейчас присвоили звание старшего лейтенанта. Вся семья рада, все-таки честь мне и прибавка к зарплате ощутимая. Есть и неприятные моменты. Как встретится на улице Брюллова Анна, так всё упрекает: – «Как это вы убийцу до сих пор не нашли. А ещё милиция называется. А на зоотехника всё с руганью, да с попрёками кидается, что тот и уволился и уехал в другой район. Так Анна теперь на меня иногда нападает. А, что я ей скажу? Чувствую, что она права, и подозрения её правомочны. Да дело-то через суд прошло и закрыто. Мне, что, самосуд устраивать? Это законом преследуется. Это не курице голову отрубить. Та и то кричать начнёт и шум на всю ограду поднимет. Не то, что человек. Да и не принято такого самосуда у нас, ведь в цивилизованном обществе живём. Только жена не понимает этого, так как сироты постоянно напоминают ей об этом. Ей страшно и мне стыдно ходить по селу, не нашли прямых улик, и не выбили из убийцы признания. Ну, да, что было – то быльём поросло. Выше, того самого, не прыгнешь. А на этой неделе приглашал нас в администрацию района Сергей Васильевич. Заслушал нас о смертельных случаях в хозяйствах района. Оказалось этих случаев во всех сёлах имеется много. Он так и сказал: – «Это эпидемия, какая-то!» А в конце совещания, много, что говорил. Но запомнились нам всем только последние слова: – «Вы поколение советского времени. Вас или всех менять надо, или долго и упорно переучивать. Для вас всех должен быть лозунгом выражение Сократа: – «Всё тайное должно быть со временем явным». Если вы, представители власти не остановите эту «эпидемию», то может случиться два события: или воры и убийцы захватят власть в свои руки, и будут править «балом». Вы же знаете, что возглавляли восставших рабочих, и революция совершилась под руководством «тюремщиков», все лидеры сидели в тюрьмах. И они это считали за честь. А если сейчас этого не случится, или опоздает случиться, то народ сам возьмёт инициативу в свои руки. И тогда вам, органам мало не покажется. Если вы меня поняли, то можете быть свободны». После этого мы все ходим в шоке, ждём, когда нас начнут всех переучивать. Менять-то нас не кем. Ну, да, ладно ребят, хватит о грустном говорить. Вот немного юмора. Фросю, что приняла старичка Прокопку Мальцева к себе в дом, стали женщины замечать, что та стала поправляться. Они к ней с «подначками»: неужто со старичком в шестьдесят лет можно забеременеть. А та отвечает: – «Он у меня «вундеркинд», да и шестьдесят-то ему, а не мне». Женщины так рассмеялись, что чуть двери в коровнике не раскрылись. Многие не поняли, что такое «вундеркинд», но то, что Фросе только тридцать знали все. А Хахалева, как-то спросила об этом старичка, о Фросиной беременности, то он ответил: – «Чей бы бычок не скакал, а телёночек будет наш». На том «подначки» и закончились, хотя все знали, что шестьдесят лет для мужчины не предел. Так, что это от вас не уйдёт, а вот профессионализм, можно прозевать, так, что учитесь этому сейчас, пока у вас там самые подходящие условия. Ну, пока, до свидания, служите отлично, эти годы, как и студенческие, будете помнить всю жизнь с радостной грустью. Пишите чаще. Я вас помню и надеюсь, что вы будете тем поколением из народа, в котором так нуждается наше общество. Нам вряд ли удастся переделаться; мы представители своего времени, времени сильной идеологии. Сейчас идейность всё заметнее теряет в себе потребность общества. Всё заметнее просматривается капиталистический оскал криминальных элементов – безжалостных, сильных, профессионалов. Поэтому для создания противостояния, нужны похожие структуры, личности, группы, организации. Этих людей должны рознить от криминалов сильное чувство любви к своим родителям, семье, народу. Добро добром и отзовётся. Пусть нам люди об этом не скажут открыто, но мы в душе должны это понимать и радоваться своими честными и правдивыми поступками. Люди спасибо говорят тихо, а недовольство выражают громко и оскорбительно. А так, как для каждого из нас другом являемся мы сами, поэтому и оценку своим поступкам должны бескомпромиссно давать сами себе. Ладно, ребят, до свидания ещё раз. Видишь ли, расписался, да вот сегодня пригласили в милицию в дежурную часть, Стребков приболел, что-то, так я за него дежурю. Пока спокойно всё. Время медленно тянется, а я и писать решил вам. Пока, ваш друг и соратник Александр».

– А говорят, идёт сокращение штатов, и мест нет, а Александра переводят в отдел, его место освобождается, я не останусь на сверхсрочную службу. Поеду после службы домой. У меня только одна четвёрка в аттестате. Поступлю на заочные курсы милиции, и буду дома работать. Мы много, кое-что познали. И мне не трудно будет осваивать работу участкового. А то невеста уж соскучилась, часто пишет: – «Когда, да когда только приедешь?» Замуж ей охота, и уж некоторые приглядываются. А, что, возьмёт и выскочит